Лябиба Ихсанова - Цветы тянутся к солнцу

А на площади уже гудела толпа. Народ все подходил. Уже негде было встать человеку. Кое-кто забрался на заборы. В толпе повсюду виднелись дружинники с зелеными повязками на рукавах. Кругом площади бегали любопытные мальчишки, какие-то женщины обходили толпу стороной, прикрывая платками лица.

Матали и Гапсаттар, ловко ныряя в толпе, пробрались к середине площади. Вдруг Матали остановился и сказал:

— А вон мой папа.

Гапсаттар посмотрел туда, куда показал его друг, и увидел человека в старом, ободранном пальто. Прислонившись к забору, он курил и разговаривал с каким-то мужчиной.

— А почему же он не в шинели? — удивился Гапсаттар.

— Так сюда и пустят в шинели! На мосту же застава стоит. Не понимаешь, что ли?

— А-а, — сказал Гапсаттар и, вынув одну листовку из-под рубашки, стал выбирать, кому бы отдать ее. Наконец выбрав молодого, по-городскому одетого парня, он молча сунул листовку ему в руку и тут же скрылся в толпе.

Немножко страшно было делать это, но зато как приятно стало, когда, глядя издалека, Гапсаттар увидел, что парень сперва оглянулся по сторонам, стараясь понять, откуда у него в руке оказалась эта бумажка, потом заглянул в нее и с интересом начал читать.

И тут кто-то крепко схватил Гапсаттара за руку. Мальчик весь напрягся, готовый бежать сломя голову, но тут же услышал радостный голос Газизы.

— Ой, Совенок, — сказала она, — вот ты где! А это, смотри-ка, Матали! Ты-то откуда здесь взялся?

Переговариваясь на ходу, ребята передвигались по площади из конца в конец. То один, то другой совали листовки разным людям: и молодым, и старым, и мужчинам, и женщинам, — а сунув, издали смотрели на этих людей.

Одни тут же начинали про себя читать слова, напечатанные на серой бумажке шириной с ладонь. Другие читали вслух, и тогда вокруг них сразу же собирались внимательные слушатели. Третьи, заглянув в листок, тут же злобно рвали его в клочки; четвертые, сложив вчетверо, прятали листовки в шапки и в карманы…

А ребята тем временем делали свое дело. Скоро листовок у них почти не осталось, а зато во всех концах площади можно было увидеть людей с серыми бумажками в руках. Поручение дяди Исхака они выполнили быстро и благополучно.

К этому времени на середину площади прикатили здоровенную пивную бочку. На нее вскочил сын бая Гильметдина — Юсуф и, размахивая руками, стал громко говорить что-то.

Когда ветер распахивал полы его шинели, видно было, как сверкают его начищенные сапоги. Стройный, перетянутый ремнями, с наганом на поясе, с зеленой повязкой на рукаве, он красавцем казался среди этой серой толпы. Но ребятам больше нравились Саляхетдин в своем грязном пальто и его товарищ тоже в грязной поношенной шубе. Они уже понимали, что не одежда, а дела украшают человека.

А Юсуф все говорил. От напряжения его лицо покраснело, из-под фуражки выбились волосы, голос иногда срывался. Но он продолжал говорить, и ребята невольно прислушались к его словам.

— Братья мусульмане! — кричал он. — Перед лицом аллаха мы все равны. Мы, мусульмане, всегда жили дружно, всегда приходили на помощь друг другу. Теперь пришло время объединиться под нашим зеленым знаменем и встать на защиту наших общих интересов…

— Равны… — крикнул кто-то, — только на тебе сапоги блестят, а в моих дырки светятся!

— Братья! — перекрикивая поднявшийся шум продолжал Юсуф. — Среди нас, мусульман, нет таких богачей, как Афанасьевы, Морозовы. Мы, мусульмане, всегда жили дружно. Крупные баи — это неверные. Это они грабят вас! Прогоним неверных со своей земли, и вы увидите, какая будет жизнь…

— Верно ты говоришь, — раздалось из толпы. — Морозовы да Афанасьевы грабят, а Юнусовы с Апанаевыми вовсе кровь пьют.

— Ты лучше скажи, сколько денег вам дали неверные на «железные дружины»?

— Вон Шабановы и с русских шкуру драли и нас не забыли — голышом оставили.

Теперь уже со всех сторон неслись сердитые возгласы и не слышно стало, что говорит Юсуф. Он еще открывал рот, еще взмахивал руками, но, наконец, поняв, что его не хотят слушать, замолчал и спрыгнул с бочки.

Тут два краснолицых здоровяка подхватили на руки толстого низенького человека в длинной шубе и в чалме и поставили его на бочку.

Ребята сразу узнали этого человека. Мулла Голубой мечети, отец Саиджана, тоже решил сказать свое слово.

На секунду тишина наступила над площадью. Все ждали, что скажет мулла.

— Правоверные! Перед лицом аллаха мы все равны, — сказал мулла, но тут же из толпы раздался возглас:

— Слышали!

— Правоверные! — еще раз крикнул мулла, но площадь уже гудела от выкриков, и мулла, махнув рукой, неуклюже сполз на землю.

И в ту же секунду на бочке оказался Исхак. Сдвинув шапку на затылок, он оглянулся по сторонам и звонким голосом крикнул:

— Товарищи! Нас призывают объединиться под священным зеленым знаменем Мусульманского государства. А давайте посмотрим, в чьих руках это знамя? Бай Гильметдин держит это знамя. Нас призывают вступать в «железные, дружины». А давайте посмотрим, на чьи деньги вооружаются эти «дружины»? Богачи Шабановы, Крестовниковы дают миллионы на эти «дружины». Ворон ворону глаз не выклюет. Посмотрите: все баи, и мусульмане, и неверные, встали вместе против народной власти. Баям с баями по дороге, а беднякам с бедняками? Кто вам дал свободу и землю? Советы. А вас зовут поднять оружие против Советов. Не ошибитесь, товарищи, сами выбирайте, под какое знамя вам встать: под зеленое или под красное? Сами решайте, с кем вам идти: с грабителями лавочниками и фабрикантами или с рабочими, с Лениным?

…Мать Гапсаттара всю жизнь провела в работе. Она и теперь не сидела сложа руки.

Дружинники с зелеными повязками отрезали Забулакскую республику от советской Казани и уже начинали наводить тут свои порядки. Белья из казарм больше не привозили, не привозили ни дров, ни хлеба.

«Хорошо еще, что из квартиры пока не гонят, — думала мать Гапсаттара, с утра до вечера сидя за прялкой. — Хорошо, что руки есть: досыта не наедимся, а с голоду тоже не помрем. Прялка накормит».

Младшие ребята возились прямо перед окном. И пусть возятся. Хуже, если придут домой и начнут хныкать: «Мама, мы есть хотим!»

Сегодня-то, слава аллаху, есть, чем набить животы. В печке стоит чугунок с пшенной кашей. Да вот Гапсаттар что-то задержался, а без него как начинать ужин?

Гапсаттар — помощник. Гапсаттар — вся надежда семьи. Вот еще немножко подрастет и поможет матери поставить братишек на ноги. Только где же он задержался так долго? Ну да ничего, подождут братишки. Только бы ничего худого не случилось с мальчиком. Только был бы жив и здоров…

Тут дверь открылась, и вошел Гапсаттар, сияющий, как солнце, окруженный со всех сторон братишками.