Леонид Савельев - Штурм Зимнего

Тогда большевики прибегли к такой хитрости: они спешно сняли номера над комнатами и развесили их в новом, ином порядке. Комната редакции оказалась, таким образом, под другим номером, чем прежде.

Дом был большой, в нем было много лестниц, комнат, коридоров. Юнкера в этом доме прежде никогда не бывали. Им был известен только номер, под каким нужно искать редакцию. Но, когда они подошли к этой комнате, к их удивлению и досаде, редакции тут не оказалось. Они стали бродить по коридорам в поисках исчезнувшей комнаты. А в это время как раз подоспели красногвардейцы. Они окружили юнкеров и забрали их в плен.

Вечером 24 октября Ленин послал одного товарища, большевика-рабочего, в Смольный, чтобы узнать, как там идет дело, все ли готово к восстанию. Сам он остался совсем один в квартире. Вдруг он услышал дальние, заглушенные выстрелы: восстание началось!

Владимир Ильич задумался.

Потом он вынул из стола спрятанный там седой парик, надел его на голову. Повязал лицо платком, как будто у него болят зубы. Надел очки. Взял пальто и надвинул поглубже, на самые глаза, кепку.

Владимир Ильич решил итти в Смольный.

В это время вернулся рабочий. Напрасно стал он просить Ленина не выходить на улицу, говорил о смертельной опасности, которая грозит ему. Ленин был непоколебим.

Тогда рабочий решил проводить Владимира Ильича до Смольного. На всякий случаи он захватил с собой револьвер. Если что-нибудь случится в пути, надо будет отвлечь юнкеров выстрелами, отдать свою жизнь, лишь бы спасти жизнь Ленина.

Вместе вышли они на улицу и вскочили в первый попавшийся трамваи. Владимир Ильич решил заговорить с кондукторшей, чтобы узнать, как широко успела уже распространиться весть о восстании.

— Куда едем? — спросил Ленин.

— В парк, — ответила кондукторша.

— Почему так рано в парк?

— А ты кто такой? — спросила в свою очередь кондукторша.

— Рабочий, — ответил Ленин.

— Тоже рабочий! — сказала с возмущением кондукторша. — Почему да куда — не знает сам, что делается. Буржуев бить будем! Вот куда едем…

Владимир Ильич был рад: он узнал то, что ему было нужно.

Трамвай повернул в парк. Ленин и сопровождавший его рабочий двинулись пешком по длинной Шпалерной улице…

И тут чуть было не случилось несчастье: из-за угла выехал конный неприятельский патруль.

— Куда идете? Предъявите пропуска! — крикнул начальник патруля.

— Идите вперед, товарищ Ленин, — шепнул рабочий. — А я попробую занять их разговором.

Пошатываясь, точно пьяный, вышел он на середину улицы и стал переругиваться с патрулем. А сам держал в это время руку в кармане, где был спрятан револьвер.

Патрульным некогда было связываться с пьяным. Начальник махнул рукой, и патруль поскакал дальше…

Через полчаса Ленин был уже в Смольном.

— Мне нужно сейчас же видеть Сталина! — сказал он первому повстречавшемуся в коридоре красногвардейцу.

Неприятель воспользовался тем, что телефонная станция находилась в его руках: он выключил все телефоны Смольного. Казалось, теперь связь между Военно-революционным комитетом и восставшим народом прервется, рабочие и солдаты останутся без руководства, не будут знать, что им делать.

Но большевики предвидели заранее этот выпад врага и успели принять свои меры.

Поздно вечером из ворот Смольного выехал многочисленный отряд мотоциклистов. На площади они сейчас же разъехались в разные стороны, каждый направился по своему маршруту.

Это ехали гонцы Военно-революционного комитета, вестники восстания. Они устремились на заводы и в казармы. Все они везли с собой один и тот же приказ: пора выступать!

Пора выступать! Пора пробиваться в центр города! Пора окружить Зимний!..

Была уже ночь, когда один из мотоциклистов остановился у Путиловского завода. Он поручил свою машину часовому-красногвардейцу, а сам направился в штаб Красной гвардии. Тут он передал начальнику приказ о выступлении и инструкцию, в которой было указано, куда именно нужно итти путиловцам, какие боевые задачи на них возложены.

Сразу завыла тревожно и громко заводская сирена, призывая рабочих всех трех смен. Тысячи людей, заполняя улицы, стали стекаться к заводу.

В одном из обширных заводских помещений уже выдавали оружие, гранаты, патроны; рабочие выходили отсюда опоясанные пулеметными лентами, с винтовками в руках. На дворе при свете костров происходила торопливая перекличка. Затем отряды выстраивались и молча, быстрым шагом выходили из ворот.

Работницы повязывали рукав лентой с красным крестом и несли с собой ящики с бинтами и лекарствами; они тоже шли в бой — помогать своим братьям и мужьям.

Такие же тревожные гудки раздавались в это время и на других заводах. Оттуда тоже в строгом порядке выходили из ворот красногвардейские отряды и скрывались в ночной темноте.

Далеко от Петрограда, в Гельсингфорсе, шагая в ногу, двигались бесконечными рядами по пустым ночным улицам матросы. Они шли к вокзалу. Оттуда с короткими перерывами, один за другим, отходили переполненные матросами поезда — в Петроград.

А из гельсингфорской гавани тихо, с притушенными огнями, выходили в море военные корабли — миноносцы. На них развевались красные флаги с надписью: «Вся власть Советам!»

Миноносцы шли в Петроград.

Была полночь. Город тонул в густом мраке. Только в Смольном горели огни, весь он сиял своими бесчисленными ярко освещенными окнами. Сквозь осенний холодный туман здание его казалось необычайно величественным.

К подъезду Смольного прибывали всё новые и новые автомобили, повозки, грузовики, шли со всех сторон вереницы людей. Стоял не прерывающийся ни на минуту слитный гул тысяч голосов, звон железа и рев машин.

Смольный в ту ночь походил на огромную узловую станцию. Как к станции подходят все время прибывающие издалека поезда, чтобы отсюда, после короткой передышки, пуститься снова в путь, разойтись в разные стороны, каждый по своему маршруту, — так сюда, к Смольному, спешили отовсюду, изо всех районов города, вооруженные отряды и, получив здесь боевое задание, отправлялись вновь в путь, шагая в ночной темноте, каждый по указанному ему маршруту.

В одной из комнат Смольного находился Военно-революционный комитет. Здесь было сосредоточено руководство восстанием. Здесь подписывали ордера на выдачу оружия, намечали, куда двинуть какие отряды, учитывали время их движения и наносили на карту Петрограда их маршруты.

Отсюда воля Ленина и Сталина, воплощающая в себе волю народа, распространялась по всему городу, по всей стране, вносила порядок в движение тысяч и тысяч людей, вела их в бой.