Владимир Алеников - Каникулы Петрова и Васечкина

– Слыхал, они тут хулигана ждут?

– Ну? – по-прежнему недоумевал Петров.

– Так вот: я этот самый хулиган и есть! – небрежно сообщил Васечкин.

– Ты? – поразился Петров.

– Ну а кто же ещё? – самодовольно ухмыльнулся Васечкин.

– Не может быть! – сказал Петров и на всякий случай отодвинулся.

– Во всяком случае, они в этом уверены!

– Так нужно им объяснить! – воскликнул Петров и вскочил, чтобы броситься вдогонку за ребятами.

Но Васечкин ловко удержал его.

– Постой! – сказал он. – Они тебе всё равно не поверят! Это раз! А во-вторых, лично мне нравится быть хулиганом…

– Тебе? – не понял Петров. – Нравится?!

Чтобы пояснить свою мысль, Васечкину явно было недостаточно обыкновенных слов, и он, как нередко уже бывало в подобных ситуациях, перешёл на пение…

Васечкин так разошёлся, что даже пустился отплясывать «цыганочку». Петрову ничего не оставалось, как последовать его примеру.

– Ну я, пожалуй, вздремну, – заключил Васечкин, тяжело дыша после бурного танца. – По закону Архимеда, после сытного обеда полагается поспать… – И он прилёг на кровать прямо в одежде.

– Ладно! – сказал Петров. – А вещи, что ли, должен Петров таскать?

– Правильно, Петров, принеси вещи! – одобрил Васечкин. – А если кто будет спрашивать обо мне, так всем и говори: «Дескать, хулиган спит, но чуть что…»

– Ладно! – Петров махнул рукой и вышел из спальни.

Васечкин перевернулся на другой бок.

Обливаясь по том, Петров тащил вещи по аллее вдоль спортивных площадок.

– Эй! – вдруг услышал он откуда-то сверху.

Он поднял голову и увидел Филиппа, который всё ещё не покинул своего наблюдательного пункта.

– Чего тебе? – остановился Петров.

– А правда, что твой, как это называется, кореш состоит на учёте в детской комнате милиции? – спросил малыш.

– В детской комнате? На учёте? – растерялся Петров.

– А что, нет? – насторожился Филипп.

– Состоит, состоит, только с обратной стороны… – пробурчал Петров.

– Что же это, он, значит, лучше других хулиганов или хуже? – затаив дыхание, спросил Филипп.

Петров поманил его пальцем, и тот, как зачарованный, слез со своего места и подошёл к нему. Петров наклонился к Филиппу и жутким шёпотом сказал:

– Хуже!

– Ишь ты как! – также шёпотом отозвался Филипп. – То-то у нас шум поднялся!

– Слушай, а ты, я вижу, проворный парень, помоги-ка мне вещи отнести! – небрежно предложил Петров.

– Давай! – охотно согласился Филипп.

И они зашагали дальше, по-братски разделив всю поклажу. По дороге Петров что-то рассказывал Филиппу, азартно размахивая руками, очевидно, бытописал подвиги знаменитого хулигана Васечкина, а Филипп внимательно слушал, на матывая историю за историей на ещё невыросший ус.

Инна Андреевна стояла в спальне над спящим Васечкиным и с сожалением смотрела на него, видимо не решаясь разбудить. Наконец она вздохнула и осторожно потрясла его за плечо.

– А? Что? – открыл глаза Васечкин. – А, это вы, Инна Андреевна! Бонжур!

– Бонжур! Бонжур! – сказала Инна Андреевна. – Извини, Васечкин, что я тебя разбудила, но уж дело больно серьёзное. Скажи, с вами в автобусе, когда вы ехали, больше никого не было?

– Никого вроде. А что, Инна Андреевна?

– Да вот все говорят, что приехал этот самый хулиган. Многие его уже видели. А документов у меня на него ещё нет. И путёвки нет. И сам он неизвестно где. В общем, ничего не понимаю. Ладно, пойду. Досыпай, Васечкин. Ещё раз извини меня.

Васечкин во время этого монолога едва сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Ничего, Инна Андреевна, – выдавил он из себя, – пустяки. Я уже не спал.

– Ну ладно, Васечкин, я пошла. Надо разобраться в этой истории.

– Оревуар, Инна Андреевна! Бон шанс! Желаю удачи! – любезно пожелал Васечкин.

– Оревуар, Васечкин! – улыбнулась Инна Андреевна. – Э у э Петров?

– За вещами пошёл. Скоро придёт. Ту ду сюит!

– Же компрен! – сказала Инна Андреевна. – Салю а Петров дю ма пар!

И она ушла, озабоченно покачивая головой.

– Хорошо! – сказал ей вслед Васечкин. – Передам.

И он начал было переворачиваться на другой бок, но не тут-то было.

Дверь в спальню приоткрылась, и в неё заглянул рыжий веснушчатый парнишка. За его спиной виднелось ещё несколько физиономий.

– А вам чего? – недовольно спросил Васечкин.

– Мы к тебе… – неуверенно сказал рыжий и осторожно вошёл в спальню.

Ещё несколько ребят вошли вслед за ним и столпились на пороге.

– Ну, дальше что? – сердито спросил Васечкин.

Рыжий совсем оробел.

– Разговор есть… – выдвинулся из-за его плеча долговязый парень. – Помощь нужна!

– В смысле? – заинтересовался Васечкин.

– Да житья нет! – осмелел рыжий.

– От кого?

– Да от председателя совета дружины, от Антона. Такого председателя ни в одном лагере нет! Такие мероприятия устраивает, что никому и в голову не придёт.

– Дисциплиной совсем замучил! – поддакнул долговязый. – Всё ему мало. Куда ни придёт, ко всему придирается. Соринку на полу увидит, весь пол перемывать заставляет. Ну и моешь! А в комнате метров пятьдесят квадратных… – возмущённо подхватил ещё один, курносый вихрастый паренёк.

– Неужели? – возмутился Васечкин.

– Честное пионерское! – закричали все хором.

– Ко всем пристаёт!

– Прямо помешался на показателях!

– Из-за них может с утра до вечера гонять туда-сюда!

– Ни поиграть, ни искупаться!..

– Да это просто хулиганство! – Васечкин вскочил с кровати.

– А попробуй ему слово поперёк сказать, внеочередными дежурствами замучает… – подливал масла в огонь рыжий.

– Или самодеятельностью заниматься заставит! – канючил долговязый. – Мне, например, монолог Гамлета учить велел… Вот хожу целый день и думаю: «Быть или не быть?»

– А чего тут думать? – вскипел Васечкин. – Конечно бить!

– Правильно! – обрадовались все. – Вот и давай, займись!

– Слушай, – радостно спросил рыжий, – может, ты есть хочешь? Вот! – И он достал из целлофанового пакета трехлитровую банку засахаренной клубники.