Анатолий Алексин - Необычайные похождения Севы Котлова

Войдя в комнату, я вздрогнул и спрятался за раскрытой дверью — так что со стула, стоявшего в уголке, меня не было видно. На этом самом стуле сидел, опираясь на палку с толстым гнутым наконечником, мой сосед по читальне — добрый лысый дядя.

Администратор заметил меня, но не обратил никакого внимания. Он пристально следил за своими пальцами. А пальцы его барабанили по стеклу, лежавшему на столе и уже треснутому во многих местах. «Добарабанился!» — подумал я.

Лысый дядя между тем говорил:

— Поймите, что ко мне приехал зять из Актюбинска. Я не видел его уже пять лет!

Администратор продолжал барабанить, следя за пальцами, словно боялся сбиться с мотива.

— Может быть, и ваша дочь скоро выйдет замуж. И у вас тоже будет зять.

— Моя дочь учится в третьем классе, — буркнул администратор, не поднимая головы.

— Ну, так она лет через десять выйдет замуж.

Стекло стало слегка потрескивать.

— Ну, хорошо, хорошо… Допустим, ваша дочь никогда не выйдет замуж и у вас вообще не будет зятя.

«Допустив» это, администратор так хватил кулаком по столу, что стекло разлезлось в стороны, как по швам, по трем старым трещинам.

— Успокойтесь, пожалуйста, — мягко сказал лысый дядя.

— Да что вы меня успокаиваете, как ребенка! В Москву каждый день приезжают десять тысяч зятьев, и я не могу всех их устроить вместе с тестями на девятичасовой сеанс. Не могу!.. Зятьев — тысячи, а сеанс — один. Идите, пожалуйста, сейчас — на дневной.

Но мой зять приехал в командировку, и он не может днем.

— А я не могу вечером!

Тут зазвонил телефон. Администратор снял трубку, и лицо у него вдруг стало милым, приятным, а волосы, казалось, причесались сами собой. «Нет, он, кажется, прекрасно спит по ночам!» — подумал я.

— Здравствуйте, Лев Петрович, — замурлыкал администратор в самую трубку, точно боялся, что Лев Петрович его не услышит. — Да. Пожалуйста, пожалуйста… Наши двери гостеприимно раскрыты для вас. На любой! Конечно, на любой! Да хоть целый ряд занимайте.

— Значит, у вас все-таки есть билеты на девятичасовой сеанс? — раздался вдруг дрожащий голос дяди, который в этот момент был не таким уж добрым. — Льву Петровичу, значит, и без зятя можно, а мне…

Администратор замахал руками: дескать, ладно, получите свои билеты — только разговаривать не мешайте!

Повесив трубку, он порылся в ящике стола, достал оттуда маленький квадратный листик, поднял глаза, чтобы найти ручку, и тут, наконец, обратил на меня внимание:

— А вам что нужно?

Я подошел поближе и увидел, что паспорт мой преспокойно лежит на краю стола.

— У меня вот… отобрали…

Администратор поспешно схватил паспорт и переложил в ящик, точно я мог стащить его и убежать.

— Паспорт, молодой человек, вы не получите. В школу отошлем!

— Отдайте паспорт… Я больше не буду. Никогда не буду… — угрюмо пообещал я.

Тут лысый дядя, который снова стал добрым, узнал меня и приветливо поднялся ко мне навстречу.

— A-а, старый знакомый? Какими судьбами? За что арестовали ваш паспорт?

Повернувшись к администратору, он прижал палку к груди и заверил:

— Мальчик не мог сделать ничего плохого.

— Он не мальчик! — зло отчеканил администратор. — Был бы он мальчишкой — тогда другой разговор. А то ведь вполне взрослый, самостоятельный человек. Паспорт уже имеет!

Господи, и как же мне надоели эти разговоры: «Был бы он мальчишкой — тогда другой разговор…» Как я хотел поскорей положить паспорт на место, в восьмой том Малой советской энциклопедии, и поскорей вернуться в свои милые и симпатичные тринадцать лет! Как я хотел!.. Но сделать это было не так-то легко.

— Хорошо. Допустим, что он взрослый человек, — продолжал заступаться за меня добрый дядя. — Но он все же не мог совершить ничего дурного. Я видел недавно, с каким подлинным упоением читал он книгу. А человек, любящий литературу, не способен на дурные поступки. Не спо-со-бен! Литература поднимает, возвышает, очищает… Тут какая-то ошибка. Он не мог сделать плохого.

— Ошибка? Не мог сделать?! — Администратор с жалостью взглянул на лысого дядю: как, мол, плохо вы разбираетесь в людях. — Да он, если хотите знать, передал этот паспорт какому-то своему дружку, не достигшему положенных шестнадцати лет, чтобы тот незаконным путем купил билет в кассе!

Добрый дядя взглянул на меня, как бы спрашивая: «Неужели вы это сделали?» Я опустил голову. Видя мое смущение, администратор совсем уж разошелся:

— Не получит он свой паспорт. Не получит! Учить их надо!

— Совершенно справедливо, — подхватил добрый дядя. — Надо учить! Вот и давайте лучше побеседуем с молодым человеком. Может быть, нам удастся убедить его, перевоспитать.

— Здесь не детский сад! И не исправительная колония! — хмуро возразил администратор.

А я стоял и упрямо повторял:

— Отдайте мой паспорт. Отдайте!..

— С юридической точки зрения, вы не имеете права отбирать у него паспорт. Вот побеседовать, объяснить, даже в крайнем случае сообщить в школу…

За этот «крайний случай» и ухватился администратор. Перебив доброго дядю, он сказал:

— Ладно. Хорошо. Паспорт я ему отдам. Но в школу позвоню обязательно!

— А вот мы побеседуем с молодым человеком, обратимся к его совести, — не отступался добрый дядя. — И тогда, быть может, отпадет необходимость в вашем звонке.

— У этих сорванцов нет никакой совести! — выходил из себя администратор. — И не к чему нам с вами обращаться. Просто не к чему! Вы — культурный человек, газеты читаете, наверно. А что там пишут? «Не проходите мимо! Не проходите мимо!» А вы проходите и даже, можно сказать, пробегаете. Наверно, еще прикуривать детям на улице даете и билеты у них покупаете по двойной цене. Знаем мы таких! Читали! Хватит!

— Вот именно: хватит! — поднялся добрый дядя. — Довольно. Вы — сторонник карательных мер, а я — воспитательных. И мы с вами никогда не договоримся. Я вот уж второй раз сегодня наблюдаю, как этого молодого человека ругают, но даже не пытаются побеседовать с ним по-человечески, объяснить…

— Мне некогда тут болтать со всякими сорванцами, — ответил администратор.

— А чем вы так уж заняты, интересно знать? — с ехидством, которого я уж никак не ожидал от него, спросил добрый дядя. — Билеты Льву Петровичу организуете?

— Уж не вам по крайней мере!..

Я понял, что ни добрый дядя, ни его зять из Актюбинска сегодня в кино не попадут. И все из-за меня!

Администратор достал мой паспорт из ящика и, держа его в руке, спросил:

— Так какой номер вашей школы?

Я мог бы, конечно, назвать любой номер. Любой!.. Но я так много хитрил и обманывал в этот день, что мне вдруг очень захотелось сказать правду. Да и перед добрым дядей было неудобно: ведь он так верил в возможность моего исправления! И я назвал номер своей школы, как-то даже не подумав в ту минуту, что опасность грозит вовсе не мне, а Диме. Ни в чем не повинному Диме!