Вера и Марина Воробей - Мечтательница

И снова его мысли вернулись к Варе. Для него во всей этой истории было очевидно только одно – он никогда не относился к Алене так, как к Варе. Они были разные – и сами девушки, и чувства к ним. И его ошибка заключалась в том, что он не хотел этого замечать. Боря досадливо прикусил губу. Надо же было случиться этому дурацкому разговору! И какой черт его за язык тянул, спрашивается? Он вытащил из кармана джинсов затертый на сгибе листок бумаги. Развернул его, начал читать:

…Золотые нежные, как пудра, пески, маленькие бухты в старых скалах и безмятежный простор лазурного моря… Это Алгарви. Бесконечные пляжи. Солнце освещает этот тихий рай три тысячи часов в году. Щедрый дар! Но подлинный венец этой идиллии – мыс Сан-Висенти. Земля в этом месте резко обрывается, а дальше шестидесятиметровая морская пучина. Соленый морской ветер дует тебе в лицо, пенистые волны Атлантического океана вдребезги разбиваются о скалы, а на горизонте прямо в море садится алое солнце… Ты подходишь к самому краю, у тебя захватывает дух, и ты невольно начинаешь верить, что именно здесь находится край света…

Боря ярко представил себе эту картину. Да, немногие девчонки любили слова и образы так, как любила их Варя. Нет, они, конечно, восторгались Байроном или Есениным, когда проводился литературный вечер или шел урок поэзии, но Варя вела себя не так. Он заметил это еще в прошлом году. Лиза Кукушкина тогда читала отрывок из шекспировского «Сна в летнюю ночь». Боря сидел с Аленой, но случайно в мерцании свечей заметил Варю и несколько секунд не мог отвести от нее глаз, наблюдая за ней. Она слушала очень тихо, ее взгляд был устремлен в одну точку, дыхание едва различимо, и он тогда впервые понял, что она не просто слушает, она переносится в эти образы, создаваемые словами. Ее в классе с ними в ту минуту не было. Она где-то там, в параллельных мирах. «Чудная!» – подумал он тогда, а она не чудная, она мечтательница!

Как там она написала в конце? Боря опять заглянул в копию текста, напечатанного в газете. Не давала покоя ему эта португальская легенда, чем-то напоминающая сюжет «Юноны и Авось»:

…Лоретта стояла на скале над бушующим океаном и думала, что потеряла Филиппе навеки. Он больше не вернется к ней! Его отняла война. Дул сильный ветер, но она не замечала его. Холод пронизывал ее изнутри. Ничего больше нет, если нет любви! Не помогли бессонные ночи, проведенные в молитвах, золото, щедро пожертвованное церкви. Филиппе погиб! Бог забрал его у нее, так зачем ей это огромное приданое! Сначала Лоретта решила все раздать бедным, а потом передумала. Она тайком спрятала золото в одной из пещер – пусть оно достанется влюбленным! Ее любовь не победить! Она восторжествует над смертью! С этой мыслью шестнадцатилетняя девушка бросилась со скалы!..

Так гласит легенда, – писала дальше Варя. – И вот теперь молодежь, приезжающая сюда, непременно приходит на эту скалу и бродит по тропинкам, поглядывая себе под ноги. Они ищут золотой дублон. Если им повезет и девушка или парень найдут подарок Лоретты, значит, в скором времени они обретут свою любовь. Знаете, каждый надеется на это чудо, и говорят, оно иногда случается. Ведь, создавая Алгарви, боги подарили романтикам возможность прикоснуться к мечте!

Боря готов был спорить на что угодно, убежденный, что Варя часами бродила по этой скале, и вовсе не из желания найти редкую монету. Ее влекла туда та самая мечта!..

Что же это получается? Выходит, он хотел убить мечту далеко не безразличного ему человека! Нет, этого он допустить не мог! Все, что угодно, только не это! И вдруг до него дошло! У мучившей его проблемы есть только одно решение. Боря вскочил на ноги. Ему захотелось действовать. Немедленно. Сейчас! Он натянул свитер, схватил бумажник.

– Мам! Я к Белому! – крикнул он уже на выходе.

– Надолго?

– Как сложится! Я позвоню!

Боря шел к Сергею наугад, не зная, застанет ли его дома. Он вполне мог уйти к Даше или отправиться еще куда-нибудь по делам. У него было много приятелей – Неделя, Скрипач, фэны-спартачи. Борька же к своим друзьям мог причислить только Белого и Кольку Ежова. Но тот в этом году перешел в колледж. Видеться они стали реже, да и о Варьке Ежов толком ничего не знал, потому что сам запутался в своих любовных делах. Два года встречался с Юлькой, старостой и отличницей, а теперь, говорят, у него новая девчонка объявилась. Из его колледжа. Обычная история.

Борьке повезло: дверь открыл сам Белый. И по его домашнему виду – клетчатая рубашка навыпуск, тапочки на босу ногу – стало понятно, что в ближайшие полчаса он никуда не спешит.

– О, привет!

– Привет. Разговор есть.

– Заходи.

Белый впустил Борьку в квартиру. Тот быстро разделся, надел тапочки и, проходя в комнату, как всегда, бросил взгляд на портрет, висевший в гостиной. Отец Белого. Капитан, работал в органах, погиб при исполнении служебных обязанностей два года назад. Серега не скрывает, что пойдет по его стопам. Признался как-то, что хочет отыскать гада, что всадил отцу в сердце заточку.

Они вошли в комнату, сели. Комната простая, без наворотов: два небольших удобных кресла, тахта, письменный стол, шкаф, телевизор на тумбочке и палас на полу. Борьке всегда нравилась уютная скромность, может, потому, что он рос в иной обстановке.

– Что за разговор? – Белый потянулся за сигаретами.

– Мне нужна твоя помощь. Это насчет Варьки.

Брови Белого насмешливо взлетели вверх:

– Опа! А кто-то не так давно утверждал, что эта история пересекла финальную черту.

– А я припоминаю, как кто-то из-за Алиски мне морду бил в конце прошлого года, – парировал Борька.

– Один – один, – кивнул Белый. – Так что там у тебя за проблемы, старик?

– Вот именно – проблемы. Я только сейчас понял: она не такая, как другие. Она и в самом деле особенная. Понимаешь, я с самого начала повел себя с Варькой не так. Мне казалось, ну, девчонка, хрупкая, трогательная, романтичная. Я ей нравлюсь, это же за версту видно, начнем встречаться, глядишь, душа и оттает. – Боря поморщился и после короткой паузы продолжил с таким пылом, словно боялся, что Белый его перебьет и он так и не скажет самого главного: – И действительно, я к ней очень быстро привык, как привыкают к теплому, уютному, без чего трудно обходиться. Меня, конечно, слегка раздражала ее наивность, ее умение приходить в восторг по любому пустяку, но после того, как мы разбежались, я понял, что мне не хватает всего этого. Я будто дышу вполсилы, – признался Борька и, взглянув на Белого с вызовом, выпалил: – В общем, я хочу ее вернуть!

– А-а-а, тогда тебе придется совершить поступок, и по возможности хороший!

– Издеваешься? – психанул Борька.

– Ни в коем случае, просто трезво смотрю на вещи. – Белый с силой раздавил окурок в пепельнице. – Ладно, я на твоей стороне, тем более что я некоторым образом приложил к этому руку.