Зильке Ламбек - Господин Розочка

Казалось, он забавляется происходящим.

— Разумеется, ваша зарплата будет соответствовать вашим новым обязанностям, — быстро произнёс господин Хюберих. — Я понимаю, что на вас при этом ложится куда большая ответственность.

Мама посмотрела на своего шефа так, будто он был привидением. В некотором смысле он им и был.

— Да, если так… — сказала мама, — я с удовольствием приму это предложение.

— Конечно, перед этим вам непременно положен отпуск, — сказал господин Хюберих. — Может, на Рождество?

Мориц не сводил глаз с господина Розочки, который с трудом скрывал улыбку. Мама, судя по всему, решила взять быка за рога и сказала:

— Хорошая идея, тогда нам не придётся отказываться от запланированной поездки в горы.

Мориц подпрыгнул от радости.

Господин Хюберих снова растянул лицо в улыбке — на сей раз она выглядела гораздо менее вымученной — и погладил Морица по голове:

— Славный мальчик, госпожа Фройденрайх, — сказал он. — Приводите его сюда когда угодно. Дети вносят в работу оживление.

С этими словами он повернулся, грузными шагами двинулся к двери, пожелал всем хороших выходных и вышел в коридор.

Мама упала на стул и проводила его оцепеневшим взглядом. Потом обернулась к господину Розочке:

— Что это было? — спросила она, и голос у неё звучал хрипловато.

— Ну, — сказал господин Розочка, — похоже, ваш начальник внезапно решил стать приятным человеком.

— Мне кажется, что это решение он принял не совсем добровольно, — сказала мама.

— Н-да, — сказал господин Розочка, — иногда приходится немного подсобить человеку, чтобы он развил свои хорошие качества.

Кажется, маме хотелось обсудить это подробнее, но Мориц потянул её за руку:

— Пойдём, — сказал он, втайне побаиваясь, что господин Хюберих преобразился ненадолго.

Но когда они вышли в длинный коридор, оказалось, что его опасения были напрасными. Господин Хюберих стоял невдалеке с мужчиной невысокого роста и втолковывал ему, как и что он хотел бы тут поменять.

— Солнечно-жёлтым, всё в солнечно-жёлтых тонах, — услышал Мориц, проходя мимо. — И каждую дверь другим цветом.

Потом он крикнул им вдогонку:

— Ведь мы не в тюрьме, а, госпожа Фройденрайх!

Мама кивнула и быстро вошла в лифт.

Мориц и господин Розочка зашли вслед за ней. Двери кабины сомкнулись, и Мориц нажал на кнопку первого этажа. Он посмотрел на маму.

— «Солнечно-жёлтым, всё в солнечно-жёлтых тонах», — сказала она, скорее обращаясь к себе самой.

Уголки её губ дрожали. И когда лифт пришёл в движение, на неё напал приступ смеха. Сперва она смеялась тихо, потом громче, а под конец так громко, что господин Розочка и Мориц поневоле тоже расхохотались.

Когда они приехали вниз, мама вытерла слёзы в уголках глаз.

— Не знаю, что вы такого с ним сделали, — сказала мама господину Розочке. — Но я бы хотела, чтобы это продержалось подольше.

— О, в этом будьте уверены. Я даже боюсь, не пересолил ли я слегка, — сказал господин Розочка.

Охранник был исключительно дружелюбен и, прощаясь, раскрыл перед ними дверь. Ветер немного стих, зато теперь шёл дождь, и Мориц плотнее укутался в шарф.

— Моя машина за углом, — сказала мама.

— К сожалению, я должен с вами проститься, — сказал господин Розочка. — Уже поздно, а я обещал моему другу Альфонсу, что зайду к нему.

— Может, мы могли бы вас подвезти — предложила мама.

— Очень любезно с вашей стороны, — ответил господин Розочка, — но меня уже ждёт автобус.

И действительно, на перекрестке стоял серебристо-синий автобус, и Тимот дремал в кабине, склонившись над рулём.

— Тогда не будем вас задерживать, — сказала мама и протянула ему руку. — Большое спасибо за всё.

— Держите меня в курсе, — сказал господин Розочка. — Мы ведь увидимся. А ты, Мориц, заходи на будущей неделе, если захочешь.

Мориц подал ему руку.

— Ясное дело, с удовольствием зайду, — сказал он. — И ещё большое спасибо за мороженое и за всё остальное.

— Не стоит благодарности, мне было только в радость, — сказал господин Розочка.

Он быстрым шагом удалялся к автобусу, а мама и Мориц смотрели ему вслед.

— Есть в нём что-то пугающее, мне даже немного не по себе, — сказала мама.

— Да ну, это пройдёт, когда ты узнаешь его поближе, — сказал Мориц. Но втайне он и сам был рад, что этот день остался позади. Сейчас он бы с удовольствием съел большой кусок горячей пиццы.

И тут мама спросила:

— Давай в честь такого дня пойдём съедим пиццу?

— Отличная идея! — воскликнул Мориц. — Я как раз о ней думал.

В субботу должны были вернуться домой папа и Тим. Мориц забрался с ногами на диван и смотрел в окно, чтобы не пропустить, когда из-за угла покажется машина. Солнце уже скрылось за верхушками деревьев, когда они наконец припарковались перед домом. Мориц сбежал по лестнице и бросился на руки к папе.

— Привет, Большой, как я рад тебя видеть, — сказал папа и взъерошил ему волосы. — Как тут у вас, всё в порядке?

Мориц кивнул и сунул голову в салон машины, где в своём автокресле спал Тим.

— Привет, Тим! — крикнул он.

Тим открыл круглые, как шары, глаза и расплакался, потому что ещё хотел спать.

Когда папа с Морицем отнесли все вещи наверх и Тим успокоился, они приготовили овощную лазанью, обильно посыпанную тёртым сыром. Мориц держал Тима на коленях и играл с ним в «По кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам!» до тех пор, пока тот не начал икать от смеха. Мама рассказывала папе про господина Хюбериха.

— И представь себе, — сказала она, — тут он и в самом деле говорит: «Солнечно-жёлтым, всё в солнечно-жёлтых тонах…» — И она опять расхохоталась так, что даже не могла есть.

— Удивительно, — сказал папа. — Как будто ему промыли мозги.

Мориц рассказал про Штефана Рабентраута, который в последние дни был тише воды, ниже травы.

— С тех пор как он вылетел из команды, отец запретил ему водиться с Мартином Ховилером. И Мартин тут же нашёл себе другого приятеля. И теперь Штефан топчется на школьном дворе один и не знает, куда себя девать, — удовлетворённо сказал Мориц.

Про то, что сам он на перемене язвительно подколол Штефана: «Ну, Штефан, что-то ты совсем один сегодня», он благоразумно умолчал.

Следующие несколько дней Мориц тщетно высматривал господина Розочку. Обещанного приглашения не последовало, и на лестничной площадке они ни разу не встретились. Зато мама каждый вечер, приходя с работы, рассказывала какую-нибудь весёлую историю. В понедельник господин Хюберих велел заменить серое ковровое покрытие в бюро на ярко-красную плитку. Во вторник он накупил блинов на всех сотрудников, а в среду объявил, что впредь после пяти часов вечера на работе никто задерживаться не должен, поскольку к этому времени все слишком усталые, чтобы создать что-то толковое. В четверг мама пришла домой с большим букетом цветов, который господин Хюберих преподнёс ей в благодарность за многие сверхурочные часы работы в последние месяцы.