Георгий Савченко - Четыре мелочи

Исполнилось Севе семь лет, осенью в школу идти. А он думать ни о чём не хочет, одно твердит:

— Буду лётчиком!

Кто-то из старших в шутку ему посоветовал:

— Сходи к Громову. Он тебе поможет лётчиком стать.

Вот и постучался Сева в квартиру Громова.

Прославленный лётчик открыл дверь и говорит:

— А на стене есть звонок. Можно было не барабанить рукой, а на кнопочку нажать.

— Я не заметил кнопки! — сказал Сева. — У меня дело к вам. Очень важное.

— Раз такое важное — заходи, — улыбнулся Громов.

— Помогите мне лётчиком стать! — попросил Сева.

— Думаешь, в авиацию так сразу и возьмут! — сказал Громов.

— Я ничего не боюсь…

— Как же я могу рекомендовать тебя в лётчики, когда совсем не знаю. Ты где хоть живёшь!

— В Новых Черёмушках.

— Далеко. Дома мама волнуется, что вечер на улице, а сына всё нет и нет…

— А разве уже вечер! — встрепенулся Сева.

— Восьмой час…

— Правда! — Сева смотрел в тёмное окно.

— Позвони домой, что скоро приедешь. Я тебя провожу.

Они сели в автобус.

Громов оторвал два билета. Один отдал Севе.

— Вы мне только помогите в лётчики попасть, — упрямо твердил Сева. — А краснеть за меня не придётся.

В салон вошёл контролёр.

Все билеты ему показывают.

А Сева никак не может найти свой билет. Роется в карманах, вывернул их, высыпал на ладонь пуговицы, гвозди, гайки, винтики, старые перья, ржавые крючки, ломаные спички, крошки хлеба пополам с пылью. А вот билета не оказалось.

— Наверное, я его потерял, — тревожно прошептал Сева.

Он вытер с лица рукавом пот, покосился на контролёра, который всё ещё дожидался.

Снова перерыв карманы, Сева, наконец, отыскал свой билет, который был скручен в комочек.

Когда они вышли из автобуса, Громов спросил:

— Скажи-ка, приятель, почему ты пришёл ко мне так поздно? Сдаётся мне — это неспроста.

— Да я бы раньше пришёл, ещё днём, но ерунда вышла, — Сева улыбнулся. — Не мог отыскать вашего дома. На улице нет № 7. А я вот записал…

Громов взял из рук Севы клочок бумаги, на котором цифра 4 очень напоминала цифру 7.

— Теперь мне всё понятно, — сказал Громов. — Тебе мешают стать лётчиком четыре мелочи…

— Всего-то! — обрадовался Сева.

Но лицо Громова было серьёзно.

— Я знаком с тобой полчаса. И уже четыре! Вот смотри… Во-первых, ты не заметил звонка на двери. Это первая мелочь. Во-вторых, ты не знал, который час. Это вторая мелочь. А в автобусе ты забыл, куда спрятал свой билет. Это третья мелочь. И, наконец, четвёртая — ты небрежно записал номер моего дома. Вот и подумай, разве можно доверить такому рассеянному человеку самолёт! В кабине самолёта он не заметит световых сигналов прибора или забудет при посадке выпустить шасси…

Сева скис и замолчал.

— Нос не вешать! — строго сказал Громов. — Я тебе помогу хорошим советом. Каждый день одерживай победу хотя бы над одной такой мелочью. А когда почувствуешь себя полным победителем — смело иди в лётчики и даже в космонавты.

Когда Володя Комаров был маленьким, он мог увидеть из своего окна лишь узкую полоску неба. Зато он хорошо видел землю. Окно — вровень с двориком.

Володя видел тающий снег и вешнюю воду, видел, как пробивается зелёной головкой первый одуванчик, видел травы, жёлтые листья и снова воду, большие осенние лужи, а утром — лёд. И потом долгие дни — снег, снег…

И всё происходило рядышком, перед самыми глазами.

А поднявшись на улицу из дома, ослеплённый ярким светом, он даже слышал звон в ушах.

Небо над головой было голубым, очень широким и бесконечно высоким.

Володя мечтал стать лётчиком.

Как-то летом отец Володи работал под Москвой на аэродроме. И мама привезла Володю к отцу погостить.

Впервые в жизни Володя увидел самолёты так близко.

Самым замечательным для него был даже не тот миг, когда начинает вертеться пропеллер и мотор стучит, как у мотоцикла. Самое замечательное, когда самолёт, приподняв от земли хвост, бежит по зелёному полю, оставляя за собой след, пригнувшейся от ветра травы. И потом легко, сразу отрывается от земли, чуть покачивая крыльями, уходит ввысь, становясь не больше стрекозы в широком голубом небе.

Целыми днями Володя любовался полётами. Люди в кожаных шлемах стали его героями.

После полётов молодые лётчики весело и дружно пели, шагая по зелёному полю.

И Володе очень хотелось быть с ними.

Однажды он подстроился к маршу лётчиков, шагал, не отставая, и пел:

— Летать хочешь! — заговорил с мальчиком один лётчик.

— Хочу! — признался Володя.

— А не испугаешься!

— Нет! — Для убедительности Володя даже головой покрутил.

— Который тебе год!

— Седьмой.

— Маленько обождать придётся.

— Подожду. Я терпеть умею! — сказал Володя.

— А пока пойдём, Володя, искупаемся, — лётчик положил руку на плечо мальчика. — Плавать, конечно, умеешь…

— Нет, — вздохнул Володя. — Я не умею плавать.

— Ну-у, братец!.. — развёл руками лётчик. — А собрался летать! Прежде надо плавать научиться. Тех, кто не плавает, в лётчики не берут.

Пошли они к Москве-реке. Лётчик долго выбирал место. И встал над самой глубиной. Вода внизу чёрная, спокойная.

— Раздевайся! — приказал он Володе.

Володя снял брюки и рубашку.

— Так. Раз, два — прыгай в реку!

И лётчик подтолкнул Володю.

Володя с головой ушёл под воду и отчаянно заработал руками. Он не закричал, когда всплыл, не попросил помощи, а изо всех сил бил по воде руками и ногами, стараясь подплыть к берегу.

— Одолей, одолей «водяных»! — подбадривал его лётчик.

Иссякали Володины силы, но и те, «водяные», тоже отступили. Ни разу не взмолился Володя, не попросил помочь ему.

Наглотался он речной воды, а плавать научился.

— Ну, Комаров, парень у тебя что надо! — сказал лётчик отцу Володи. — Я думал, городской, визжать станет. А он и не пикнул. Откуда силы взялись! Вот загадка…