Лидия Чарская - 7 историй для девочек

Тогда Коконнас вспомнил о Ла Юрьере и побежал в гостиницу «Путеводная звезда». Оказалось, что Ла Моль завтракал у Ла Юрьера. Наконец Коконнас успокоился и, сильно проголодавшись, попросил дать ему ужинать. У Коконнаса были две необходимые предпосылки, чтобы хорошо поужинать: спокойствие духа и пустой желудок; поэтому он ужинал до восьми часов вечера. Пьемонтец подкрепился двумя бутылками легкого анжуйского вина, которое очень любил, и потягивал его с большим чувством, что выражалось в подмигивании глазом и прищелкивании языком. Подкрепившись, он отправился разыскивать Ла Моля и, продираясь снова сквозь толпу, усердно действовал пинками и кулаками, соответственно чувству дружбы, усиленному хорошим настроением, какое обычно наступает после еды.

Новая разведка заняла целый час; за это время Коконнас побывал на всех улицах по соседству с Гревской набережной, на Угольной пристани, на улице Сент-Антуан, в переулке Тизон и в переулке Клош-Персе, куда, как он думал, мог вернуться его друг. Наконец он сообразил, что есть одно место, где Ла Моль должен пройти непременно, а именно – пропускные ворота в ограде Лувра; поэтому он решил пойти к воротам и ждать там возвращения Ла Моля.

Не доходя всего ста шагов до Лувра, на площади Сен-Жермен-л’Озеруа Коконнас сшиб с ног какую-то супружескую пару и остановился, чтобы помочь супруге встать на ноги, как вдруг увидел в мутном свете фонаря, висевшего над подъемным мостом Лувра, бархатный вишневый плащ и белое перо своего друга, проходившего под опускной решеткой входных ворот и отвечавшего жестом на салют часового.

Пресловутый вишневый плащ так запечатлелся у всех в глазах, что ошибиться было невозможно.

– Дьявольщина! – воскликнул Коконнас. – Наконец он идет домой! Эй! Ла Моль! Эй, дружище! Что за черт? Голос у меня как будто сильный. Почему же он меня не слышит? Но у меня ноги не слабее голоса, сейчас я догоню его.

С этим намерением пьемонтец пустился бежать во все лопатки и через минуту был у Лувра; но быстрота его ног не помогла, и когда он ступил одной ногой во двор Лувра, вишневый плащ, видимо, тоже очень торопившийся, успел скрыться в вестибюле.

– Эй, Ла Моль! – крикнул пьемонтец, снова бросаясь бежать. – Подожди! Это я, Коконнас! Какого черта ты так бежишь? Уж не от меня ли ты удираешь?

В самом деле, вишневый плащ не взошел, а точно на крыльях взлетел на третий этаж.

– А-а! Ты не хочешь подождать? Ты недоволен мной? Ты рассердился на меня? Ладно! Ну и ступай к черту! А я больше не могу.

Все это Коконнас выкрикивал внизу у лестницы, но, отказавшись следовать за беглецом ногами, он продолжал следить за ним глазами на поворотах лестницы, вплоть до того этажа, где находились покои королевы Маргариты, и вдруг заметил, что из них вышла какая-то женская фигура и взяла за руку того, кого преследовал пьемонтец.

– Ого! – произнес Коконнас. – Она очень смахивает на королеву Маргариту. Его ждали. Тогда другое дело; понятно, что он мне не ответил.

Коконнас перегнулся через перила и, глядя в просвет лестницы, увидел, что вишневый плащ после каких-то тихо сказанных ему слов пошел за королевой в ее покои.

– Ладно! Ладно! Так и есть, – сказал Коконнас, – я, значит, не ошибся. Бывают случаи, когда присутствие даже лучшего друга некстати, и как раз такой случаи оказался у моего милого Ла Моля.

Коконнас тихо поднялся по лестнице и уселся на бархатной скамье, стоявшей на площадке.

– Тогда я не пойду за ним, а подожду здесь… Да, но если, как я думаю, он у королевы Наваррской, я могу прождать долго… А холодно, дьявольщина! Лучше я подожду его у нас в комнате. Поселись в ней сам черт, а Ла Молю не миновать в нее вернуться.

Едва он произнес эти слова и встал, чтобы осуществить свое намерение, как над его головой послышались легкие бодрые шаги, сопровождаемые песенкой, настолько любимой его другом, что Коконнас тотчас же вытянул шею в ту сторону, откуда слышались шаги и песенка. Это шел действительно Ла Моль из своей комнаты, а увидев Коконнаса, запрыгал через четыре ступеньки по маршам лестницы, отделявшим его от друга, и наконец бросился в его объятия.

– Дьявольщина! Так это ты? – сказал Коконнас. – Какой черт и откуда тебя вывел?

– Из переулка Клош-Персе?

– Да нет! Я говорю не про тот дом…

– А откуда же?

– От королевы.

– От королевы?

– От королевы Наваррской.

– Я туда и не входил.

– Рассказывай!

– Дорогой мой Аннибал, ты бредишь! Я иду из нашей комнаты, где ждал тебя целых два часа.

– Из нашей комнаты?

– Да.

– Значит, я гнался по Луврской площади не за тобой?

– Когда?

– Только что.

– Нет.

– Это не ты сейчас проходил под опускной решеткой входных ворот?

– Нет.

– Не ты сейчас взлетел по лестнице, точно за тобой гнался легион чертей?

– Нет.

– Дьявольщина! – воскликнул Коконнас. – Вино в «Путеводной звезде» не настолько забористое, чтобы так замутить мне голову. Говорю тебе, я только что видел в воротах Лувра твой вишневый плащ и твое белое перо, гнался за тем и за другим вплоть до этой лестницы, а твой плащ, твое перышко и самого тебя вместе с твоей размашистой рукой ждала здесь какая-то дама, по моему сильному подозрению – королева Наваррская, которая все это увлекла за собой вон в ту дверь, ведущую, если не ошибаюсь, к этой прекрасной Маргарите.

– Черт! Уже измена? – сказал Ла Моль, бледнея.

– Ну и отлично! – ответил Коконнас. – Ругайся, сколько хочешь, только не говори, что я вру.

Ла Моль схватился за голову и стоял одну минуту в нерешительности, колеблясь между чувством уважения и чувством ревности, но ревность взяла верх: он бросился к двери и начал колотить в нее изо всех сил, производя шум, совсем не подобающий жилищу высочайших особ.

– Мы добьемся, что нас арестуют, – сказал Коконнас, – но все равно, это забавно. Слушай, Ла Моль, а нет ли в Лувре привидений?

– Не знаю, – ответил Ла Моль, белый, как нависшее над его лбом перо, – но мне всегда очень хотелось посмотреть на какое-нибудь привидение; теперь такой случай мне представился, и я сделаю все возможное, чтобы встретиться с этим привидением лицом к лицу.

– Я не возражаю, – сказал Коконнас, – только стучи потише, если не хочешь его спугнуть.

Ла Моль, несмотря на свое отчаяние, понял справедливость замечания своего друга и начал стучать потише.

Коконнас не ошибся. Дама, остановившая молодого человека в вишневом плаще, была действительно королева Наваррская, а кто был молодой человек в вишневом плаще – я думаю, читатель догадался и признал в нем храброго де Муи.

Узнав королеву Наваррскую, юный гугенот заподозрил, что вышла какая-то ошибка, но не решился ничего сказать из опасения, что Маргарита вскрикнет и этим его выдаст. Он решил пройти с ней в комнаты и уже там сказать своей прекрасной проводнице: «Мадам, молчание за молчание!»