Валерий Медведев - Плюс восьмое марта

— Так, может, у них и был день рождения? Или они собирались в театр? — спросил Ваня Кармазин.

— Да не было у них ничего, и никуда они не собирались. У них и мама была одета хорошо, и отец в костюме и в галстуке ходил до моего ухода,— продолжал удивляться Бузыкин.

— У моей мамы тоже много красивых платьев и халатов. А дома она всегда носит самые некрасивые платья, а халат надевает самый старый,— признался вдруг Володя Кукушкин.

— А чего же они делали дома-то? — спросил Игорь Макеев.

— Что делали? Разговаривали все вместе.Кроссворды разгадывали тоже все вместе. Книгу вместе читали. Телевизор тоже вместе смотрели...

— Значит, вместе дружная семья? — сказал Женя Филимонов. И тут же ответил сам себе: — Подумаешь, какая невидаль! Мы тоже всей семьёй в спортивных состязаниях участвуем. Нас даже по телеку показывали,на стадионе мы — дружная семья. А дома то папа с мамой спорит, то мама с папой воюет,а то я как начну шуметь! Я ведь грубияном расту! — похвастался он.

Итак, из слов Бузыкина выяснилось, что Лёня Цветков и дома ведёт себя, как в школе. И к родным сёстрам относится, как к одноклассницам. Вернее наоборот — к девчонкам в классе он относится так же, как к родным сёстрам...

— Подозрительного за всё время ничего не заметил? — спросил Вагин.

— Подозрительное я сразу заметил,— сказал Бузыкин.— Как вошёл, чистота в комнате и пирогами пахнет... И вообще, праздника никакого нет, а у этих, у Цветковых, как будто бы какой праздник!

— Это надо же,— удивился Вадим Вагин.

Бузыкин потёр ладонями пылающие щёки и продолжал:

— Я всё время видел, что эти Цветковыкак будто какой-то праздник празднуют. Я даже на календарь настенный посмотрел. Но там никакого праздника не было. День как день, такой же, как все...

Наступило напряжённое молчание. Все ждали самого главного, когда Бузыкин, наконец, раскроет обнаруженную им тайну или секрет.

— Всё, — неожиданно сказал Коля Бузыкин.

— Как всё?! — разочарованно вскрикнули мальчишки третьего «Б».

Коля Бузыкин был мальчик справедливый и действительно рассказал ребятам всё как есть и как было. А мог ведь и приврать и наговорить на взрослых Цветковых или на самого Лёню.

Бузыкин только не стал рассказывать о том, что он звонил своей маме раза два и просил разрешения ещё побыть у Цветковых: так ему у них понравилось. Он молчал, покраснев, потому что ему вообще-то вдруг стало стыдно за своё шпионство...

— Ну, здорово ты разгадал секрет, Бузыкин, — насмешливо произнёс Глеб Емельякин.

— А никакого секрета и нет, поэтому и не разгадал, — огрызнулся Коля.

— Как это нет? А что же есть? — не успокаивался Емельякин.

— Не знаю... Я маме рассказал обо всём.Она сказала: обыкновенная! Нормальная! Здоровая! Семья! И говорит, расследовать вам нечего! А у кого в семье не так, те ненормальные и нездоровые!

— Да просто ты не сумел их секрета разгадать! — налетел на него снова Емельякин.

— Может, ты сумеешь, сам и разгадывай, — отговорился Бузыкин.

— И разгадаю!

— Ну и разгадывай!

Вообще-то Глеб Емельякин был наблюдательным мальчиком. И как сказал учитель рисования, где другие только что-нибудь видят, Емельякин обязательно что-нибудь заметит. Единственно, что он замечал плохо, так это, как он сам себя ведёт. А вёл он себя в школе и дома как попало.

Но наш рассказ не о понятном для всех Емельякине. Рассказ идёт о загадочном Лёне Цветкове.

Итак, посмеявшись вдоволь, Глеб сказал:

— Завтра приходите в школу пораньше — будет мне что рассказать. — Сказал и самоуверенно добавил: — Чао!

«Чао» по-итальянски значит «до свиданья!» Глеб попрощался с ребятами по—итальянски, потому что был полиглотом. (Полиглот — это человек, который знает удивительно много языков!) Емельякин, хотя учился только в третьем классе, знал языков двадцать. Правда, из каждого по одному слону: из итальянского он, значит, знал «чао!». Из французского — «бонжур!» — добрый день. Из английского — «хау ду ю ду!» —здравствуйте. Из казахского — «балма-иды!» — воспрещается. Из немецкого — «цу-рюк!» — назад. Из китайского — «хо!» — хорошо. Ну и так далее и тому подобное.

Весь вечер Емельякин провёл в гостях у Лёни Цветкова. А на следующее утро Глеб, или, как его звали близкие друзья, Емеля, пришёл в класс чуть ли не раньше всех с видом победителя. Вадим Вагин, который пришёл ещё чуть раньше, налетел на него со словами: «Ну что, Емеля? Разузнал? Рассказывай!»

— Придут все, тогда и расскажу, а то потом повторяй сто раз! — ответил ему Глеб свысока.

— Ну намекни хоть, — умоляющим голосом попросил Вадим, — разгадал или нет?

— Емеля, да не разгадает? Всё прошло, как говорят китайцы, хо! То есть хорошо!

Сделав такое заявление, да ещё на китайском языке, Глеб с видом человека, совершившего невероятное открытие, стал ходить по классу, поджидая ребят.

До первого урока оставалось всё меньше и меньше времени.

Наконец в класс вбежал Филимонов. Заметив сияющего Емельякина, он подошёлк нему и тихо спросил:

— Разгадал?!

— Разгадал! — ответил Глеб и хлопнул рукой по портфелю.

Мальчишки появлялись один за другим и все налетали на Глеба с одним и тем же вопросом. Емельякин всем подмигивал, продолжая хлопать ладонью по портфелю, кивал головой, но портфеля не открывал. И секрета не открывал тоже. Ему нравилось поддерживать загадочное настроение, и он поддерживал его до большой перемены.

А на большой перемене он первым выбежал из класса.

Пробежав по коридору, выскочил во двор. Все мальчишки третьего «Б» дружно устремились за ним. Всем не терпелось поскорее узнать разгаданный секрет.

— Ну я вам скажу, ребята, мне пришлось и попотеть, — начал он издалека. — Сначала вижу всё, что Бузыкин видел. Ничего нового.Всё то же самое... Хожу, во все углы незаметно заглядываю. Боковое зрение пускаю в ход. Усиливаю свою наблюдательность. Вопросы задаю. Ответы получаю, а ничего нового не вижу. Только то, о чём нам Бузыкин рассказывал. Ну, думаю, зря хвастался.

— Короче, Емеля! — загалдели третьеклассники. — Перемена не резиновая!

— Короче так короче, — согласился Глеб. — Уже собирался уходить, вдруг одна из сестёр срывает листик настенного календаря. Обращаю внимание на календарь. Календарь как календарь. Дома у нас висит такой же. Смотрю! Разглядываю! Вглядываюсь!.. Вчера было двадцать шестое декабря. Что такое? У Цветковых на календаре рядом с цифрой «двадцать шесть» от руки нарисован красным цветом плюс и цифра восемь и ещё буква М.

Емельякин оглядел ребят. Те ничего не понимали и не догадывались.

— Осматриваю календарь дальше. И к двадцать седьмому декабря тоже — плюс восемь М, и к двадцать девятому, и к тридцатому! Хожу. Думаю. Размышляю. Вижу. На столе у Лёниного отца лежит календарь на будущий год... Я в него, конечно, тоже заглянул. В нём тоже все листки уже с плюсом! И на всех восемь! И на всех М!