Евгений Клюев - От Клубка до Праздничного марша (сборник)

Однако Крохотный Ручеёк спал и спал, словно бы не собираясь пробуждаться вообще. Тогда Солнечный Луч принялся расталкивать его и просто уже требовать пробуждения, только Крохотный Ручеёк и ухом не вёл. Не пробуждался – и баста! Солнечный Луч даже устал, но, собрав тем не менее остатки сил, громко крикнул в последний раз:

– Пробуждайся! Не то хуже будет!

– Не пробужусь, – отчеканил Крохотный Ручеёк и нарочно засопел ещё громче.

Тут Солнечный Луч очень огорчился и полетел к дачному посёлку очень огорчённым. По дороге, правда, настроение у него несколько улучшилось: на каждом шагу видел он пробудившуюся природу, которая нормально восприняла предписание. Однако ночь Солнечный Луч провел беспокойно, а под утро специально стал слушать «Последние известия». И услышал вот что:

– Природа пробуждается, но пока не сказать чтобы она пробудилась вся. Дело в том, что один Крохотный Ручеёк в подмосковном лесу так и не пробудился.

– Ну, это уж слишком! – взорвался Солнечный Луч и сломя голову понёсся в лес.

Крохотный Ручеёк спал как убитый.

– Что ж ты делаешь-то? – спросил его Солнечный Луч.

– А что? – невинно спросил Крохотный Ручеёк, не открывая глаз.

– Положение становится угрожающим: ты один из всей природы не пробудился!

Крохотный Ручеёк молчал.

– Может быть, ты подлый? – поинтересовался Солнечный Луч, а Крохотный Ручеёк в ответ на это вдруг заплакал:

– Никакой я не подлый, я просто ужасно хочу спать! Когда спишь – тогда сны, а когда пробудишься – нету ничего!

– Да ты открой, открой глаза-то! И посмотри вокруг: синее небо, солнце, почки на деревьях, – теперь уже уговаривал Солнечный Луч. – Это ведь тоже – как сон, даже ещё лучше, чем сон! Пробуждайся!

Крохотный Ручеёк тяжело вздохнул и сказал:

– Ну, что Вы меня мууучаете и мууучаете… Сами же говорите: природа пробудилась вся. Если она действительно пробудилась вся, то какая разница, пробудился я или нет? Я такой маленький, я спрятался под корягой, меня никто не видит – неужели так важно, чтобы я тоже пробудился?

– Конечно, важно! Про тебя по радио на весь мир говорят!

– Про меня? – Глаза у Крохотного Ручейка от удивления открылись сами собой.

Он так и не смог их закрыть: весна действительно оказалась похожей на сон – нет, она была даже лучше, чем сон: синее небо, солнце, почки на деревьях…

Тогда Крохотный Ручеёк зажурчал, зажурчал и побежал по снегу – светлый, прозрачный, быстрый… На бегу он ужасно гордился тем, что и от него, такого маленького, тоже кое-что зависит в мире.

А над миром на полную мощь гремело радио:

– Природа пробудилась вся – и даже Крохотный Ручеёк в подмосковном лесу наконец пробудился. Ура-а-а!

Боюсь, что не смогу начать эту историю как-нибудь так: «В один прекрасный день весы стали неправильными…» Потому что в один день – хоть прекрасный, хоть ужасный – весы, конечно, неправильными не становятся: это требует времени, причём долгого. Видимо, что-то должно износиться в весах – и тогда они начинают неправильно взвешивать. Сначала это не очень заметно, потому как миллиграмм-полтора погоды не делают, на такие мелочи никто и внимания не обращает. Подумаешь, дали тебе яблок не килограмм, а на миллиграмм меньше! Всё равно ты ровно столько же штук получил, сколько и должен был, остальное – неважно.

Важно начинает становиться позднее… при этом чем позднее – тем важнее.

Например, если весы на сто граммов ошиблись – это уже сильно заметно, потому как очень часто бывает, что сто граммов целое яблоко весит… Сами-то подумайте: вам полагалось десять яблок, а дали вам вместо них девять или одиннадцать – конечно, разница есть. Хотя, конечно, не такая, чтобы застрелиться.

Но вот когда весы, предположим, на килограмм ошибаются – тут уж извините! Нет, если ошибка в вашу пользу – это ещё как-то можно стерпеть: два килограмма яблок вместо одного получить даже приятно. Но представьте себе такую ситуацию: вы пришли покупать килограмм яблок и деньги уже заплатили, а вам ничего не дают, потому что весы ровно на килограмм ошибаются – и, к тому же, не в вашу пользу. Уверен, что вы закричите: «Это грабеж среди белого дня! Где наш килограмм яблок?» – и будете совершенно правы.

Ибо за весами надо следить!

Только в том маленьком магазинчике, о котором я собираюсь рассказывать, никто не следил за весами. Почему? Да потому что там и вообще никто ни за кем не следил, все всем верили: показывают весы килограмм, значит, так оно и есть – к чему сомнения! А потом – как проверишь, если других весов в маленьком магазинчике всё равно нет?

Но постепенно некоторые наблюдательные стали замечать, что с весами что-то не в порядке. Например, когда они сто граммов конфет в бедный дом отвешивают, то выглядят эти сто граммов как целый килограмм! А когда они отвешивают килограмм конфет в богатый дом, килограмм подозрительно напоминает сто граммов и даже меньше. Однажды пришло кому-то в голову сравнить, сколько бедный дом за конфеты платит, сколько – богатый… ну и начался скандал!

– Разве Вы не видите, что я, Богатый Дом, плачу за сто граммов конфет столько же, сколько Бедный Дом – за килограмм? – возмущался Богатый Дом. – Вы неправильные весы!

Так и стали весы называть Неправильными Весами.

Правда, следить за Неправильными Весами всё равно никто не собирался, зато Богатый Дом теперь по килограмму конфет больше не покупал – покупал по сто граммов и конфеты прямо в магазине пересчитывал. Однако сколько он их ни пересчитывал, а Бедному Дому всегда больше конфет доставалось… даже странно!

А со временем стали замечать, что Неправильные Весы себя всё неправильнее и неправильнее ведут: подойдёшь к ним какую-нибудь печаль взвесить, а она и не весит ничего. Если же начинаешь даже самую маленькую радость взвешивать, то весит она столько, что просто диву даёшься – сколько много тебе радости с собой взять полагается! А когда одна Старая Старушка, вся в слезах, положила на Неправильные Весы своё горе – Весы и говорят:

– Какое же это горе, Старая Старушка! Посмотрите, оно только один грамм весит, а горе, если это настоящее горе, должно не меньше ста килограммов весить…

Тут Старая Старушка слёзы вытерла – и счастливая дальше пошла, потому что зачем же горевать, когда горе такое лёгкое!

И многие другие потом к Неправильным Весам приходили – кто со своей любовью, кто со своей ненавистью, кто со своей заботой, кто с весельем своим… Но всегда получалось, что любовь, например, весит гораздо больше, чем ненависть, а заботы – гораздо меньше, чем веселье! Причём если две любви или две дружбы на Неправильные Весы клали, то весили эти две любви или две дружбы обычно одинаково – чашечки весов останавливались друг напротив друга, и никто не мог ни одну из них ни выше поднять, ни ниже опустить… вот какие удивительные были дела.