Денис Белохвостов - Осень будет

Генка открыл глаза. Грезы схлынули, исчезли, в мечтах ушел и он, а не остался сидеть на берегу озера, наблюдая за туманной дымкой над водой. Генка стал медленно раздеваться. «Ладно, застрелиться мне не удалось, тогда пойду вслед за Пашкой, а то здесь становится слишком тяжело», — размышлял Генка снимая одежду и аккуратно складывая ее на берегу. Он медленно вошел в холодную воду, кожа тут же покрылась мурашками, а сам он зябко передернул плечами. Пройдя несколько шагов Генка нырнул и поплыл. Добравшись до середины, он нырнул на глубину, его как и вчера обдало холодом, но судорог он не почувствовал. Когда кончился воздух, Генка с фырканьем вынырнул и снова поплыл, у противоположного берега он развернулся и поплыл назад. Было хоть и холодно, но движение в воде все же не давало окончательно замерзнуть. По пути назад Генка пару раз нырял, но на дне его встречали только темнота и холод. Ни судорог, ни потери дыхания не произошло. Генка пытался нырнуть и выпустить из легких весь воздух, но инстинкт самосохранения каждый раз заставлял его выплывать на поверхность. Когда Генка окончательно выбился из сил, он вернулся на берег и изнеможенно лег на траву. На воздухе стало окончательно холодно и противно. Генка сплюнул, кое-как вытерся курткой, натянул на себя одежду и побрел домой. Мыслей в голове не осталось. Лишь ставшая привычной пустота и отупение.

Придя домой Генка сразу пошел к себе, стараясь никому не попадаться на глаза, и боясь вопросов почему у него мокрая одежда и волосы. В своей комнате он переоделся, вытер полотенцем волосы насухо, мокрую одежду оставил сушиться на кресле и спинке кровати. А сам спустился вниз. Отец как раз на кухне, несмотря на время обедать, пил чай.

— О, с добрым утром, — поздоровался он с Генкой как будто они давно не виделись.

— Здравствуй пап, — хмуро отозвался Генка.

— Вот что, сейчас мои приятели поднимутся, придут в себя и я должен их отвести в город, — он отхлебнул черный крепкий чай из большой чашки, — а за тобой я завтра заеду. Прямо с утра. Нормально?

— Нормально, — ответил Генка, ему действительно было все равно.

— Ну и отлично, — ответил отец, допивая чай, — что сейчас будешь делать?

— Телек посмотрю или музыку послушаю, — безразлично ответил Генка.

— Ну и давай, только не громко, — предупредил отец, — а то люди с бодуна, сам понимаешь.

Генка в ответ молча кивнул. Он взял с подноса несколько бутербродов, полбутылки колы, собственно за этим он спустился на кухню, и вновь вернулся наверх. Там Генка включил телевизор и выбрал первый попавшийся молодежный сериал, которые обычно крутят по выходным. Сел на кровать, подогнул ноги, а подбородком уперся в колени. Он жевал бутерброды, после холодного купания есть захотелось довольно сильно, запивал их колой и тупо смотрел на экран.

Звук он приглушил, но не по настоянию отца, а от того, что так было удобней думать. «Ну вот самоубийцы из меня не вышло, да и как-то не тянет больше. Если туда тебя не пускают, значит ты там не особенно и нужен, размышлял Генка, — или время не пришло. И что мне теперь делать? С пустотой я не справлюсь, она внутри меня, она снаружи, она в окружающих. Остается подчиниться ей. Стать ее верным адептом и служителем. Эй, пустота, слышишь? Я сдаюсь. Я стану таким, как все твои носители. Разговоры ни о чем, пустые фильмы и телепрограммы. Это сейчас, а когда я вырасту, то стану таким, как отец — преуспевающим, занятым и равнодушным. Я буду совершать все обряды — пьянки с друзьями, посещение любовниц, покупка престижных вещей, — тут Генка прервал свою мысленную речь, и словно оправдываясь и обращаясь к самому себе, продолжил, — а что мне еще остается? Скоро я забуду Алю и Пашку, а других подобных людей, никогда не встречу. Не будет больше ни осени, ни зимы, ни весны, только это странное, туманно-мутное лето, и мне придется навсегда остаться в нем, потому что сейчас я окончательно сдался».

Генка встал с кровати, взял с полки оставленный накануне мобильник и включил его. На жидкокристаллическом экранчике появились цифры и название фирмы-производителя. Теперь ему могут всегда позвонить, или он может достать любого с таким же мобильником. Генка пожалел сейчас, что записная книжка с телефонами осталась дома. Иначе он бы сейчас обязательно кому-нибудь звякнул, желательно из девчонок. С ними можно было бы болтать ни о чем хоть час.

Обедать Генка не спустился, он перепрыгивал с канала на канал и время летело на удивление быстро. Когда стало темнеть, он услышал шум отъезжающей машины, и понял, что отец с друзьями уехали, а он снова остался наедине с бабушкой. Генка спустился вниз, убедился, что бабушка в свой комнате как всегда в это время смотрит какой-то латиноамериканский сериал, и, не включая света, прокрался в гостиную, там он открыл бар и вытащил бутылку ликера. Ему в принципе было все равно, что пить, но Генка решил, что много водки он с непривычки не выпьет и его может стошнить. Он хотел сделать пару глотков прямо сейчас, но затем решил оставить это на вечер, когда в своей комнате можно будет напиться до отупения.

Генка вышел из гостиной и перенес бутылку в свою комнату, потом опять спустился на кухню. Требовалось что-то взять на закуску, не спускаться же потом нетвердой походкой и шатаясь за едой. Бабушку Генка не боялся, но по привычке не хотел высказать ей свое наплевательское отношение вот так, прямо в глаза. Конечно, она могла рассказать отцу, что Генка напился, но во-первых, у него была причина, а во-вторых, отец его за это ругать не будет, в крайнем случае сделает замечание, что одному напиваться неприлично. Генка как раз отрезал хлеба, чтобы сделать на скорую руку пару бутербродов с колбасой, когда на кухню вышла бабушка.

— Геночка, ты в магазин не сходишь? Не в деревенский, а к автозаправке, хлеба совсем нет, а то я сейчас не могу, серия уж больно интересная, хочется узнать чем там у них все завершиться, — попросила она. Генка и сам заметил, что хлеба почти не осталось. Горбушка черного, от которой он отрезал кусок была совсем маленькой, еще куска на три хватит не больше.

— Ладно, давай схожу, денег только дай, — согласился Генка. «Завтра идти куда-то будет очень тяжело, — подумал он, — сбегаю сейчас, а то с похмелья тоже поесть надо будет, заодно огурцов соленых куплю, утром понадобятся».

— Ну и хорошо, — благодарно закивала бабушка, протягивая ему заранее приготовленные деньги, — себе тоже купи чего-нибудь вкусненького. Ты быстро — туда и обратно.

Генка взял деньги положил их в карман рубашки, быстро поднялся к себе наверх, надел успевшую высохнуть куртку, взял с кровати мобильник, но решил положить его не в куртку, а в карман брюк, чтобы не выпал ненароком по дороге.