Лора Инглз Уайлдер - На берегу Тенистого Ручья [На Тенистом ручье]

— Можете убрать свои книги, девочки. Закутайтесь как следует и принесите еще дров. Если папа не в пути, то он заночует в городе. Нужно, чтобы в доме было побольше дров.

У поленницы Лора и Мэри увидели, что приближается темная туча. Они заторопились, но не успели забежать в дом с полными охапками дров, как налетел ураган. Казалось, он был в ярости оттого, что им удалось унести по охапке дров.

Поднялся такой снежный вихрь, что за порогом ничего не было видно, и мама сказала:

— Этого пока хватит. Вряд ли ураган станет сильнее, а папа может прийти с минуты на минуту.

Мэри и Лора разделись и согрели застывшие руки. Потом они стали ждать папу.

Ветер за стенами дома выл, визжал и хохотал. Снег сек оконные стекла. Длинная черная стрелка часов медленно двигалась по циферблату. Короткая стрелка передвинулась к цифре один, потом к цифре два.

Мама наполнила три миски горячими бобами и разломила небольшой каравай свежеиспеченного хлеба.

— Вот, девочки, — сказала она. — Можете обедать. Папа, должно быть, остался в городе.

Себе положить бобов мама забыла. Потом забыла, что перед ней стоит миска с бобами. И даже когда Мэри ей об этом напомнила, почти ничего не съела, сказав, что не голодна.

Ураган становился все сильнее. Дом трясся от ветра. С пола тянуло холодом, и снежная пыль проникала внутрь сквозь щели вокруг дверей и окон, хотя папа так хорошо их заделал.

— Папа наверняка заночевал в городе, — сказала мама. — Так что я, пожалуй, пойду накормлю скотину.

Она натянула старые папины сапоги, плотно застегнула на шее папину куртку и перепоясалась его ремнем. Потом надела свой капор и рукавицы.

— Можно я с тобой, мама? — спросила Лора.

— Нет, — ответила мама. — А теперь слушайте меня. Будьте осторожны с огнем. Никому, кроме Мэри, к плите не прикасаться, как бы долго меня не было. Никому не выходить из дома, даже дверь не открывать, пока я не вернусь. — Она повесила на руку ведро и сквозь снежный вихрь нащупала веревку. Потом закрыла за собой дверь.

Лора подбежала к окну, но за ним было темно, и она не видела маму. Она не видела ничего, кроме снежного вихря, который хлестал по стеклу. Ветер выл, взвизгивал, вопил на разные голоса. Он казался живым.

Сейчас мама идет, шаг за шагом, крепко держась за веревку. Вот она дошла до столбика и пошла дальше. Вьюга слепит ее, а снежная крупа царапает лицо. Лора старалась думать как можно медленнее, шаг за шагом, пока не решила, что теперь мама уже наверняка наткнулась на дверь хлева.

Вот мама открыла дверь, и вместе с ней в хлев ворвался снежный вихрь. Она обернулась, быстро притворила дверь, а фонарь повесила на крюк. Хлев согрет теплом животных, в воздухе стоит пар от их дыхания.

Ураган бушует снаружи, за толстыми земляными стенами. Вот Сэм и Дэвид повернули к маме головы и заржали. Корова мычит: «Му-му», молодые курочки роются там и тут, а одна курица говорит самой себе: «Кре-кре-кре-ек».

Сначала мама чистит стойла. Она берет вилами старую подстилку и кидает ее в кучу, которая пойдет на удобрение. Вместо нее она стелит чистое сено, оставшееся в кормушках.

Теперь она берет вилами свежее сено и накладывает его по очереди во все четыре кормушки. Сэм, Дэвид, Пеструшка и теленок с хрустом жуют вкусное сено. Пить они еще не очень хотят, потому что папа напоил их перед тем, как уйти в город.

Старым папиным ножом мама режет на куски репу и кладет несколько кусков в каждую кормушку. Теперь лошади, корова и теленок грызут хрустящие куски. Мама проверяет, есть ли вода у кур, подсыпает им зерна и кидает репку, чтобы они ее клевали.

Теперь она, наверное, доит Пеструшку.

Лора подождала, пока мама повесит на стену скамеечку для дойки. Теперь, хорошенько заперев за собой дверь хлева, она возвращается к дому, держась за веревку.

Мамы все не было. Прошло уже много времени, но Лора решила, что будет ждать. Дом теперь сотрясался от ветра. Похожая на белый сахар снежная крупа покрывала подоконник, лежала на полу и не таяла.

Лора дрожала, закутавшись в шаль. Она глядела в непрозрачные окна, слушала, как свищет снег, как воет и взвизгивает ветер, и думала о тех детях, чьи папа и мама не вернулись домой. О детях, которые сожгли всю мебель и замерзли.

Больше Лора не могла сидеть сложа руки. В печке горел яркий огонь, но по-настоящему тепло было только в этом углу комнаты. Лора пододвинула качалку поближе к открытой духовке, усадила в нее Кэрри и оправила ей платье. Кэрри принялась весело качаться, а Лора и Мэри продолжали ждать.

Наконец задняя дверь распахнулась.

Лора кинулась к маме. Мэри взяла у нее ведро, а Лора в это время развязывала ей капор. Мама так замерзла, что не могла ничего сказать. Они помогли ей снять куртку.

Отдышавшись, мама спросила:

— Там осталось хоть немного молока?

Молоко было только на дне ведра, и еще немного примерзло к стенкам.

— Ветер просто ужасный, — сказала мама. Отогрев руки, она зажгла лампу и поставила ее на подоконник.

— Зачем это, мама? — спросила Мэри, а мама ответила:

— Тебе не кажется, что лампа очень красиво освещает снег за окном?

Когда она отдохнула, они поужинали молоком и хлебом. Потом уселись возле печки, слушая, как снаружи ветер воет и причитает на разные голоса, как скрипит их дом, как хлещет по окнам снег.

— Нет, так дело не пойдет! — сказала мама. — Давайте играть в ладушки. Мэри будет играть с Лорой, а ты, Кэрри, подставляй мне ручки. У нас получится быстрей, чем у Мэри с Лорой!

Они стали играть, все быстрей и быстрей, пока наконец не могли ни слова сказать от смеха. Потом Мэри и Лора вымыли кружки, а мама села вязать.

Кэрри захотелось еще поиграть в ладушки, поэтому Мэри и Лора стали играть с ней по очереди. Всякий раз, когда они останавливались, Кэрри кричала:

— Еще! Еще!

Голоса снаружи выли, вопили, хохотали; дом трясся. Лора подставляла Кэрри свои ладони:

Вдруг в печной трубе что-то загрохотало. Лора подняла глаза и вскрикнула:

— Мама! Пожар!

По трубе катился огненный шар. Он был больше, чем клубок маминой пряжи. Скатившись с печки, он упал на пол, но мама уже вскочила. Подобрав юбки, она стала затаптывать его ногой. Но шар словно прошел через ее ногу и подкатился к вязальным спицам, которые она уронила. Тогда мама попыталась замести его на совок, но он вернулся обратно к вязальным спицам. По трубе скатился еще один шар, за ним еще один. Они катились по полу, но не прожигали его.

— Силы небесные! — сказала мама.

Пока они смотрели на эти огненные шары, их вдруг осталось только два. Потом вовсе ни одного не осталось. Никто не видел, куда они исчезли.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала мама. Она очень испугалась.