Татьяна Тимохина - Мои хорошие друзья. Лесная песня

— Были да сплыли.

— Никуда они не сплыли, а на месте стоят. У-у какие! Залезешь на крышу, и всё видно — далеко-далеко.

— Неужели? — удивился Миша, уже поверив мальчику. — И наш город видно?

— А как же!

— И наш дом?

— Конечно. Только с высоты ваш дом покажется вот такусеньким, — и мальчик, сняв варежку, показал Мише самый-самый кончик самого-самого маленького пальчика, который называется мизинцем. — Да что дом! И тебя видно, когда ты на санках катаешься.

— Я… катаюсь… — Миша смутился и опустил глаза: ему стало ясно, что мальчик говорит неправду: ведь Миша вышел сегодня с санками впервые за эту зиму. И неожиданно для себя самого сказал:

— А у меня собака есть.

— Где же она? — обрадовался мальчик.

— У соседей.

— А говоришь — у тебя.

— А я всё равно с ней играю.

— Играть — это мало. Вот если бы твоя…

— Захочу — будет моя. Вот пойду и позову.

И он подошёл к Вовкиному двору и свистнул, нисколько не надеясь, что собака явится на его зов. Но она явилась!

И тогда Миша схватил её за ошейник и сказал мальчику:

— Вот видишь: не моя, а моя!

Но мальчик искоса глянул на Вовкину собаку и пробормотал:

— Разве это собака? Вот в совхозе была собака так собака — с лошадь! Катала она нас.

— Верхом?

— Почему верхом? В сани её впрягали, и всё. Ух, катались, го-го!

— Когда моя вырастет, я её тоже запрягу.

— Эта не вырастет. Никогда. Маленькая собачка — до старости щенок, — с видом знатока проговорил мальчик. — Та в этом возрасте с меня ростом была.

— Знаешь что? — закричал Миша. — Вот что! Неправду ты говоришь. Неправду, понял? — И он повернулся, чтобы уйти.

— Постой! — мальчик схватил его за рукав. — Это я, я неправду говорю, да?

— Ты, ты, ты! — сердито кричал Миша.

Говорить больше было не о чем.

Мальчики, словно петушки, встали друг против друга, нахохлившись. Ещё секунда, и началась бы настоящая битва.

Но тут вмешалась Вовкина собака. Она схватила новичка зубами за полу пальто и, угрожающе урча, попятилась назад.

— Пусти! — замахнулся на собаку мальчик.

Но она и не подумала его отпустить.

Тогда мальчик пнул её ногой, и она, взвизгнув, отлетела в сторону.

— Эх, ты, — укоризненно произнёс Миша. — Нашёл кому силу свою показывать.

Он взял собаку на руки и пошёл домой.

В этот день он уже не выходил больше на улицу. Никакой охоты не было теперь не только играть, но даже встречаться с этим хвастунишкой.

Но дети недолго помнят обиду.

Уже на следующее утро Миша и новичок снова были вместе. И опять повторял на каждом шагу новый Мишин знакомый:

— Это что! Вот у нас в совхозе…

Однажды рано утром разбудил Мишу какой-то странный, негромкий стук. Мальчик повернулся на другой бок и попытался снова уснуть, но стук не прекращался. Миша открыл глаза.

Что это? Мышь, что ли? А о чём думает кот? Протянул руку — кота Васьки в ногах не было, уже убежал.

Миша сел на постели, спустил на пол босые ноги. Потёр глаза и только тут догадался, что стучат в окно.

Подошёл к окну, раздвинул занавески, прижался своим широким лбом к стеклу. И только тут увидел птичку, которая тоже заметила его, подняла свою пушистую головку со взъерошенными жёлто-синими пёрышками и стала не мигая, очень внимательно и настороженно смотреть на мальчика.

— Сини-и-ичка! — обрадовался Миша. — Это ты! Фить-фить-фить! — И Миша постучал пальцем по стеклу.

Синичка испугалась, вспорхнула и, отлетев в сторону, уселась на балкон соседнего дома. А оттуда продолжала смотреть на Мишу.

— Что смотришь? — спросил её Миша. — Ну что? Почему не стучишь в соседское окно, как стучала в моё? Неужели знаешь, что дядя Саша и тётя Оля на работе и что нет у них такого мальчика, как я, и тебе не с кем поиграть? Ах ты, хитренькая! Но ведь и у меня нет времени с тобой баловаться. Вот поем сейчас и пойду на санках кататься.

Произнеся такую длинную речь, Миша вернулся к своей постели, убрал её, умылся и пошёл на кухню. Но едва взялся за сковороду с жареной картошкой, услышал снова: тук! Тук-тук-тук! Тук-тук-тук! Тук!

— Опять ты! — засмеялся мальчик. — Ты уже, наверно, позавтракала. А я вот только собираюсь. Или дразнишь меня? — Миша открыл форточку и свистнул: — Фить!

— Ах, ты уже здесь! — услышал он голос сестрички Ани. — А я на цыпочках хожу, боюсь тебя разбудить. С кем ты тут разговариваешь?

— Тише! Вон, видишь, синичка!

— Ага! Ой, какая хорошенькая! Она замёрзла, бедненькая. Знаешь, как сегодня на улице холодно! Птичка голодная, даже на лету замёрзнуть может. Давай-ка мы с тобой отыщем пшено и накормим её!

Птичка словно поняла, что сказала девочка. Она взмыла к самому верху оконной рамы и радостно летала так, чтобы дети всё время видели её, а время от времени приближалась к окну и два-три раза ударяла клювом в форточку.

Только и слышалось: тррр! Тук-тук-тук! Тррр! Тук-тук-тук!

— Вот оно, пшено! — радостно воскликнула Аня. — Нашла! Но как его сыпать? Если прямо в снег, оно там затеряется.

— Сделаем кормушку, — решил Миша.

— А как?

— Как, не знаю… Но постой, постой, я, кажется, что-то придумал!

Он помчался в соседнюю комнату и принёс оттуда кусочек хлеба и верёвку. Верёвкой перевязал хлеб крест-накрест и, взобравшись на подоконник и держа верёвку за свободный конец, забросил хлеб в форточку.

— Слезай оттуда. И — тссс! Молчок! — прошептала Аня, боясь спугнуть птичку.

Затаив дыхание и не смея пошевелиться, наблюдали дети за синичкой. Птичка осторожно приближалась к хлебу. Прыгнет, остановится, посмотрит по сторонам. Потом снова короткий скачок. Очутившись рядом с хлебом, не сразу стала его клевать, а сперва осмотрела со всех сторон. И лишь убедившись, что всё в порядке, синичка принялась за еду. Клюнет раз, поднимет голову, посмотрит. Клюнет другой раз — и снова все предосторожности.

— Ешь, ешь, не бойся! — закричал Миша, у которого лопнуло терпение.

— Не шуми! — одёрнула его Аня. — Сейчас улетит!

Однако синичка не только не улетела, но даже и не тронулась с места. Она только зацинькала: «Цинь! Цинь! Цинь!»

Словно кого-то звала.

И в самом деле, спустя мгновение, прилетела ещё одна, только поменьше.

— Это её дочка! — прошептал Миша.

— Молчи!

Мама и дочка посмотрели друг на друга и дружно стали клевать хлеб с двух сторон.

Миша радостно рассмеялся. На этот раз Аня не стала шикать на него, а засмеялась вместе с ним.

А птички завтракали, не обращая ни малейшего внимания на своих добрых покровителей.

… После этого, едва заслышав стук в окно, Миша торопится к окну, чтобы забросить в форточку очередную порцию хлеба на верёвочке. И каждый день ему радостно: он ведь теперь не просто Миша, как был раньше, а друг пернатых!

Хорошо весной на берегах реки Мокши! Просторны заливные луга, а воздух такой, что дышишь и не надышишься тонким ароматом клейкой сосновой смолы и сочных лесных трав.