Николай Чуковский - Домик на реке

И вдруг сбоку во тьме он увидел что-то черное, какую-то громаду, стремительно приближающуюся, уже совсем близкую. Белая пена клокотала и бугрилась у подножия громады, а громада все росла и росла, надвигаясь на челнок из тьмы со скоростью поезда. Это был бык моста, и течение, волоча челнок боком, тащило их прямо на него.

Коле стало жутко, и он наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть лицо Степочки. Оно было напряженное, жесткое, спокойное. Степочка что-то сказал Коле, грохот воды заглушил его слова, но Коля догадался: греби! И Коля греб, греб, греб…

Пена клокотала уже вокруг, челнок как-то странно раскачивался, громада быка была уже совсем рядом и заслонила звезды, половину неба. Коле стало жутко и захотелось бросить весла. Но он взглянул на Степочку — и не посмел.

Вдруг Степочка резким движением переложил рулевое весло, и челнок круто повернулся — носом к быку. Коля вскрикнул, но сам не расслышал своего крика — так ревела кругом вода. В гибели он уже не сомневался.

Однако бык снова оказался сбоку. Их несло мимо.

Спасены!

— Бросай весла! — крикнул Степочка.

Коля выпустил весла из рук. Они повисли в уключинах вдоль бортов. Если бы он бросил их на мгновенье позже, весло было бы сломано — так близко к быку проносило течение челнок. Коля поднял голову и высоко-высоко над собою увидел исковерканные взрывом железные балки моста, растопыренные, словно пальцы. Звезды двигались между ними. Метрах в пятидесяти от челнока из воды торчал следующий бык, обвалившийся и почти целиком погруженный в воду. Издали, с городских улиц, он был едва заметен, но здесь вершина его, торчавшая над водой, казалась большой черной скалою, окруженной белой пеной.

— Вот это был расчет! — сказал Степочка с удовольствием. — Если бы я ошибся на один метр, наш бот раздавило бы, как яйцо.

Коля устал. Он все не мог отдышаться и жадно глотал воздух. Взорванный мост они уже миновали — огромный бык, который едва не погубил их, был за кормой и отступал, уходя во тьму.

Коля повернулся к корме спиной и стал смотреть вперед. Река тускло поблескивала при свете звезд. На высоком правом берегу был лес, и его зубчатые вершины отчетливо выделялись в звездном небе. Левый берег, низкий и луговой, едва угадывался в темноте. С этого почти незримого берега доносился треск кузнечиков и запах кашки.

— Грести мы пока не будем, — сказал Степочка. — Смотри, как нас быстро несет!

Челнок казался неподвижным. И, только глядя на правый берег, было видно, как круглые, обросшие лесом холмы ползли назад, постоянно меняя свои очертания. Течение кружило челнок — оно несло его вперед сначала носом, потом правым бортом, потом кормой, потом левым бортом и снова носом, и кружились берега, кружилась река, кружились звезды над их головами. Город и мост давно уже скрылись бесследно.

У Коли под ногами лежало что-то мягкое. Он нагнулся и нащупал сети из тонких бечевок. Это был невод — сложенный, он лежал на дне челнока. Тут же рядом лежали два длинных прута с лесками и крючками — две удочки.

— Одна для меня, другая для тебя, — сказал Степочка.

И Коля подивился: значит, Степочка все это время не сомневался, что он не посмеет его ослушаться и поедет с ним!

В челноке было сложено все то необходимое имущество, о котором Степочка говорил Коле еще на школьной крыше: солдатский котелок, мешок с картошкой, мешочек с сухарями, совсем маленький кулек с крупой, четыре банки мясных консервов. Была еще большая жестянка, в ней можно было готовить, но пока Степочка употреблял ее для того, чтобы вычерпывать воду из челнока. Была здесь и тренога, сделанная из толстой проволоки — изобретение Степочки, которым он очень гордился; эту треногу можно было поставить в костер и подвешивать к ней котелок. В карманах у Степочки хранились: три коробки спичек, перочинный ножик и замечательная, непромокаемая зажигалка. Она закрывалась герметически, с нею можно было выкупаться и потом зажечь. Настоящая морская вещь!

Было, конечно, и оружие, и прежде всего две ручные гранаты Ф-1. Кроме того, был длинный обоюдоострый нож, вроде кортика, но без ножен, и штык, шершавый от ржавчины и не совсем прямой. Было несколько десятков патронов, совершенно исправных: больших — от винтовки и маленьких — от нагана. Ни винтовок, ни наганов пока не было, но Степочка надеялся при случае их раздобыть.

Все это оружие предназначалось для двоих и было распределено Степочкой так: каждому по гранате, Степочке кортик, Коле штык. Но временно, ввиду того что им пока не угрожала никакая опасность, оно было сложено в одном месте — под передней скамейкой челнока, где суше всего.

Степочка задолго готовился к плаванию и старался предусмотреть все необходимое. Но в первую же ночь оказалось, что он предусмотрел не все. Он забыл об одежде. На нем была кепка, темная бумажная курточка поверх рубашки и брюки. Обуви не было никакой — он все лето ходил босиком и считал, что обувь нужна только зимою. У Коли были башмаки и носки, но не было ни курточки, ни кепки. Он совсем не готовился к путешествию и явился на челнок так, как ходил днем: в рубашке, надетой на голое тело. И мало-помалу стал зябнуть.

Сперва он только ёжился, потом начал дрожать. День был жаркий, а ночь оказалась холодной. Он снова принялся грести, чтобы согреться; выровнял челнок, вывел его на середину реки; но руки его так устали в первые минуты плаванья, что теперь едва слушались, и через четверть часа он в изнеможении передал весла Степочке, который тоже озяб. Степочка греб, а Коля сидел рядом на корме с мокрым рулевым веслом в руках и дрожал.

С левого берега полз туман, клочковатый, белесый; за пеленою этого тумана, сырого и холодного, постепенно исчезла вся река, исчезли берега, только звезды по-прежнему ярко сияли вверху.

Хуже всего было то, что Коле вдруг отчаянно захотелось спать. Несколько раз он задремывал сидя, но тотчас же просыпался от холода и опять с тоской видел кругом воду, туман, тьму. Он хотел предложить Степочке пристать к берегу и поискать где-нибудь тепла, но не решался, боясь, как бы Степочка не стал презирать его за слабость. Степочка давно уже не греб, оставил весла и тоже дрожал. Но был бодр, как прежде, и, задрав голову, внимательно разглядывал созвездия.

— Мы плывем прямо на юг, — сказал он, вероятно надеясь этим утешить Колю. — Большая Медведица как раз у нас за кормой. Где Большая Медведица, там север.

Коля обернулся и увидел семь звезд Большой Медведицы, висевших над рекой, как легонький мостик. Они показались ему такими холодными, эти звезды, что он сразу, дрожа, отвернулся от них.