Наталья Евдокимова - Боруэлла

А третий:

– Хочу домой…

– Дорогие подопечные! – громко сказала я. Дети доверчиво заулыбались. – Волею судеб вы вверены мне в мои самые честные, справедливые и добрые руки. А это значит, что я сейчас же, незамедлительно, должна начать процесс воспитания. Воспитание – это очень интересный процесс, потому что для одной стороны – это эксперимент, а для другой, так сказать, подопытной овечки…

Услышав слово «овечка», кто-то отчётливо заблеял, остальные засмеялись.

– Не так, – укоризненно сказала я и воспроизвела нужный звук. – Вот как надо.

Малолетний народ сразу активизировался, и со всех сторон посыпалось:

– Покажи корову!

– Собачку, собачку!

– Как мой папа храпит!

– Ворону покажи!

– Голодного котёнка!

– Р-р-р-ажжъярённого льва!

– Газировку!

– Покажи, покажи, покажи!..

Слова и визг, как град, рушились на мою голову. Тысячи рук тянулись ко мне, миллионы глаз смотрели выжидающе, жалобно…

– Спасите! – закричала я и бросилась к двери, дёрнула на себя…

– Аня! – радостно закричала я. – Анютка!

И бросилась моей спасительнице на шею.

Прибежавшую на мой крик воспитательницу мы уговорили довольно быстро, и вскоре я оказалась на свободе. Вероника Андреевна просто не могла противостоять фактам!

– Ты знаешь эту девочку? – заботливо спросила воспитательница.

– Конечно, знаю! Это знакомая сестричка.

Воспитательница немного растерялась:

– Это как?

Ну и что мне ей говорить? Уважаемая Вероника Андреевна, представляю вам лучшую предсказательницу всех времён и народов, потенциально опасную для общества девочку, с которой мы познакомились позавчера, а она случайно оказалась родственницей моего хорошего знакомого Вадика, а именно двоюродной сестрой. Сестра моего знакомого – значит, знакомая сестра! Что непонятного?

– Ну просто знакомая сестричка, – повторила я. – Это значит, что в некоторой степени она сестра и в некоторой степени я её знаю!

Воспитательница приготовилась сказать ещё что-то, но тут подбежали две девочки приблизительно моего возраста.

– Вероника Андреевна, там ваш Сашка опять сбежал! Мы в окно видели! Только что!

– Ох! – взволнованно сказала Вероника Андреевна и направилась к двери. – Опять Сашка! Догнать бы… и три часа в углу без права амнистии!

– А мы? – спросила я. – Мне можно идти?

– Да, – небрежно бросила воспитательница и добавила тише: – Тоже в угол…

Но я сделала вид, будто не услышала. И не услышала ещё и окончание этой фразы, произнесённое уже за дверью, на бегу:

– Всех… в угол!

Во всей этой истории меня огорчило одно: когда я бросилась на шею спасительнице, Аня этому совсем не обрадовалась.

– Опять ты? – сказала она тогда с едва уловимой досадой (и с кислой миной притом).

– А кого ты ожидала увидеть? – возмутилась я. – Разъярённого льва? Так вон он, на тумбочке. Разъярённого тигра? Так вот он, рядом со мной! – и выпятила грудь. – А если стадо разъярённых африканских слонов, так им тут совсем не место – дети растопчут!

– Да просто новая фраза возникла – детский сад такой-то, группа такая-то… Думала, что-то новенькое, а тут…

– Такая у тебя судьба, – старческим, дрожащим голосом сказала я. – Не противься, покорись ей, дитя моё.

– Ой! – удивилась Аня. – А как у тебя это получается?

– Много будешь знать – скоро состаришься, – сказала я тем же голосом, после чего перешла на свой собственный. – А что касается чего-то новенького, так это я, я и ещё раз я! Мне всего несколько дней от роду…

– Эта шутка лет на пять устарела, не меньше, – улыбнулась Аня.

Аня передала меня, как эстафетную палочку, Борьке. Даже дождаться его смогла: у неё уроки сегодня позже начинались. Ждал с нами и Вадик, и эти родственники пользовались мною, как переговорным устройством.

Борька сразу же потащил меня домой, потому что хотел за вечер все уроки сделать. Впереди были выходные, и Борька жаждал абсолютной свободы. Я запротестовала. Второй день в домашнем заточении – это слишком! Неужели Борька не хочет, как позавчера, повеселиться, побродить, погулять, навести страху на город? Борька на это ответил, что как раз завтра собирается выгулять всех нас по полной программе. Я опротестовала слово «выгулять», но когда Борька добавил, что себя он тоже выгуливать собирается, я немного успокоилась. Да и Вадик гулять тоже не мог – шёл на танцы…

– Я сегодня ещё один схожу, вдруг Вика вернётся, хорошо? – спросил он меня шёпотом.

А как раньше было – летай где хочешь, твори что угодно! Для меня был открыт весь мир! Все канализационные люки, все квартиры, города, страны! А теперь – один учит уроки, другой идёт на танцы, и ты не можешь сделать ни одного самостоятельного шага. Ну я же не маленькая, в конце концов!

– Петя, – использовала я последнюю возможность вырваться. – Пойдём погуляем, а?

– С тобой? – спросил Петька. – Не-е-етушки!

Я захотела крикнуть, чтобы они в таком случае превратили меня обратно и отпустили восвояси, но посмотрела на ничего не подозревающую Аню и осеклась.

Странно, Аня – единственный человек в этой бандитской группировке, который ничего не подозревает! Вроде бы и причин скрывать моё высокое положение нет. Даже наоборот, это полезно! Ведь в таком случае, спасая меня в очередной раз, Аня не будет ныть, а скажет:

– Как я рада, Боруэлла, что могу спасать тебя в миллион первый раз от грозящей опасности! Для меня – обычной, ничем не выдающейся девчонки, это огромная честь! Поставь мне, пожалуйста, автограф на футболке, а то твои автографы уже некуда ставить.

– Ну что ты, Аня, – снисходительно скажу я, небрежно расписываясь. – Ты тоже немножко необычная. Вот предсказания, например, или твоя нелюбовь к мытью посуды в горячей воде. Это особенные качества, не у каждой девочки они есть.

– То – качества, – мечтательно скажет Аня. – А быть туманом можешь только ты…

…Перед ставшим привычным семейным ужином у меня почему-то начал глаз дёргаться. Я спросила у Борьки, бывают ли у людей такие проступания голода на лицо, но он только хмыкнул и сказал: «Если не лечиться, то бывают».

Бывают… А он хоть раз задумывался, бывают ли нормальные ужины в его драгоценной семье? То они меня чуть не убивают едой (её количеством), то приглашают в гости Петьку (наверное, листочек дают с указанием времени, когда в дверь звонить), то в детский сад меня сплавляют… Мы, кстати, когда добрались домой, позвонили Бориной маме на работу. Я голосом воспитательницы сказала, что Боруэлла отпущена восвояси с подозрительным типом по имени Боря.

Надеюсь, ужин будет спокойным. Пусть смеются, поют, кричат, хлопают друг дружку ложками по голове, рассказывают страшные истории из рабочих будней, расспрашивают меня о том, как я сумела сдружиться с детками почти пелёночного возраста, но только не надо никаких происшествий! Это опасно для пищеварения!