Тамара Михеева - Лодка в больших камышах

В общем, жили мы вожатыми весело и дружно, возможно, потом я расскажу и об этом, а пока…

Олег-зараза не дал мне поспать, растормошил в восемь ноль-ноль со словами:

— Маша, если ты не уймешь эту мымру, я утоплюсь!

Скрипя костями, я встала. Продрав глаза, взглянула на свет божий. Там сияло солнышко.

— Какого черта, Олег… — пробормотала я, отворачивая его к стене, чтобы одеться.

— Что опять у вас?

— Это у нее опять! Завихрения в мозгах!

— Олег…

— Ну, Маша, я ей вчера полдня вдалбливал, что зарядку буду на берегу проводить с купанием. Она тихо-мирно кивала, соглашалась, как покорная овечка, а сегодня уперлась, и ни в какую! А я уже ребятам пообещал, они ждут…

В течение этой гневной речи я успела одеться и развернула Олега к себе.

— Тебе что, пять лет? Убеди ее.

— Ага, она только усмехается: «Докладная о вашем поведении, Олег Викторович, ляжет на стол директору!»

— Да не ляжет. Ей даже это лень будет делать. Иди, я тебя прикрою.

Умываясь в фонтанчике традиционно ледяной водой, я развлекала А. М. разговорами, а отряд во главе с Олегом тем временем мелкой трусцой бежал к стадиону. Там, я знала, они сделают круг и через заросли проберутся к реке. Я не волновалась. Олег — человек надежный, я ему доверяла. Он наверняка нашел безопасное место, где детям по пояс, и проверил дно. Они бежали мимо нас и махали руками. Кричали мне: «Доброе утро!» — совершенно игнорируя А. М. Впрочем, ей, кажется, все равно.

Васька угрюмо стрельнул синими глазами, я ему помахала, и он смущенно улыбнулся. Ох, Васька, Васенька…

Лагерь просыпался. Из радиорубки гремела «пробудительная» музыка, которая, по Васькиным словам, и мертвого поднимет. Как горох высыпали на площадку перед столовой малыши из пятнадцатого отряда. Многие из них были у меня в прошлой смене и сейчас радостно здоровались. В столовой тоже суета, вот уже и дежурный отряд идет накрывать.

— Что-то долго их нет… — проговорила А. М., справедливо подозревая во мне соучастника.

В этот самый миг из-за деревьев показалась Олежкина голова. Сейчас самое главное — отвлечь А. М., чтобы она не заметила, что у ребят мокрые головы и довольные лица.

— Антонина Марковна, вы мне расскажете, что вчера на планерке говорили?

— Разве я не рассказывала? — удивилась А. М.

Она, конечно, рассказывала, но память у нее, к счастью, была никудышная.

— Надо мне сходить за тетрадкой… Ох, памяти совсем нет, но я все записала. Всегда надо записывать! Маша, только ты не уходи и проверь, чтобы у детей были сухие головы и плавки. Боюсь, твой напарник все-таки повел их на реку. Я последний раз его предупреждаю… — И она выразительно посмотрела на меня. Видимо, эти слова я должна передать Олегу, чтобы он начинал бояться.

— Хорошо, Антонина Марковна, я прослежу. — Мне стало ее даже немного жалко.

А. М. степенно удалилась в корпус. А ребята тут же подлетели к умывальникам и начали чересчур активно умываться. Двадцать четыре умненькие головки спасли Олега от выговора, потому что А. М. всерьез решила, что они успели обрызгать друг друга с ног до головы. Она довольно хмыкнула: «Все равно вышло по-моему!»

Как легко она себя обманывала, чтобы избежать лишних движений!

За завтраком я полчаса уговаривала Олю съесть молочный суп. Оля — вредина: не ест и не уходит. Самое смешное, что она обожает молочный суп и аппетит у нее всегда отменный. А тут она сидит перед тарелкой, руки положила на коленки и чуть ли не ревет. Я билась с ней минут десять (очень уж хотелось понять, в чем дело), и только когда все ушли, она тихо призналась, что это вторая тарелка и ей очень хочется ее съесть. А Сёмка сказал, что она и так толстая, но если она хочет затмить повариху тетю Катю (два метра в высоту и столько же в ширину), то, так и быть, он постарается и принесет ей с кухни третью тарелку и буханку хлеба в придачу.

Я обругала Сёмку балбесом и долго и пространно говорила о красоте, здоровье и мальчишках и так далее и тому подобное, после чего Оля с легкой душой и завидным аппетитом съела этот непонятный суп. Надо вызвать Семёна на ковер: зря он дразнит Олю.

Семёна я нашла в первой палате девочек. Ну конечно, где же ему еще быть! Маринка его ни на шаг от себя не отпускает, а он и рад стараться: носит ей охапками цветы и бисквиты из столовой, так как является родным племянником заведующего хозяйственной частью.

— Семён! — Я указала головой на дверь.

— А что, посидеть нельзя? — возмутился Сёмка-.

— Разговор есть.

Сёмка сразу понял, в чем дело, и заартачился:

— Ой, а сейчас уборка будет…

— Ничего, мы успеем. Быстрый разговор.

Девчонки на него зацыкали: знали, что, когда я так строго говорю, лучше не спорить. Мы вышли в холл.

— Ты зачем Ольгу обидел?

— А что, не так, что ли?!

— Не так… — начала я, но меня буквально с ног сбил Герка.

— Ой, Маша, я не хотел, ай!!!

Ну Герка! Вечно его кто-то догоняет, вечно он носится, сбивая всех с ног, не исключая меня, А. М. и Олега. Он передвигается с такой скоростью, что кажется, все ветры мира дуют ему в спину. У Герки постоянно разбитые коленки, я вожу его в медпункт чаще, чем всех остальных ребят, вместе взятых. Сейчас Герка прятался за моей «широкой» спиной от Славки, у которого, как оказалось, стащил живого ужа и выпустил на волю.

Я ужаснулась:

— Только не говорите, что он жил у вас в палате!

— Нет, Маша, он в холле жил, под креслом.

— И давно?

— Три дня.

Мне чуть плохо не стало. Уж, конечно, змея безобидная, но мало ли…

— Ай, не дерись! Ой, Маша, скажи ему! Уж в лесу хочет жить, а не под креслом!

— Хотел бы — сам бы уполз, чего ты лезешь!

— Славян, ай! Отстань! Ну Маша-а-а-а!

— Слава, Гера, подождите, так вы убрали ужа?

— Вон этот дурак утащил его в лес! — кипел от негодования Славка.

— Слава богу! — выдохнула я.

Герка показал Славке язык, тот набычился. Я взяла его за острый локоть.

— Слава, ну, ты же понимаешь, что ужу не место в корпусе…

— Да-а-а! — обиженно протянул Славка. — А может, я хотел его домой забрать?

— Ну к отъезду еще поймаешь, — растерянно пробормотала я, прекрасно предвидя Славкин ответ.

Он дернул плечом, сипло сказал:

— Мне тот нужен… — И пошел, понуро опустив голову. Потом обернулся и крикнул: — Ну ладно, Герище, я тебе задам!

Я только вздохнула. Ну что мне с этим любителем животного мира делать? Первую неделю он вообще в чемодане ящериц разводил.

Пока я разбиралась со Славкой и его зверинцем, Семёна и след простыл. А. М. и Олег выгнали всех на трудовой десант. Дежурные по палатам лениво заканчивали уборку. Вдруг с улицы меня позвал звонкий Сёмкин голос:

— Ма-а-а-ша!

Я выглянула в окно. Сёмка задрал голову и лучезарно улыбался.

— Маша, я больше не буду. Я извинился перед ней.