Евгений Клюев - От Клубка до Праздничного марша (сборник)

«Нет, ну что за дура! – переглянулись королевские чашки. – Даже ведь не понимает, о чём речь идёт… А туда же – к королевским чашкам в родственницы навязывается!»

– В-третьих, – неутомимо продолжала тем временем считать Чашечка Цветка, – они белые, и я белая!

– У них это так не называется, – устало возразила Глиняная Ваза. – Фарфор такого цвета именуют «бисквит», и он не просто белый, но идеально белый.

– Бисквит? – прыснула Чашечка Цветка. – Бисквит – это не цвет, дорогая Глиняная Ваза! Бисквит – это пирожное, его едят. А что до моего белого цвета, то он-то чем не идеальный? На мне же нет никаких пятнышек… значит, можно сказать, я идеально белая!

К этому времени стебель цветка уже настолько согнулся от стыда, что Чашечка лежала теперь чуть ли не рядом с королевской фарфоровой парой.

– Нет, Вы сравните, сравните цвета, дорогая Глиняная Ваза! – настаивала Чашечка Цветка. – И Вы поймёте, что мой белый даже получше их белого. У них он какой-то мёртвый – словно они и в самом деле иному миру принадлежат! А у меня – у меня он такой живой и свежий, видите?

«Мёртвый!» – опять переглянулись королевские чашки. Это их-то цвет – «мёртвый»! Тот цвет, которого добивались столетиями – убирая из него все мешающие абсолютной белизне оттенки… Ох, пора им убираться с этой клеёнки, пока у них разрыв сердца не случился.

– Оставим цвет, – из последних сил прошептала Глиняная Ваза. – И вообще прекратим этот бессмысленный разговор! Позволю себе только заметить, что сия великолепная пара королевских чашек случайно оказалась рядом с нами. Её место – среди избранных, в составе сервиза на двенадцать персон, остальные предметы которого спрятаны вооон в том шкафу.

– Всего на двенадцать персон? – с сочувствием переспросила Чашечка Цветка. – Боже, какая бедность… Когда мы два дня назад у себя на лугу праздновали день рождения Старого Шмеля, луг был накрыт на триста тысяч персон и по окончании обеда все пили нектар из таких же, как я, чашечек – трёхсот тысяч таких же, как я, чашечек. Вот это я понимаю – сервиз, вот это я понимаю – богатство! А Вы – «на двенадцать персон»…

Тут королевские чашки убрали с клеёнки – и умиравший от стыда стебель цветка наконец-то распрямился в полный рост, уже больше не стесняясь своего присутствия на столе. И Чашечка Цветка вознеслась высоко над тем местом, где только что стояла королевская фарфоровая пара.

– Слава Богу, их унесли, – вздохнула Чашечка Цветка, – а то я, дурочка, совсем разошлась от радости, увидев родственниц! Правда, не надо им было, наверное, рассказывать про день рождения Старого Шмеля: как-то высокомерно получилось по отношению к этим двум скромным молчаливым дамам…

« Только бы не запутаться! – запыхавшись, повторял самому себе Поводок, одним концом прикреплённый к собачьему ошейнику, другим – обмотанный вокруг руки в перчатке. – Что угодно… только бы не запутаться!»

Опасения его были очень даже понятны: та Собака, от которой был этот Поводок, только и знала что бегать вокруг деревьев. А кто ж не знает, к чему приводит беготня вокруг деревьев! Впрочем, если кому-то это всё-таки неизвестно, объясняю. Беготня вокруг деревьев чаще всего приводит именно к тому, что поводок запутывается: обматывает какой-нибудь ствол – и сам не знает, как быть дальше… Между тем запутавшийся вокруг дерева поводок – это, доложу я вам, совсем невесёлое зрелище.

Но Собака бегала кругами.

Собака бегала кругами.

Собака бегала кругами…

…пока наконец не остановилась как по команде. При том, что команды никакой не прозвучало.

– Почему я остановилась? – спросила сама себя Собака, но ответить сама себе не смогла.

А ответ был проще не придумаешь: поводок запутался. Запутался – да ещё как!

– Теперь конец, – сказал сам себе Поводок. – Теперь меня пе-ре-ре-жут.

И скажем честно: доля вероятности в таком опасении была. Для поводка ведь нет большего несчастья, чем быть пе-ре-ре-зан-ным – подумайте сами! Ведь пе-ре-ре-зан-ный поводок – это, в общем, уже и не поводок… это как, например, с помидором: перерезанный помидор – уже не помидор, а начало салата.

Однако события развивались с молниеносной быстротой. Поводок и испугаться по-настоящему не успел, как рука в перчатке отстегнула Собаку от поводка, схватила её под мышку – и вперёд!

– Постойте! – хотел крикнуть Поводок-от-Собаки вслед… но крикнуть не успел: след уже простыл.

– Так… – сказал Поводок-от-Собаки. – Вот теперь совсем ничего не понять.

И скажем честно: доля правды в таком заключении была, потому что действительно не понять, перестаёт ли поводок быть поводком при отсутствии собаки или… или не перестаёт!

Как раз этот вопрос и задал Поводок-от-Собаки самому себе, но ответа от самого себя не услышал. Тогда он задал тот же вопрос дереву, вокруг которого был обмотан и которое – при ближайшем рассмотрении – оказалось Тополем Серебристым.

Тополь Серебристый задумался настолько глубоко, что его шевелюра заходила ходуном.

– Вот что я Вам скажу, дорогой Вы мой Поводок-от-Собаки… если я всё ещё могу называть Вас этим именем… – обстоятельно начал Тополь Серебристый. – Лишившись собаки, Вы, видимо, не только не перестали быть поводком, но даже не перестали быть Поводком-от-Собаки.

– Значит, всё в порядке? – обрадовался Поводок-от-Собаки.

– С Вами – да, – откликнулся Тополь Серебристый и загадочно добавил: – Но не со мной.

– А что не в порядке с Вами? – опешил Поводок-от-Собаки.

– Дело в том, – так же обстоятельно, как и начал, продолжал Тополь Серебристый, – что я каким-то непостижимым образом начинаю становиться… гм… боюсь этого слова: собакой.

– Вы? Собакой? – чуть не задохнулся Поводок-от-Собаки.

Тополь Серебристый кивнул:

– Конечно! Если на мне теперь собачий поводок, я собака…

– И… и как Вы себя чувствуете – будучи собакой? – запереживал Поводок-от-Собаки.

– Несколько… необычно, – честно признался Тополь Серебристый. – Я уже довольно сильно привык быть деревом…

– Что же теперь делать?.. – совсем озадачился Поводок-от-Собаки.

И в это самое мгновение почувствовал, что разматывается и натягивается. А уже через минуту крепкая рука держала его за один из концов – Поводок-от-Собаки с трепетом обернулся на другой конец…

…с этого памятного дня по главной аллее Городского Парка частенько прогуливался Небольшого Роста Старичок, державший на поводке Тополь Серебристый. Тополь Серебристый послушно шёл рядом и никогда не забегал ни вперёд, ни назад… а бегать кругами – это уж и вовсе Боже упаси! Говорят, что многие специально приходили посмотреть на собаку такой редкой породы и даже просили у Небольшого Роста Старичка щенков… когда они, дескать, будут.