Лёня Герзон - Приключения Никтошки (сборник)

– Эй! – закричал он, – эй, коровы! Подождите!

Он бежал так быстро, что иногда спотыкался и падал, но тут же снова вскакивал и бежал дальше.

– Подождите! – кричал Никтошка, задыхаясь от быстрого бега. – Эй! Тропинка, по которой бежал Никтошка, петляла и все время заворачивала куда-то вправо, и Никтошка боялся, как бы она вообще не увела его от коров. Вдруг она разветвилась, и Никтошка остановился в нерешительности. Он не знал, какое из двух направлений ему выбрать. Но тут, где-то уже совсем недалеко справа, раздалось новое мычание. Никтошка выбрал правую тропинку и понесся по ней. И тут он ее увидел…

Надо сказать, что Никтошка до этого ни разу в жизни не встречал настоящих коров, а только нарисованных в книжке, на картинке. Корова выросла перед ним огромным пятиэтажным домом. Таких высоких зданий даже в Цветограде было совсем немного – в основном, там строили двух– и одноэтажные домики. И этот громадный пятиэтажный дом двигался Никтошке навстречу. На него глядели глаза, каждый размером с пруд в парке на улице Кувшинок, где Никтошка любил кормить карасиков. Из огромного рта коровы, в который легко бы поместилось три газированных автомобиля с сиропом, свешивались в стороны снопы травы – животное медленно пережевывало ее на ходу. Каждая из четырех коровьих ног была в несколько раз толще фонарного столба, а полное молока вымя – никак не меньше цистерны водонапорной башни, снабжающей водой всю Колокольчиковую улицу. Оказывается, корова была совсем близко, просто Никтошка ее раньше не видел из-за высоких колосьев. Корова была уже буквально в двух шагах от Никтошки – конечно, не его маленьких шагах, а своих, коровьих. Она как раз собиралась ступить на ту тропинку, по которой прибежал Никтошка, чтобы идти домой. Солнце уже почти село, и коровам пора было готовиться ко сну.

Никтошка повернулся и побежал по тропинке обратно. Теперь он бежал вдвое быстрее – от страха Никтошка не чуял под собой ног.

– Эй! – снова закричал он, на этот раз уже зовя на помощь.

– Помогите! Помогите, корова! Она меня зарогает!

Хотя Никтошка бежал очень быстро, а корова шла очень медленно, все же она его, наверно бы догнала, потому что каждый шаг у нее был примерно как двадцать Никтошкиных. Но Никтошка успел добежать до той самой развилки, где повернул направо, и на этот раз повернул налево, как раз в ту минуту, когда корова прошла мимо, избрав другой путь. Никтошка не знал, что коровы очень добрые и ни за что не задавят коротышку. Это белое в черных пятнах животное с огромными грустными глазами его прекрасно видело и давить не собиралась. Но Никтошка, разумеется, об этом не подозревал. Он бежал и на полном ходу врезался в коротышку, который стоял и жевал травинку, удивленно прислушиваясь к Никтошкиным крикам. Никтошка бежал так быстро, что когда он наскочил на малыша, оба кубарем покатились на землю. Никтошка вцепился руками в матросский бушлат Вруши – а это был он, – и, изо всех сил держась за коротышку, замер, жадно вдыхая воздух. Он никак не мог отдышаться. Вруша широко раскрытыми от удивления глазами смотрел на Никтошку и ничего не говорил.

– О! – сказал наконец Никтошка, – О!

Больше он ничего не мог сказать. Некоторое время оба молчали. Никтошка никак не мог отдышаться – так он быстро бежал, а Вруша, как деревенский житель, не любил зря разговаривать с неизвестными. Наконец он отцепил от своего бушлата Никтошкины руки, поднял его с земли и поставил на ноги.

– Ты кто такой? – спросил он.

– Никтошка, – сказал Никтошка, протянув руку незнакомцу.

– Правдюша, – ответил Вруша, пожимая руку.

– Я наткнулся на корову… она пошла прямо на меня…

– Ну и что?

– Она могла меня задавить.

– Корова даже муравья никогда не задавит. Никтошка замолчал.

Потом он сказал:

– Это не потому, что я испугался. Это от неожиданности.

– Да? – недоверчиво спросил Вруша.

– Я был далеко… я услышал, что коровы мычат, и побежал.

– Зачем же так бежать, они все время мычат.

– Да нет, не в этом дело.

– А в чем же?

– Я заблудился.

– А, вот оно что. Так ты услыхал коров и нашел дорогу?

– Никтошка кивнул.

– Тогда понятно. Есть хочешь?

Никтошка сильно закивал головой. Он очень хотел есть. Вруша вытащил из кармана краюху хлеба и протянул Никтошке. Никтошка набросился на хлеб с такой силой, что Вруша невольно сделал шаг назад.

– Ты что, голодный, что ли?

– Му-гу, – промычал Никтошка, чувствуя, что ему нужно есть помедленнее, чтобы не подавиться.

– Ну пойдем скорее, я тебя накормлю.

Вруша свистнул коровам, и они пошли сами куда надо, – коровы у братьев были обученные. А Вруша с Никтошкой двинулись к дому братьев.

– Не спеши так, подавишься, – сказал Вруша. Никтошка ничего не ответил, продолжая съедать хлеб.

– Борщ хочешь? – спросил Вруша. – Мой брат с утра приготовил, надо только разогреть.

Никтошка кивнул.

– Сыр будешь?

– Угу.

– Молоко?

– Гу.

– Гриб жареный?

Никтошка глядел на Врушу такими голодными глазами, что тот подумал: если этого коротышку сейчас не накормить, он его самого на части разорвет и съест. Вруша пошел быстрее, и через несколько минут они оказались на крыльце большого деревянного дома. Никтошка не помнил, как он добрался до стола. Он только в какой-то момент понял, что сидит перед огромной глубокой тарелкой и хлебает из нее суп огромной деревянной ложкой.

– Ты чего горох целиком в рот, как удав, пихаешь? – удивился Вруша. – Ты его откусывал бы, что ли, а то смотри – подавишься! Никтошка не слышал. Он всё ел и ел.

– Ну-ка… знаешь что? Хватит-ка с тебя, – сказал Вруша, отодвигая от Никтошки тарелку.

– Покему эко? – спросил Никтошка с набитым ртом.

– А потому, что если коротышка долго голодный был и ему дать есть, то много ему есть нельзя, а то живот с непривычки разорвется.

– Не могэт бык!

– А вот может. Я это от своего брата слышал.

От неожиданной встречи с Никтошкой Вруша так растерялся, что даже сказал правду. Никтошка потянулся было к тарелке, но Вруша остановил его руку.

– Нет, я сказал, да и всё!

У Никтошки не было сил спорить. Он лег лицом на стол, совсем недавно выструганный Правдюшей из широких досок и, вдохнув их березовый аромат, сейчас же уснул. Вруша перенес Никтошку на кровать, укрыл его одной тонкой простыней – потому что было жарко – и пошел проверить, всё ли правильно сделали перед сном коровы.

Никтошка остался на ферме на несколько дней. Он помогал Вруше косить траву, доить коров и закатывать в большие плетеные корзины только что снесенные куриные яйца. Вместе они делали массаж огромному Свинохряку. Так братья-фермеры называли своего поросенка, который был ростом с двухэтажный дом. Чтобы достать ему до боков и спины, приходилось взбираться на лестницу-стремянку. Кожа у Свинохряка была такой толстой, что массаж ему надо было делать здоровенными дубинами. Вруша-то привык, а Никтошке такую дубину было еле поднять. На следующий день у него от этой работы всё тело болело. Вдвоем они колошматили Свинохряка, а Никтошка каждый раз вздрагивал, когда тот громко хрюкал от удовольствия.