Лидия Чарская - Дом шалунов

– Жалкие шпионы! – отозвался другой.

– Гадкие предатели!

– Выгнать их обоих!

– Завтра же чтобы не было их здесь!

Крики мальчиков все разрастались и разрастались.

– Идем сейчас просить Макаку исключить их из пансиона!

– Нет, лучше отколотить их хорошенько!

– Ну, вот еще! Не стоит о них и руки пачкать!

– Вон их! Вон! Сейчас же!

Крики росли с каждой минутой. Стон стоял от них во всем здании пансиона. Вдруг чей-то голос громко и оглушительно крикнул:

– Молчать!

Крикнул только один мальчик, и двадцать пансионеров сразу послушно смолкли.

Этот мальчик был Алек Хорвадзе. Маленький грузин был взволнован как никогда. Его черные глаза метали молнии. Лицо так и пылало румянцем. Красивый, тоненький, ловкий и проворный, как кошка, он в следующую же минуту был на столе.

– Рыцари! – закричал он оттуда громким голосом. – Слушайте меня, не перебивая. Я придумал, как спасти нашего друга. Если вы дадите мне слово исполнить все, что я от вас потребую, то – вот вам моя рука – Котя будет ужинать сегодня ровно в десять часов в этой столовой вместе со всеми нами. Но только дайте слово, рыцари, повиноваться мне беспрекословно и до конца.

– Даем! Даем! – хором ответили ему мальчики.

– В таком случае те, кого я назову, выходите вперед, – скомандовал Алек.

– Так точно, ваше величество, – пропищал Бобка.

– Кто еще посмеет назвать меня царем или величеством, тому я дам хорошую трепку! – сверкнул на него своими черными глазами Хорвадзе и тотчас же добавил уже совсем спокойно: – А теперь выходите вперед по очереди. Павлик Стоянов!

– Я.

– Вова Баринов.

– Здесь!

– Витик Зон.

– Я тут!

– Арся Иванов.

– Налицо!

– Бобка Ящуйко.

– Здесь. Только не дерись, пожалуйста…

– Дима Вортов.

– Весь тут!

– Греня Кошуров.

– Я!

– Антоша Горскин.

– Есть такой!

– Гутя Ломов.

– Ау!

– Со мной пойдут десять человек, считая и меня, самые высокие и сильные, – наскоро окинув глазами выбежавших вперед мальчиков, произнес деловито Алек и затем продолжил: – Те, которые останутся, постарайтесь шуметь как следует за себя и за нас, чтобы никому и в голову не пришло, что десятерых здесь не хватает… Поняли?

– Поняли! – ответили оставшиеся мальчики покорными голосами.

– А вы, рыцари, вперед! И как можно тише! Я бы рекомендовал даже снять сапоги, – обратился Алек к послушно следовавшим за ним десяти мальчикам.

Все десять рыцарей пригнулись к полу, точно нырнули, и в следующую минуту шли уже в одних носках. Сапоги понесли с собой.

– Мы идем за Котей, Алек? – нерешительно осведомился Павлик по дороге.

– Нет, мы идем на чердак! – угрюмо ответил их предводитель.

– На чердак? – произнесли недоумевающе все девять мальчиков разом. – Но что же там такое на чердаке?

– Многое, – коротко ответил Алек тем же тоном, – там лежат корзины со всякой рухлядью, ящики с хламом и сундук с нашими святочными костюмами [26]. Больше ничего!

– Больше ничего! – ответили мальчики и разом замолкли, потому что уже были на чердаке, где Алек быстрой рукой зажег вынутый из кармана свечной огарок.

Михей и Котя шли густым темным лесом. Кудлашка уныло плелась за ними. Черная ночь покрыла чащу своим таинственным покровом. Но у Михея был фонарь в руках, которым он освещал дорогу. Отошли недалеко, всего каких-нибудь полверсты от Дубков, потому что от волнения и горя маленький пленник Михея едва передвигал ноги.

– Не могу дальше идти, – прошептали его трепещущие губы… – Дай мне передохнуть маленько!

– Еще чего! Ишь ведь барин какой! – грубым голосом закричал Михей. – Не велишь ли еще заночевать в лесу? Нет, братец ты мой, дудки это! Небось, здесь сейчас нечисть всякая водится. И лесовик, не к ночи будь сказано, и русалки, и все такое… Заведут в чащу и замучат. И поминай, как звали крещеную душу. Говорят тебе, прибавь ходу, а не то!..

И прежде чем Котя мог опомниться, Михей со всей силы ударил его палкой, на которую опирался в пути.

Котя застонал от боли и обиды. Кудлашка, видя, что обижают ее хозяина, самым оглушительным образом залаяла и оскалила на Михея зубы. Михей ударил и ее. Собака завыла.

– Не смей обижать Кудлашку! Не смей! Бей меня, сколько хочешь! А ее не дозволю трогать! – вне себя закричал Котя и, взволнованный, дрожащий, со сверкающими глазенками, встал между Михеем и своим четвероногим другом.

– Ах, ты так!.. – зашипел мужик, с силой швырнул Котю на землю и занес над ним свою палку. – До смерти заколочу!

– У-у! У-у! У-у! – послышалось как раз в это время в кустах. Точно кто-то смеялся, аукал и стонал.

– Что это? Господи помилуй! – вырвалось из груди Михея, и, бледный как смерть, он уронил на землю палку.

– Га-га-га-га! – ответило ему что-то с противоположной стороны куста.

– Это мы! Это мы! Это мы, дядя Михей, за тобой пришли! – невнятно заулюлюкали, зазвенели в тот же миг разные голоса.

– О-о-ох! – стоном вырвалось из груди Михея. – Пропали мы с тобой, Миколка! Совсем пропали! Нечистая сила это!

И, поджав трясущиеся губы, он метнулся было в другую сторону от кустов.

– Не уйдешь! Не уйдешь! Не уйдешь! – загоготали снова из ближнего куста.

Михей схватился за голову, не зная, куда броситься, что предпринять. Котя был тоже сам не свой. Как и все деревенские дети, он верил в существование леших, чертей, ведьм и русалок, во всякого рода небылицы, выдуманные простыми, необразованными людьми…

Холодный пот выступил у мальчика при первых же звуках этого страшного хохота. Даже Кудлашка, и та была испугана. Она поджала хвост, тихо завыла и вдруг, стрелой кинувшись в кусты, исчезла там.

Трясущийся Михей схватил Котю за руку.

– Мы пропали, Миколка! Бежим, авось спасемся!.. Господи помилуй!.. Слышь, бежим!.. – беспорядочно ронял он слова заплетающимся от страха, одеревенелым языком.

Михей стрелой понесся по лесу.

И трясясь, как в лихорадке, закрестился и зашептал молитву чуть слышно:

– Да воскреснет Бог и да расточатся врази его [27]!

Хохот, гиканье и голоса в кустах умолкли на мгновение. Там только слышался странный, едва ли испуганный визг Кудлашки и какая-то возня в траве.

Михей, позабыв и про Миколку, и про весь мир, кинулся со всех ног вперед по лесной тропинке.

Но вдруг кусты ожили. Страшные черные существа с хвостами и рожками выскочили оттуда и в один миг окружили Михея.

Котя замер от ужаса, хотя одно из рогатых существ шепнуло ему:

– Ты не бойся! Тебе мы ничего дурного не сделаем.

При свете Михеева фонаря страшные маленькие рогатые существа с диким хохотом, визгом и улюлюканьем запрыгали, закружились, кривляясь и кувыркаясь, вокруг беглеца. Их черные рожи, их рога, хвосты и как-то по-змеиному извивающиеся фигуры наполняли новым ужасом суеверного Михея. Они накидывались на него, щекотали, щипали его, дули ему в уши, царапали ему руки, тормошили и всячески мучили его.