Людмила Раскина - Былое и думы собаки Диты

Ма бросила свои пальто и шубы и пошла готовить угощение. Саша и Федя приехали, плотно закусили, а потом вызвали Па на балкон, чего-то ему там пошептали и быстренько ушли. Па прошел к Ма в маленькую комнату, и я услышала восклицания Ма:

— Как, еще деньги? Ты ведь уже отдал половину! Договорились же, что остальное после окончания работы! Да у нас и нет сейчас денег. Да ты даже не видел, что они там сделали.

И бодрый голос Па:

— У них всякие семейные обстоятельства, им срочно нужны деньги. Они же не виноваты, что я уже месяц в больнице и не мог посмотреть их работу.

Я слышала, что Па расстроен. Наверно, и Ма это поняла, потому что вздохнула и сказала уже совсем по-другому:

— Ладно, что-нибудь придумаем. Все равно эти деньги отдавать — месяцем раньше, месяцем позже…

Однако заскочивший «на минутку» Тарь был с этим категорически не согласен:

— Ни в коем случае! Кто знает, что они там наворотили! — Он, Тарь, тоже хотел договариваться с Сашей и Федей, чтобы строить свою половину, но теперь не будет, потому что Па их совершенно испортил.

— Деньги отдавать нельзя! Вот выйдешь из больницы, и тогда…

— Нет! Я уже обещал! — твердо сказал Па.

Тарь уехал. Погода за окном снова испортилась, настроение тоже, и Па начал собираться в больницу, но тут раздался звонок в дверь, неожиданно приехали еще гости: дя Леш и Ирина Михайловна. Они привезли замечательную новость — через две недели с Кубы возвращается Ленка.

Сразу стало шумно, включили весь свет. Задвигали стульями, Ма начала накрывать на стол, Ба принесла пирог, а Па решил ехать попозже. Все говорили громко и одновременно, а Рыжуша — бледная, с закутанным горлом — сидела на диване и глаза ее сияли: Ленка возвращается!

«Ленка» — так совсем не ругательно, а, наоборот, ласково зовут ее в семье. А Ма зовет ее — «сестра».

Я ее еще никогда не видела, но много раз замечала, что, когда говорят «Ленка», у всех у них — у Ма, Па, Рыжуши и строгой Ба — глаза одинаково теплеют и они начинают улыбаться.

Когда гости ушли, Ба хотела мыть посуду, но Ма сказала, чтобы они с Рыжушей шли спать — Рыжуша уже просто падала. Па тоже вызвался помочь с посудой, но Ма, которая обычно очень поощряла у Па такие движения души, совершенно неожиданно от его помощи тоже отказалась. Такой уж, видно, выдался день!

Хотя я-то знаю, что с Ма такое бывает, когда она хочет побыть одна: о чем-то подумать, о чем-то вспомнить. А для этого мытье посуды самое милое дело. Особенно ночью.

Тогда, в эвакуации в Чувашии, она была маленькой, шустрой, озорной Ленкой. Она любила вдеть ножки в огромные для нее Милины туфли и удирать, спотыкаясь и падая, давясь от смеха, или хватала Милину книжку, быстро-быстро чиркала там карандашом и прятала к бабушке под матрас.

Когда вернулись в Москву, Мила почти каждый день приезжала после школы к бабушке и привозила Ленке в подарок маленькую липкую «подушечку» — конфетку с повидлом, завернутую в обрывок газеты. «Подушечку» и баранку или кусочек хлеба выдавали в школе в младших классах — это был завтрак. Ленка ждала эту «подушечку», как царского подарка, и Мила никогда не ела ее сама.

Они не голодали, но есть хотелось, и с Милой однажды случился конфуз: она пошла в булочную «отоваривать» хлебные карточки и на обратном пути незаметно для себя съела весь хлеб.

— Наверно, размечталась о мировой революции, — сказала Минна. Мила была пламенным юным ленинцем.

Но вообще Москва удивляла девочек разнообразием еды — они и не знали, что такое бывает. В магазине «Диета» на улице Горького Минна иногда покупала им сто грамм любительской колбасы, нарезанной прозрачными ломтиками, и они ели дивные бутерброды с белым хлебом с маслом.

А один раз Мила своими глазами видела из окна, как по мосту шла семья — три человека, — и все трое ели мороженое. Мила быстро посчитала: тридцать пять умножить на три — сто пять рублей.

В большой аптеке на улице Горького продавалась мечта всех детей — «какавелла» — брикетики, спрессованные из какао с сахаром: «райское наслаждение». Однажды они гуляли, и Ленка сказала:

— Давай купим какавеллу.

— У меня нет денег, — ответила Мила.

— Так у меня есть! Я тебе куплю! — вскричала Ленка и тут же осеклась. Потом быстро сунула деньги Миле в руку: — Нет! Ты мне купи! Пожалуйста!

Быстро прошло время, и дя Леш окончил академию. Его направили в далекое Забайкалье. Опять пришла в дом разлука, опять ждали писем. Настала Ленкина очередь писать печатными буквами:

— МИЛА! НАПЕШУ ТИБЕ СТИШОК:

Потом Ленка пошла в школу. Дя Леш был уже полковником, начальником штаба дивизии, и Ленка стеснялась, что у папы такой важный чин. Она отказывалась ходить вместе с родителями в клуб или в кино, потому что дя Леше по должности полагались места в первом ряду, а она не хотела «выделяться». Родители обижались, сердились, но выяснилось, что упрямством Ленка пошла в отца.

Через несколько лет дя Лешу перевели поближе — в Калининград, бывший Кенигсберг. Минна приехала в отпуск и осуществила давнюю всеобщую мечту: выгородила стенкой проход в бабушкином полуподвале. Комнатка стала совсем крохотной, но зато через нее не ходили соседи.

Бабушка Эсфирь жила там с Яшей, туда же вернулась Мура. Она пробыла в ссылке двадцать один год. В доме ей было нелегко — ничто не прошло бесследно. Тяжело заболел Яша, пришлось поместить его в больницу, все время хворала бабушка.

Когда бабушка Эсфирь совсем слегла, Минна взяла ее к себе в Калининград. Дя Лешина воинская часть располагалась за городом, в бывших немецких казармах — добротных, обустроенных, а офицеры жили в бывших офицерских особняках, так что у дя Леши с Минной был отдельный дом с садом.

Скоро бабушка уже перестала вставать с постели. Она путала день и ночь и непрерывно звала Минну. Измученная Минна говорила:

— Мама! Ведь три часа ночи. Все спят.

А бабушка возмущалась:

— Все время она спит! Спящая красавица какая-то!

Бетя и Мила приезжали в Калининград.

Предпоследний раз Мила была в Калининграде в отпуске незадолго до Минниной смерти. Мила тогда уже окончила институт, работала и готовилась в аспирантуру. Считалось, что она приехала помочь Минне ухаживать за бабушкой, но днем Минна ничего не давала ей делать, а ночью Мила спала и ничего не слышала.

Минна очень хотела, чтобы Мила поступила в аспирантуру, и все время гнала ее в сад заниматься.