Владислав Крапивин - Переулок капитана Лухманова

— Не сердитесь, ваше величество, эта штучка вам совсем ни к чему. А мне нужна до зарезу, — сказал Костик.

Величество молчало. Потому что было деревянным. Костик нашел его осенью в городском логу, где лазил в поисках обрезков жести для самолета-вертушки. Жесть не нашел, зато увидел среди мусора шахматную фигуру с черным облезлым лаком и желтой шишечкой на точеной головке. Сразу видно — король. Небось не сладко оказаться на помойке, вдали от своих придворных. Костик пожалел короля, принес домой, отмыл, почистил и поселил на подоконнике. А в Новый год повесил на елку. Ветка слегка прогнулась: его величество был тяжеловат. Костик подумал, что у него в подставке, наверно, есть грузик — для устойчивости. Но тогда подумал мельком, а сегодня вспомнил, потому что грузик стал нужен для жоски.

Что такое жоска (или жостка), школьникам двадцать первого века неведомо. А в середине двадцатого знали все. Это кусочек овчины с расчесанными на стороны длинными клочьями шерсти и прицепленным к коже свинцовым грузиком. Во время игры жоску подбрасывают боковой стороной ступни, подхватывают башмаком, подбрасывают снова. Победитель — тот, кто сделает самое большое число ударов и дольше всех удержит жоску в воздухе, не уронив. Были чемпионы, которые ухитрялись сделать полтысячи ударов.

Разумеется, учителя игру запрещали. И конечно, «принимали меры». Но храбрым пацанам девятнадцатой школы было «ништяк». Ну поставят за поведение вместо пятерки четверку! Ну вызовут мать или даже отца, если он у кого-то есть. Делов-то! Хуже всего, когда обшарят карманы и отберут жоску. Это потеря! Хорошая жоска — вещь ценная, сделать ее непросто. Надо, чтобы шерстяное обрамление было легким, но плотным, помогало жоске мягко планировать. А грузик следовало отрегулировать для ровности полета. Не у всех это получалось, но Костику казалось, что у него получится. Потому что… ну должно же у него в жизни хоть что-то получаться!

Так, по крайней мере, рассуждал про себя Костик Удальцов, ученик четвертого класса «А» местной семилетки с улицы Кулибина. Семилетка была мужской школой, и это требовало от каждого ученика прочности характера. А у Костика прочности было маловато. Храбростью не отличался, талантами в футбольных играх не блистал, драться не умел (то есть «почти что не умел»). И выражаться крепкими словами стеснялся. В общем, «тихая рыбка». Нельзя сказать, что его часто обижали, потому что не был ни жадиной, не ябедой. Но и всерьез не принимали.

Чтобы добиться уважения в суровой мужской среде, следовало обладать какими-то заметными способностями. Необязательно быть заядлым драчуном, но надо иметь за душой «что-то такое». Или ловко играть в «чику», или уметь бесстрашно ответить училке (то есть «чикле») на ее придирки, или не хуже старшеклассников дымить «бычками» за уборной. Или ловко играть в «жоску».

Когда увлечение такой игрой в школе «дошло до ручки», Костик подумал, что здесь он может добиться успеха и завоевать авторитет. Потому что однажды на перемене он попросил на минутку легонькую мохнатку у Валерки Петрущенко (добрая душа!) и попытался попинать ее, подражая опытным игрокам. И получилось! Сперва поддал ее четыре раза, а потом целых семь раз подряд! Для начала совсем неплохо. Конечно, не полтыщи ударов, как у чемпиона, шестиклассника Витьки Дутова, по кличке Дутик, но внушало какую-то надежду.

Костик подумал тогда, что, может быть, у него есть врожденные способности. Этакое умение рассчитывать удары и траекторию полета. А что! Например, бумажных голубков он делал очень умело, они летали лучше, чем у многих. И при игре в «обстенок» отлетавшие от кирпичной стенки пятаки всегда близко ложились у денежек других игроков. Жаль только, что осенью за этими делом накрыла Костика и других ребят чикла Елена Львовна и «накапала» бабушке Эльзе Яковлевне. После домашней вздрючки Костик играть в «обстенок» не решался (ну сказано же — не храбрец).

А за «жоску», даже если заметят, сильно не попадет. Это ведь не азартная игра на деньги, которая «рано или поздно приводит ребенка в колонию».

Если терпеливо тренироваться, можно стать чемпионом. И никто уже не вякнет, что Удальцов — «тихая рыбешка»…

Клок овчины для жоски Костик разыскал в кладовке. Там валялись меховые домашние туфли — «шубенки». Они были рваные и протоптанные насквозь, но отвороты с меховой оторочкой у них сохранились неплохо. Костик принес туфлю на кухню, к подоконнику, вырезал из нее кружок размером с пятак. Расчесал торчащие в стороны овчинные пряди. С удовольствием дунул на них — жоска зашевелила пушистыми «лапами», как медуза.

После этого Костик занялся «грузилом».

Он аккуратно (чтобы не обидеть «его величество») отодрал от шахматной подставки байковую накладку. Под ней, как и ожидалось, была спрятана в углублении свинцовая блямбочка размером с двухкопеечную денежку, только потолще. Костик колупнул ее ножиком, уронил на ладонь. В самый раз — по размеру и по весу. Потом крепким гвоздиком он пробил в свинце две дырки. Пропустил через них скобки из медной проволоки, прикрепил ими свинец к овчинной «медузе». Подкинул готовую жоску на уровень плеча. Она подлетела, распушила пряди и ровно спланировала на ладонь.

Костик выскочил в прихожую. Натянул там расхлябанные сапожки (без твердой обуви жоску не очень-то попинаешь), вернулся на кухню. Подбросил жоску снова и ударил кирзовой «щекой» правой ступни. Жоска взлетела плавно и послушно, как дрессированная.

«Умница!» Костик ударил снова. И опять удачно! Жоска аккуратно приземлилась на ногу. И снова, снова… Просторный сапожок бултыхался на тощей ноге, но это не мешало точности ударов. Костик подумал, что у него есть шансы сделаться… ну, если не чемпионом, то игроком не хуже других.

Эту победную мысль перебил хлопок наружной двери. Полундра! Наверняка пришла с рынка бабушка Эльза Яковлевна. Костик оглянулся: куда спрятать сокровище? В сумку нельзя: тетя Эля наверняка полезет в нее — проверять, не забыл ли он положить все учебники и тетради. Увидит жоску — ох что будет! «Ты связался со шпаной, которая развлекается хулиганскими играми!»