Всеволод Нестайко - Супер «Б» с «фрикадельками»

Несколько дней после своей неудавшейся ночевки на деревьях Степа, Стасик и Вася жили спокойно. Но потом в их души начали закрадываться сомнения. Дело в том, что соседкой бизнесмена Ивана Ивановича Бобченко, бультерьер которого прервал их операцию «Черная пантера», была их одноклассница Ирочка Игнатюк. Тихая неприметная Ирочка, которая сидела за одной партой с таким же тихим Шуриком Нечипоренко, и на них никто никогда не обращает внимания.

— Слушайте, парни! По-моему, Игнатючка знает об этом нашем провале с «Черной пантерой», — сказал Степа.

— Откуда ты взял? — спросил Степа.

— Она не меня так сегодня посмотрела!.. И улыбнулась.

— Наверно влюбилась в тебя. Ты же такой плейбой! — хихикнул Стасик.

— Однозначно! — хихикнул и Вася.

— Да идите вы!.. Я серьезно.

— А кто же ей сказал? Бультерьер Лелик? Бобченко же обещал.

— Да он хоть и сосед Игнатючки, но уходит на работу рано, а приходит поздно вечером. Она его и не видит никогда, — сказал Вася.

— Брату ее мог рассказать, баскетболисту. А брат ей. Представляете, если она всем разболтает, что будет! — округлил глаза Степа.

— Будет плохо, — вздохнул Стасик. — Все будут смеяться, а Вовочка Таратута такое прилепит, что…

— Однозначно… — вздохнул Вася.

— Так что будем делать? — спросил Степа.

— Ну… сначала надо пойти с ней на контакт. Выяснить, правда ли она что-то знает, — сказал Стасик. — Давай, Степа, подруливай к ней!

— А почему это я?!

— Она же на тебя смотрела, тебе улыбалась, развел руки Стасик.

— Однозначно! — покачал головой Вася.

— Давай-давай! Не тушуйся! — хлопнул Стасик Степу по плечу. — Купи букет цветов — и вперед!

— Однозначно! Хи-хи! — хихикнул Вася.

— Ну паразиты! — возмутился Степа. — Я вас от позора спасти хочу, а вы…

— Ну не надо, не надо цветов! Разволновался!

Хотя Стасик и Вася пыжились, но и у них было неспокойно на душе, им тоже казалось уже, что Ирочка Игнатюк подглядывает на них не так, как раньше. А впрочем, раньше они просто никогда не обращали на нее внимания и не замечали, как она на них смотрит.

Степа долго думал, с чего начать разговор с Ирочкой, а потом наконец решился и подошел к ней.

— Слушай, Ирочка, а… ты вообще газеты читаешь?

— Газеты? — удивилась Ирочка. — Ну… иногда… а что? — Да ничего… Просто попадаются иногда интересные статьи…

— Какие? Ты имеешь в виду про это?

— Про что — про это ?

Ирочка покраснела:

— Тебе еще пояснять надо! Вот еще!

Теперь уже покраснел Степа:

— А-а… Нет! Я не про это.

— А про что же?

— Ну… разные детские дела.

— О детской преступности, наркомании?

— Да нет! Про… про детские организации.

— Тайные? Сектантов? Сатанистов?

— Да нет!

— Не понимаю!.. Ты что-то такое говоришь…

— Ну хорошо!.. Бог с ними, с газетами… Ты скажи, твой сосед из пятнадцатой… бультерьер Бобченко… Ой! Бизнесмен Бобченко, у которого бультерьер, что за человек?

— Нормальный человек… А что?

— Ну, просто интересно. Такая собаченция!.. То есть не он, а у него… Ты с ним знакома?

— С кем? С бультерьером?

— Да нет! С Бобченко!

— Конечно! Он же наш сосед.

— А как ты с ним?

— Нормально! А что такое?

— Ну, бывает, соседи не разговаривают между собой, ссорятся, враждуют.

— Нет! Мы не враждуем. Но он такой занятой, что ему некогда разговаривать с соседями. А почему он тебя интересует?

— Да просто… Я же говорю… Бультерьер у него классный…

Тут прозвенел звонок на урок, и разговор прервался.

Стасик и Вася нетерпеливо ждали Степиного отчета. Степа пересказал друзьям весь разговор слово в слово. — «А я ей!», «А она мне!»…

— По-моему, он ей ничего не сказал, она ничего не знает! — подвел итог Степа. — А то бы и Вовочка Таратута, и Боря Бородавко не молчали бы.

— Не молчали бы! — согласился Стасик. — Однозначно! — подтвердил Вася.

— Выходит напрасно волновались! — облегченно вздохнул Степа.

И ребята снова выкинули Ирочку из головы (то есть из голов). И она снова перестала для них существовать.

Но через два дня Ирочка сама напомнила о себе.

— Слушайте, парни! — вдруг воскликнул Степа. — Смотрите, что я нашел у себя в портфеле!

— Записка, — сказал Стасик, беря у Степы листок бумаги. — «Уважаемый господин Юхимчук! Уведомляем, что вы стали членом тайной организации «Бумеранг». Тю! Кто это тебе написал?

— Думаю, Игнатючка. Помните, когда я говорил про организации, она спросила: «Тайные»?

— Ага! — поддакнул Вася.

— А ну идем спросим! — решительно сказал Стасик. — Слушай, Игнатючка, это ты писала? — спросил он Ирочку, показывая записку.

— Что? Нет! Ничего я не писала! — отрицательно замотала головою Ирочка.

— А почему ты покраснела?

— Ничего я не покраснела! Отцепитесь! Отцепитесь от меня!

И сколько они ее не допрашивали, так они и не призналась. Хотя было видно, что писала все-таки она. Но написано было, с наклоном в левую сторону, разобрать почерк было трудно.

— Глупость какая-то! «Бумеранг»… Почему «Бумеранг», — пожал плечами Степа.

— Детские игрушки! — фыркнул Стасик.

— Однозначно! — сказал Вася.

Однозначно не однозначно, но Ирочка обратила на себя внимание. И мальчишки то и дело невольно поглядывали на нее. А она таинственно улыбалась. И через два дня ребята, теперь уже все трое, нашли на своих местах сложенные пополам листики бумаги. Развернули — на всех трех бумажках был один и тот же рисунок — дерево, а на ветке — черная кошка.

— Тю! Черная кошка! Снова глупости какие-то! — презрительно хмыкнул Стасик. — Не глупости! — трагически воскликнул Степа. — Это не кошка! Это — черная пантера!

— Однозначно! — изумленно раскрыл рот Вася.

— Это — она! Она таки все знает. Но почему тогда она никому ничего? — пожал плечами Стасик.

— Неизвестно?.. — почесал затылок Степа. — Может, просто порядочная, а может, теперь она нас будет шантажировать.

— Однозначно! — сказал Вася.

— Что же делать? — растерянно произнес Степа.

— Для начала надо ее как-то задобрить, — сказал Стасик.

— Как? — спросил Степа.

— Ну… что-нибудь ей подарить, — ответил Стасик.

— Цветы? Это ты ей подаришь! — буркнул Степа.

— Почему цветы? — улыбнулся лукаво Стасик. — Вон у тебя есть батончик шоколадный. Подари, угости, пока не съел.

— Хм… Мне не жаль… Но… Ни с того, ни с сего?

— Ну, нужно найти какую-нибудь причину, повод. В субботу, 30 сентября, — Веры, Надежды, Любви… Дальше — День учителя. И еще день Пожилых… — начал перебирать Стасик.

— Разве она учительница? Или пожилая? И не Вера, не Надежда, не Любовь…

— Ай, вера — Ира — какая разница? Можно сказать, что перепутали, — махнул рукою Стасик. — Вера, Ира — очень похожие имена.