Алексей Лукшин - Сказки Дружного леса. Новые приключения маленького Ёжика

«Хрыпс, хрупс!» – затрещали под ним мелкие веточки.

– А-а! А-а! – кричал Ёжик, когда летел.

Он брякнулся на траву: «Бумс-бамс, трах!». И когда шлёпнулся, это все-все белки услышали.

– Ничего себе, полазил, как белки. И полетал, как птичка. Но что-то больше не хочу. Так ведь и разбиться можно, если высоту не рассчитать.

Но белки его начали успокаивать.

– Ты, Ёжик, ещё попробуй. Потренируйся. У тебя получится. Ты когда выше залезешь, поймёшь, как здесь на высоте хорошо.

Ёжик посмотрел мечтательно на них и сказал:

– Нет уж, дорогие белочки. Давайте-ка вы ко мне, – и поманил лапой вниз.

– Хорошо.

И белки спустились к Ёжику.

Он повёл их к подземным ходам, которые были неподалёку.

Когда они пришли, Ёжик первым вошёл в нору. Там была тёмная подземная дорога. В ней всегда прятались от дождя разные зверушки. А ещё через неё можно было сократить путь весной, после того, когда сойдёт снег и по лесу потекут большие-большие ручьи, через которые невозможно перебраться.

Когда белки оказались в темноте, они сразу забеспокоились, что наступила ночь. А ночью надо спать. Но они же знали, что на улице день! И белочки решили вернуться обратно.

Когда они вышли из норы, Ёжик очень расстроился.

– Я вам ещё не показал самые лучшие подземные переходы!

Но белки стояли и потирали свои глаза.

– Нет, Ёжик, подземные путешествия не для нас. Мы ночью плохо видим. Потому спим и даже по веткам ночью не прыгаем, – отвечали белки.

На этом история и закончилась, а потом белки с ежами только на земле играли.

А на ветки и в норы решили больше друг друга не приглашать.

Придя домой, Ёжик вспомнил, что очень хотел стать художником, когда был маленьким.

Сейчас он посчитал, что действительно достаточно вырос. И может приниматься за дело. За важное дело своей жизни.

Он достал кисти и две пустые банки для красок. Ещё Ёжик решил, что много красок ему иметь необязательно, ведь он рисовал ещё только самую первую картину на своём творческом пути. Потому и обойтись можно только двумя цветами.

Одну банку Ёжик поставил на солнце, чтобы там копились солнечные лучи. Потом он добавит туда воды из самого чистого ручья, из которого пьют все звери. Затем Ёжик пошептал в банку добрые-добрые слова. И получилась самая что ни на есть лучшая и добрая краска солнечно-жёлтого цвета.

Во вторую банку он положил несколько нежных дубовых листочков, парочку берёзовых, а после обсыпал мелко-мелко нащипанной травой. Это для того, чтобы на картине оставалось меньше разводов. Кроме того, у Ёжика было предчувствие, как и у всех великих художников, что если трава будет мельче, то зелёный цвет будет более насыщенный.

А чтобы ему не говорили, что он использует известный всем рецепт, Ёжик добавил туда сосновой смолы, которую выбирал долго-долго. Самую прозрачную и чистую, как слеза, которая образуется от радостного детского смеха. Так он рассчитал, что возникнет хорошая липкость: «Уж если нарисую, ничем не сотрёшь».

Такие вот приготовления сделал наш Ёжик, после чего успокоился и принялся за работу.

Насадил он альбомный листок на ветки и начал рисовать первую серьёзную картину. Но сначала Ёжик задумался. Он вытянул губы в маленький хоботок, сморщил брови. Одной лапой подпёр бок, а другой голову, чтобы она не упала, когда потяжелеет от мыслей.

Потом он быстро нарисовал картину и назвал её «Солнце над лесом».

Мимо шла лиса. Увидела Ёжика-художника с красками и спрашивает его.

– Ёжик, ты что это, в художники подался?

Как услышал Ёжик лисью догадку, что он художником стал, так от важности и гордости даже на цыпочки привстал, чтобы выше казаться.

Но лиса посмотрела на картину и сразу замолчала.

– Что же это ты, братец игольчатый, нарисовал здесь сверху всё жёлтое прежёлтое, а снизу зелено?

Ёжик отвечает:

– А ты разве не догадалась? Эта картина называется «Солнце над Дружным лесом».

– Да? – обронила лиса удивлённо. И ещё раз посмотрела на картину. – Послушай, – заговорила лиса, – расскажи-ка мне, голубчик дорогой, где у тебя солнце, а где Дружный лес.

– А очень просто, – посмотрел на неё Ежик. – Солнце жёлтое? – спросил Ёжик у лисы.

– Жёлтое, – подтвердила она.

– То-то и оно. Вот тут оно у меня, сверху. А чтобы красивее было, я его как можно больше нарисовал. Даже больше, чем нужно. – И Ёжик от важности задрал подбородок. – А половину снизу закрасил зелёным. Лес-то у нас зелёный? – он снова вопросительно посмотрел на лису.

– Зелёный, – согласилась лиса. – Все это знают. Тут и догадываться не надо.

– Вот половину картины я и выкрасил в зелёный цвет, – добавил Ёжик. – К тому же, аргументом моего таланта служит то, что я позволил себе авторскую бузу.

При этих словах Ёжика лиса чуть с ума не сошла. Она отошла на пару шагов и села на пенёк, потому что у неё голова закружилась от таких разговоров.

– Что за буза такая? – и она уставилась на ежа.

– А буза, на то и есть буза. Несогласие значит.

– С кем несогласие? – лиса вцепилась в пенёк обеими лапами, чтобы от большего удивления с него не свалиться.

– Как так, лиса! Ты не знаешь? Несогласие, а по-иному – буза. Творческий протест. Против всех способов рисования, которые придуманы до меня. В моём творческом замысле важно одно – простота.

– Да, Ёжик. Повезло тебе. Наделила тебя судьба талантами. Ты и впрямь настоящий художник. Как же я сразу не догадалась.

– Это ещё что! – воскликнул Ёжик. – Хочешь, я и тебя выкрашу в зелёный цвет? Только тогда ты будешь травой, потому что я лес уже нарисовал. Он уже занят.

Лиса по-дружески не смогла отказаться от предложения Ёжика. И согласилась со своим талантливым другом, позволив себя разрисовать в зелёный цвет, посчитав, что так ему скорей удастся завоевать признание среди художников.

А после этого лиса пошла показывать всем, какой у них талантливый ёж живёт в лесу.