Валерий Герланец - Тайна летающей тарелки и другие весёлые дачные истории

− Я! – высунул из-за земляного холмика остроносую безглазую мордашку крот Слепыш.

− Так ведь ты ничего не видишь! – взвилась, как ужаленная, киска Лариска.

− А я на ощупь. Я всё делаю на ощупь – и ничего, получается.

− Хорошо, я согласен сыграть Цыпу, но при одном условии, − дядя Тузик ехидно заулыбался. – Если ты, Борька, сыграешь роль Лариски.

− А кого тогда будет играть киска Лариска? – спросила Борькина мама. – Борьку, что ли?

− Нет. Думаю, что у неё лучше получится роль тёти Квочки.

После этих слов тётя Квочка хотела было что-то возразить, но так и не смогла. Ноги её подкосились, она осела и стала вращать в разные стороны обезумевшими глазами.

− Изваляем её в перьях, приклеим гребешок, присобачим крылья, − творчески развивал мысль дядя Тузик. – Так что учись, Лариска, высиживать яйца!

− Если киска Лариска будет играть Квочку, я, в таком случае, готова сыграть роль щенка Борьки! – громогласно объявила с яблони Ворона. – Вы не сомневайтесь, у меня всё получится! Вот послушайте.

И она принялась лаять, довольно точно подражая Борькиному голосу.

− Итак, все роли, вроде, распределили, − подвёл черту дядя Тузик, который, несмотря на то, что получил главную роль, намеревался стать ещё и режиссёром будущего киношедевра. Однако сестра ему возразила, причём не без оснований.

− Ничего подобного, − сказала она. – А кто, в таком случае, сыграет тебя?

− Я сам себя и сыграю.

− Хорош будет дядя Тузик в жёлтых перьях с клювом, без ушей и хвоста. Ты отныне – Цыпа, которую похитили. А тебя, братец, буду играть в кино я. Тем более, что ещё наши родители говорили, что мы с тобой очень похожи.

− В таком случае, соседка, тебя сыграю я, − подала голос пришедшая в себя тётя Квочка.

− Погодите! – завопил дядя Тузик. – Вы все меня вконец запутали. Ты сестрица – это я. Я – Цыпа. Борька – киска Лариска. Киска Лариска − тётя Квочка. Настоящая тётя Квочка – моя сестра. Я что, получается, петух?!

− Ты ещё про меня забыл, − напомнила о себе Ворона. – Я – щенок Борька.

− Да помню я, помню, что ты щенок. Лаешь неплохо, а вот внешность…

− Внешность – дело поправимое, − успокоила начинающего режиссера Ворона. – Грим, свет, дублёры, компьютерная графика… Сейчас все фильмы так делают.

Разобравшись наконец что к чему, дядя Тузик решил отрепетировать первый эпизод будущего кинодетектива. Он начинался с того, что к Борькиной маме, которая как раз отмывала от краски и побелки своего непоседливого сына, прибегает не на шутку расстроенная пропажей Цыпы тётя Квочка.

Тётя Квочка, выпросившая себе роль Борькиной мамы, посадила Ворону в корыто и принялась усердно тереть ей пёрышки мочалкой и мылом.

− Только без фанатизма! – заголосила Ворона. – А то через два-три дубля ты мне все перья отбелишь. А я не хочу быть белой вороной!

− А ты не ворона, ты – щенок! – рявкнул режиссёр. – У щенков не бывает перьев!

− Слушай, Цыпа, чего это ты раскомандовалась, − не осталась в долгу птица-щенок. – Твоё место в корзинке из-под клубники.

Достойно ответить наглой пернатой актрисе пёс-режиссер не успел, так как появилась киска Лариска, изображавшая тётю Квочку. Она шла походкой ожиревшей свиньи, тяжело переваливаясь с боку на бок и виляя задом.

− Как ты идёшь?! – чуть не выпрыгнул из собственной шкуры дядя Тузик.

− Так, как обычно ходит тётя Квочка.

− Но тётя Квочка не ходит на четырёх лапах! Она ходит на двух. Запомни, на двух!..

И тут дядя Тузик услышал приближающийся гул автомобильного мотора и застыл, как бронзовая статуя.

− На сегодня всё, − сразу засуетился он. – Репетиция закончена, все свободны!

Схватив видеокамеру, он напрямую, садами и огородами, устремился к своей двухэтажной даче.

Возвратился дядя Тузик только поздно вечером, причём без серебристой видеоштуковины.

− Хозяев раньше времени чёрт принёс, − грустно сообщил он. – Пришлось им камеру вернуть.

− Значит, съемки нашего детектива отменяются, − опечалились Борька и Лариска.

− Жаль, а я так мечтала стать кинозвездой, − призналась Борькина мама.

− А уж как я-то мечтала, − зычно каркнула Ворона.

Наступило неловкое молчание, которое нарушил бодрый голос лягушонка:

− Добрый вечер! Я слышал, вы тут кино снимаете. Настоящее.

− А тебе-то какое дело до этого? – угрюмо спросил дядя Тузик.

− Да я роль у вас хотел попросить. Маленькую, зелёненькую, в пупырышках, как я сам.

− Нет, у нас ролей – ни больших, ни маленьких, ни в пупырышках. И камеры больше нет. А без неё кино не снимешь.

− А что, если… − многозначительно произнёс Борька. – Если нам самим такую чудо-камеру приобрести?

− Борька дело говорит, − поддержала сына мама. – Приобретём эту вещицу сообща, и будем снимать кино – на любой цвет и вкус.

Так и решили.

ВОРОНА, что жила на старой яблоне, неожиданно исчезла. Она отсутствовала всю ночь и весь следующий день. Борькина мама с тётей Квочкой начали даже беспокоиться, не случилась ли какая-нибудь беда с их пронырливой и вороватой соседкой с «верхнего этажа». Но едва солнце закатилось за горизонт, окрасив небо в красновато-лиловый цвет, Ворона возвратилась.

− В город летала, − громко сообщила она всем.

− На городскую свалку? – поинтересовалась тётя Квочка.

− Обижаешь. Я на стадионе была, на футболе!

− А что это такое – футбол? − не мигая, уставилась на Ворону любознательными зелёными глазками киска Лариска.

− Игра такая. Это когда две команды по полю бегают…

− По пшеничному или кукурузному? – в свою очередь задал вопрос Борька.

Пернатая футбольная фанатка посмотрела на щенка таким взглядом, словно он только что прилетел с другой планеты.

− По травяному полю они бегают…

− Значит, это не поле, а поляна или лужайка.

− Пусть будет лужайка. А они по ней бегают.

− Кто они? – спросила Борькина мама.

− Футболисты.

− И сколько их?

− Да я их сто раз пыталась сосчитать, но каждый раз сбивалась, − стала сокрушаться Ворона. − Носятся, как пчелами ужаленные, туда-сюда, туда-сюда. Мяч друг у дружки отбирают. Игроков-то много, а мяч один.

− Мы, когда с Борькой играем, тоже бегаем туда-сюда и по саду, и по огороду, и по берегу пруда. Только без мяча, − призналась киска Лариска.