Леонид Моргун - Грис-космоплаватель

– Только посмейте его арестовать! Только посмейте тронуть! – кричала она. – Я вас всех…

Посинев от злости, адмирал завопил:

– И посмеем! Еще как посмеем! Из-за вашего упрямства мы оказались на грани войны с вашим супругом Старым Кукабаном!

– Сам за него выходи, старая перечница! – отрезала царевна.

– Не забывайте, ваше высочество, – скрипнул зубами адмирал, – что вы хоть и являетесь женой иностранца…

– Жениться б ему на драной кошке! – вставила Рада.

– Но остаетесь подданной нашего государства…

– Провалиться б ему в тартарары!

– …а значит сохраняете воинский чин и звание старшего лейтенанта инфантерии…

– Чтоб ей пусто было!..

– И подвергнитесь наказанию за моральное и физическое оскорбление старшего по чину! – рявкнул мини-адмирал. – Под арест обоих! – распорядился он. – В карцер и на гауптвахту! На гауптвахту для высших чинов и в карцер нижнего этажа на белок и воду. Исполнять!

– Бу-сде! – гаркнули солдаты и, набросившись на Гриса и царевну, несмотря на все их сопротивление растащили их в разные стороны и понесли, поволокли, потащили по многочисленным этажам, ярусам и коридорам гигантского стального звездного крейсера.

– Однако, здесь вовсе не так уж и плохо, – заметил Пшук, оглядевшись в карцере. – Посмотри, даже картины висят.

Картина изображала голубокожих солдат, которые, паля из лучевых карабинов, отбивали атаку мерзкого вида зеленых членистоногих тварей. И вообще, в карцере, куда их с Грисом бросили солдаты, было довольно уютно. В просторной зале стоял мягкий диван; обширный, затянутый алым сукном стол чем-то смахивающий на бильярдный (лунки у него располагались в центре поля), обеденный стол на котором стояла ваза с беспрестанно извивавшимися цветами, а также шкаф, наполненный бутылями резного хрусталя с разноцветными напитками.

– И все равно, – вздохнул Грис. – Неволя есть неволя!..

– Не понимаю, о какой такой воле ты все тоскуешь, – недовольно заметил Пшук. – что значит воля и чем она отличается от столь ненавидимой тобой «не-воли»? Где бы ни находился индивидуум, ему везде приходится подчиняться внешним обстоятельствам и влиятельным лицам.

– Ты ничего не понимаешь в жизни, – покачал головой Грис.

– Главное в жизни – это жить, быть, существовать, – заявил Пшук.

– Нет, неправильно, главное – это то, ради чего ты живешь, действуешь, борешься. Раньше, в моей прошлой жизни не было цели. Я просто жил и жил, ну, вроде как ты, но это была не жизнь, ради бога прости меня, а так, просто существование. Теперь же… – он задумался.

Ну и ради чего ты теперь собираешься жить? – полюбопытствовал мешок.

– Не ради чего, а ради кого, – ответил Грис и слегка покраснел.

В эту минуту щелкнул замок, дверь отворилась. На пороге стояли двое солдат с подносами, уставленными яствами.

– Просим откушать, ваше высочество! – отрапортовали оба. Но тут же переглянулись.

– Что-то он не совсем похож на ее высочество, – осторожно заметил первый.

– Вроде бы он и вовсе не похож на ее высочество, – подтвердил второй. – Но ведь нам велели все это отнести не именно царевне, а на генеральскую гауптвахту.

– Но ведь нам сказали: «и отдайте все это царевне».

Послушайте, любезные, – вмешался Пшук, – вы солдаты или нет?

– Рядовые второго ранга номера 116/07/004 и 181/00/016! – хором отчеканили солдаты. Грис обратил внимание на то, что именно эти номера значились на их мундирах, были выбиты на пряжках ремней и даже отштемпелеваны на лбах фиолетовой краской.

– Так вот, если вы солдаты, – продолжал Пшук, – то ваше дело исполнять приказы, а не обсуждать их.

Сраженные силой этого аргумента, солдаты с почтительными поклонами поставили подносы на стол и, еще раз откланявшись, удалились. Грис, к тому времени изрядно проголодавшийся, на время позабыл обо всех своих прошлых и будущих неприятностях и с аппетитом принялся за завтрак (а возможно, и за ужин, ведь в суматошном своем бегстве с Энигмы он совсем позабыл о режиме и правильном питании). Кстати, в немалой степени способствовало пищеварению и то, что это был первый нормальный стол, за которым он сидел в последние две недели. Здесь в изобилии были представлены всяческие, как скоромные, так и постные яства, правда, весьма характерного направления, как то: картошка «в мундире», макароны «по-флотски», гуляш «гвардейский» со «шрапнелью» в гарнире, и даже пирожные «наполеон». Все это было довольно вкусно приготовлено, так что, возможно, обед этот растянулся бы надолго, но как только мальчик утолил голод, дверь гауптвахты вновь распахнулась, и на пороге возникли двое давешних рядовых в сопровождении лейтенанта.

– Кретины! – завопил он, едва увидел Гриса. – И этому-то мерзавцу вы скормили ужин нашей царевны! Разрази меня молния, если вы в этом году увидите увольнительные! Отойди от стола, грязный пират! – прикрикнул он на Гриса. – Не смей даже глядеть на эти превосходные блюда, достойные лишь фельдмаршальского стола.

Как раз в это самое время картина, висевшая над столом, замерцала, изображение на ней исчезло, и в рамке появилось довольная улыбающаяся физиономия Тэрн-Транэра.

– Ваше высочество! – заявил он. – Простите, что помешал вашей трапезе, но я, прелестнейшая моя принцесса, вернее, царевна, а еще вернее – королева, не мог удержаться от того, чтобы не поздравить вас со счастливым избавлением от плена и не пожелать вам наиприятнейшего изо всех возможных аппетитов.

Солдаты переглянулись. Офицер почесал в затылке.

– Н-да… – пробормотал он, – может, это и впрямь переодетая царевна, а я-то и не сообразил… – с этими словами он на цыпочках удалился, знаками выгнал солдат и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Не волнуйтесь, этих доморощенных энигмейских колдунов мы еще покараем, и сурово покараем, – заверил ящер, – ибо, если б вы только знали, как изнервничался мой господин, почтенный Старый Кукабан, обнаружив, что вы с их помощью бежа… э-э-э покинули замок Роллен-Лайн. А он-то надеялся, что хорошо вас спрятал, как-никак, гарантией тому черное кольцо, обруч и пояс. Ох и разбушевался же наш старикашка… э-э-э… я хотел сказать, ваш божественный супруг. Грозил смешать в кучу галактики и перетасовать все ассоциации, рассеять все туманности и заткнуть ими все черные дыры! Собрался уж было идти войной на вашего царственного батюшку, но я его отговорил. Я сразу же предположил, что здесь не обошлось без этого выродка Вергойна. Ведь он уже давно имел на вас виды. Подумать только, безродный выскочка, появившийся на свет в пустой пробирке от невесть чьих генов, вздумал только на этом основании настаивать на своем божественном происхождении. Ну ничего, сейчас-то он получит по заслугам. Самое интересное, – доверительным шепотом сообщил он, – что мы уже близки к Центру Мироздания. Да-да, наши приборы показывают, что он переместился на «Небесную благодать». Гравитометры будто все перебесились, их зашкаливает, настолько велико возмущение гравитационной постоянной. Я подозреваю, что этот самый Центр или Стержень заключен именно в вас, так что мой божественный повелитель не ошибся, избрав вас в качестве спутницы жизни…