Тамара Михеева - Юркины бумеранги

Я, конечно, все понимаю, но правила менять! Это вообще что такое творится!

— Пойдем, Жужка, конфет поедим.

— Пойдемте.

И мы пошли есть конфеты. Шоколадные.

— Мы летать затеяли.

Вот здорово! Только этого мне не хватало!

— И сделайте, Мари-Иванна, нам внизу поля подходящие, и чтобы реки, и леса…

— Чтобы красиво…

— А я хочу выше самолета…

— И сончас сегодня отменяется.

— Ну конечно! Ни за что! — возмутилась я. — Сончас — это святое! Я не разрешаю!

— Ну Мари-Иванна…

— Ну любимая-милая-хорошая-самая-лучшая Мари-Иванна…

Ох, говорила же мне мама: «Маша, не ходи в воспитатели, найди себе спокойную работу, бухгалтером или пожарным…»

— Ладно, только что это за изменение правил? Почему Жужку не взяли затевать?

— А чего она…

— Да ну ее…

— Она боится…

— Летать боится? — удивляюсь я. — Жужка!

Жужка вышла на крылечко. Смотрит в пол. Косичка торчит на затылке. Эх, Жужка, Жужка, нельзя тебе бояться летать, не положено.

— Она больше не боится. Мы с ней все летательные конфеты съели.

Жужка вскинула на меня глаза.

— Летательные? А вы тоже теперь полетите?

— А то! Конечно! Я же целых пять штук съела!

— А поля внизу? — спросил Дик. — Будут?

— Лоскутное одеяло подойдет?

И вместо сончаса мы сегодня летали. И я летала тоже. Говорила мне мама… Но я не послушалась. Пролетая над нашим садом, я увидела, как Лось доедает панамку Лиды. Придется ночью шить новую. А что делать, если ты воспитатель в детском саду маленьких волшебников? Буду шить. И достану, пожалуй, мушкеты.

Моего дедушку зовут Демьян Макарыч. Он работает Дедом Морозом. Каждое утро он выпивает крепкого чаю со льдом и идет на работу. Летом он еще бреется. Он вообще любит бриться. Весной и летом просто не дождешься, когда он из ванной выйдет! Жужжит его электробритва, а он ей подпевает:

— Красота… пум-пум-пум… борода… тум-тум-тум…

Но с осени он бороду начинает отращивать. И сразу у него настроение портится. Он говорит, что подбородок колется и чешется, а в бороде застревают крошки и ему это неприятно. А что поделаешь, если Деда Мороза все с бородой представляют? Приходится терпеть.

Я ему говорю:

— А ты найди себе другую работу!

А он:

— Кто ж меня, пенсионера, возьмет?

— А ты сторожем. Вот нам в школу сторож нужен!

— Так сторожу в школе ночевать надо, а ты темноты боишься. С кем же ты будешь?

Это правда, мне, кроме деда, быть не с кем. Родители мои давным-давно в Африку уехали — спасать африканских детей от разных эпидемий. Раз в полгода они присылают посылку с африканскими масками. Нам их уже вешать некуда. Дедушка их в магазин сувениров сдает.

На работе дедушка снимает пиджак, надевает красный халат и начинает работать. Я иногда хожу с ним, помогаю. Дед достает с полок большие коробки и много разных мешочков, ящичков, сундучков… В больших коробках лежат конфеты. Разные: шоколадные, с вафлями, карамельки, мармелад, один раз даже лакричные палочки прислали. Они лежат в нарядных фантиках и так переливаются и блестят, что издалека кажутся настоящим пиратским сокровищем. Мы с дедушкой раскладываем конфеты по мешочкам, ящичкам и сундучкам. Еще игрушки кладем, мандарины и яблоки. Руки потом Новым годом пахнут.

Иногда в дверь стучат и кричат дедушке:

— Макарыч! Принимай! — И начинают выгружать коробки с конфетами и игрушками.

Часто мы с дедушкой работаем допоздна. Он ведь сам фантики придумывает для конфет. Говорит, что это его хобби. Иногда прямо по нескольку дней над одной конфетой сидит, придумать не может. Тогда он говорит мне:

— Знаешь, ты иди, внученька, домой, а я еще раз эту конфету попробую — какая-то она непонятная…

Тогда я выхожу на улицу, встаю под дерево, что растет у крыльца, и тяну за ветку. На меня сыплются снежинки, серебряные и золотые, похожие на конфетти, сделанные из дедушкиных фантиков, и немножко на звезды, и я сразу понимаю, каким должен быть фантик для новой конфеты. Я бегу к дедушке и хвастаюсь:

— А я придумала!

Он меня внимательно слушает, а потом говорит:

— Какая же ты у меня, Снегурочка, умница!

И начинает фантик рисовать. Он меня Снегурочкой зовет, потому что сам — Дед Мороз, а я его внучка. А вообще-то меня Машей зовут.

Сегодня особенный день. Сегодня родители достают и собирают елку. В этот день они всегда ссорятся.

Елка хорошая, пушистая и очень похожа на настоящую, даже не догадаешься, пока не потрогаешь иголки. Но, собрав ее, мама все равно вздыхает:

— А живая была бы лучше…

Три года назад папа вдруг понял: лесов на земле становится все меньше, а человечество каждый год вырубает тысячи деревьев, чтобы позабавить себя несколько дней.

— Это же специальные елки! Лишние! Их вырубают, чтобы лес лучше рос! — говорила ему мама.

— Вырубленный лес лучше расти не может! — упрямился папа.

Он решил начать борьбу за сохранение «легких планеты» и в тот же день пошел и купил искусственную елку. Она была очень дорогая. На нее ушла половина папиной зарплаты, и на целый месяц вся семья осталась без мороженого. Это мама тоже ему напоминала каждый раз, когда елку собирала.

— Все равно их срубят — не мы, так другие купят!

— Пусть. Но наша семья в этом участвовать не будет.

С каждым годом мама спорила все меньше, только вздыхала:

— А живая елка пахнет лесом и праздником… Детством…

— Живая елка растет в лесу. А в доме елка — мертвая.

И папа пошел и купил пихтовое масло.

Гошка с папой согласен. Ему нравились, конечно, настоящие елки, их теплые иголки, запах коры… Но праздники заканчивались, и остовы выброшенных елок напоминали скелетики, скукоженные на снегу. Гошка всегда пробегал мимо них побыстрее.

Украшали елку все вместе, даже Никитка и Соня помогали. Папа доставал коробку с хрупкими елочными игрушками, подавал их маме, а она, стоя на стремянке, вешала их на верхние ветки. Гошка украшал серединку, а Соня и Никита — нижние ветки. Мама любила шары. Гошка — собак и колокольчики. А Соня и Никитка вешали все подряд. Поэтому елка получалась трехслойная.

Гошка с первого года, как появилась у них эта елка, заметил, что с ней происходит что-то странное.

В первый год очутились на елке имбирные пряники в золотой бумаге со звездами, такие вкусные, что можно штук сто за раз съесть. А родители клялись, что они не покупали! И главное: съедят Соня с Никитой все до одного, а наутро новые на ветках появляются, будто вырастают!