Юрий Дьяконов - Алмаз — драгоценный камень

Неделю назад «Кон-Тики», на что уже легкий, а и то еле дополз до Необитаемого острова. Так по дну и царапает понтонами. Колька сказал, что плавать опасно. Пока не польет дождь, «Кон-Тики» будет стоять на приколе. А команду списал на берег.

Целую неделю скучала Рената. Утром сегодня тоже с балкона, тучки высматривала. Нет ни одной. В магазин уже сходила. С куклами поиграла. Что бы еще поделать?

— Мама, дай ключик. Я газеты принесу из ящика.

В почтовом ящике газет не оказалось. Зато было письмо. Мама прочитала адрес и сказала:

— Ренок! А письмо-то тебе.

— От кого, мамочка? — удивилась Рената.

— Смотри: «Бикбаевой Ренате». А от кого — сама мне расскажешь.

Писем Рената еще никогда не получала. Она осторожно распечатала конверт. По большому листу плотной глянцевой бумаги бежали отпечатанные на машинке строки:

Рена я скоро приеду. Иза То§ой соскуЧалас. ЕтО пишу на маши-нке На-училас я ПАПА сказал ХОРОШО.

Ищо Я ГАВ Говорю правилно уже т ХОРошо. Занимала! твой стиШок учила и Гав говорила мноГО правил №но. СПАСИБо.

ХАЧУ вшколу скареи. КЛАвА.

Дочь просила подтвердить, что она все это писала сама. Боится, что ты, Рената, не поверишь.

Все подтверждаю.

Рената уже давно читала заголовки в газетах и печатные буквы разбирала хорошо.

— Мамочка! Посмотри! Ты только посмотри. Клава на машинке по-печатному как написала. Сама! И стишок выучила. Так это она меня догнала совсем. А Сонька говорила, что она неспособная…

Рената уже хотела бежать к близнецам, чтобы рассказать новость, как вдруг в дверь кто-то так затарабанил кулаками, что Ренка опрометью кинулась открывать. Ввалился Вовка:

— Ренка! Ренка! Там… там, — вытаращив глаза, задыхаясь от быстрого бега, кричал он.

— Пароход! — взвизгнул вбежавший вслед за ним Женька.

— Что — пароход?! Какой пароход?… «Кон-Тики» поломали? — испугалась Рената.

— Нет. Там, к «мальчачке», пароход плывет!

Вовка выплясывал на желтом паркете дикий танец черными, до колен облепленными грязью ногами…

Когда вся компания ворвалась в мастерскую к Пугачу, он вытаращил глаза:

— Врешь! Там воробью по колено!

— Вот чтоб мои глаза лопнули! Чтоб мне провалиться на месте! — клялся Вовка, даже забыв обидеться.

— Ну смо-три-и-и! Если наврали, будете у меня землю грызть! — прищурившись, пообещал Колька, вскакивая с чурбака.

С горы к «мальчачке» они скатились так стремительно, что чуть не влетели в прибрежную грязь.

— Вон! Смотри! — кричали братья.

Но Пугач уже и сам видел. Далеко за автобазой, за лесопитомником, там, у самого дальнего конца Необитаемого острова, на реке виднелось что-то высокое, большое, и над ним плавало облачко не то пара, не то дыма. А на самом верху виднелось красное пятнышко флага.

— Ну, Пугач! Я говорил, а ты не верил! Пароход! — бесновался Вовка.

Когда по берегу подошли совсем близко, Колька хлопнул себя по лбу:

— Вот дурак! Как же я не догадался сразу! — и, обернувшись к близнецам, передразнил: — Па-ро-ход! Салака несчастная! Да это же земснаряд!

Женька сразу спрятался за куст. А Вовка затоптался на месте. Беспомощно глянул на Ренату. И унылым голосом спросил:

— Так, значит, не пароход, Коля? А я думал, раз плавает, значит, пароход.

Пугач не отвечал. Он рассматривал громадную машину.

— Коля, так мне тогда землю грызть, да?

Колька подскочил. Взбрыкнул ногами, как жеребенок, и рассмеялся:

— Вовка! Вот умора! Ты же мировой парень! Так земснаряд — это же в сто раз лучше! Теперь он сам землю во как грызть будет! И Татарка будет глубо-о-о-кая! Ура-а-а!

Ренка с Вовкой тоже засмеялись и закричали «ура». Женька, поняв, что грызть землю не надо, покинул свое убежище. А откуда-то изнутри на палубу земснаряда поднялся усатый здоровенный дядька в майке и штанах, измазанных маслом.

— Эй, на снаряде! — во все горло заорал Пугач, хотя до дядьки было не больше десяти шагов. — Вы механик, да-а?!

— Механик, — согласился дядька, — только чего ты орешь? Надорвешься. А вы кто?

— А мы местные жители! — отрекомендовался Колька. — Может, что нужно, так мы мигом!

— Нужно, хлопчик. Воды бы хорошей, хоть с полведра. Да еще перекусить чего-нибудь купить бы. А у нас машина захандрила. Некогда.

Колбаса, хлеб и два трехлитровых бидона ледяного кваса сразу подняли настроение у экипажа земснаряда. Перекусив и попив кваску, механик дядя Боря и двое его помощников снова нырнули в горячее нутро машинного отсека. В полдень машина заработала.

Длинная стальная труба, змеей выползшая из земснаряда далеко на берег, напряглась, задрожала, и по ней пошла мощная струя пульпы. Пульпа — это вода, в которой растворена земля. Земснаряд стальным буром вгрызается в дно реки. Земля перемешивается с водой. Мощные насосы подхватывают ее, втягивают в один конец трубы и: далеко на берегу выбрасывают из другого конца пульпу. Вода ручейками стекает снова в реку, а земля остается на берегу. Растет и растет земляная насыпь. Земснаряд не пароход. Движется он очень медленно. Но зато там, где он прошел, дно реки становится все глубже и глубже.

Механик дядя Боря сказал, что до зимы они, наверное, пройдут до самого моста. Так что будет на Татарке в будущую весну и настоящая глубина, и настоящее песчаное дно. Будет у ребят свой пляж, как и в других порядочных городах, где текут большие реки.

Необитаемый остров все больше поднимался из воды. Чем глубже становилось дно, тем больше поднимались его берега. Подмытый берег обваливался громадными глыбами. Но едва глыба исчезала под водой, как насосы подхватывали землю и пульпой по трубам перебрасывали ее на правый берег.

Ренка смотрела-смотрела и говорит:

— Ну, вот, мальчики. Теперь и на нашей стороне будет кусочек Необитаемого острова. Правда ведь?!

Женька, как всегда, хотел сказать что-то ехидное. Но Вовка так наступил ему на ногу, что Женька зашипел:

— Медведь косолапый!..

А Вовка будто и не слышит, смотрит себе на растущую насыпь, а сам думает: «А здорово у этой Ренки голова устроена. Умная! А Женька, дурак, еще не хотел ее в игру принимать…»

В эту ночь Рената почти не спала. Поздно вечером к ним пришла встревоженная мама Кольки Пугачева. Оказывается, он до сих пор не приходил домой. Ренкин папа позвонил по телефону в милицию. Там Кольки не было. Звонили в «скорую помощь», во все больницы города. Подняли с постелей приятелей Кольки. Никто ничего не знал.

Как медленно идет время. Рената ждет и ждет. А утро все не наступает. Что случилось с Колей?… Наконец чуть поголубело окно. Разом потухли фонари на улице. Где-то прокричал горластый петух. Рената на цыпочках подошла к будильнику. Половина пятого. Она сгребла со стула свою одежду и тихонько вышла в кухню. Сунула в карман шорт кусок хлеба, сосиску, большой перочинный нож. Заперла дверь своим ключом. «Пока папе нужно будет на работу вставать, я успею», — решила она.