Михаил Жестев - Приключения маленького тракториста

— Это ты мальчишку какого-то на трактор пустил? Сколько раз я говорил, чтобы посторонних и духу не было! Опять за свое. Учил, учил, так и не выучил. Так вот, в последний раз предупреждаю: еще увижу, — тебя с машины прогоню. Не посмотрю, что труды свои вложил.

Колька только мигал глазами. Вот так Форсистов! Ему бы не на тракторе ездить, а на сцене комедию ломать! С таким не пропадешь!

Форсистов был очень доволен, что все обошлось более или менее благополучно. Ведь могло дойти до драки, — горяч Алешка; ишь, как звереныш оскалился! Но после отъезда Черешкова он твердо решил: надо прогнать Алешку. В конторе не заметят, а в Черепановке? Опять Харитон выкручивайся. Оставалось одно: перевестись в другую бригаду — и концы в воду.

На следующий день после смены он отозвал Алешку и сказал, присаживаясь на землю.

— Придется тебе в другом месте работу искать.

— Это кто же меня уволил? Директор?

— Надо было смолчать, а ты чуть не в драку.

— Он же не знает, что я у тебя сменщиком, — продолжал Алешка.

— Тогда я тебя увольняю. Кто нанимал, тот и увольняет. Ты со мной рядился.

На это Алешка возразить ничего не мог. Он понимал, что жаловаться на Форсистова он не может, и в тот же день ушел из шалаша. В Черепановке оставаться нельзя. Но куда идти? Не в Серебрянку же. Вернуться в училище и рассказать обо всем Сергею Антоновичу? А может быть, поехать к дяде Пуду? Алешка сидел в своей летней горнице, смотрел в окно на яблоневую ветку и думал о неудачливой своей судьбе.

Невеселые размышления его были прерваны появлением Тани.

Алешка не верил своим глазам. Зачем она пришла? Наверное, уже знает, как он схватился в поле с ее отцом. С машины выгнал — его дело! А обзывать не имеет права.

— Мне надо тебе что-то сказать, — взволнованно произнесла Таня. И, минуя Глашу, сбежала с крыльца.

Он догнал ее на улице. Таня сказала, не оборачиваясь и быстро шагая посреди дороги:

— Следователь приехал.

Алешка думал об ее отце.

— Георгий Петрович меня первый вором назвал.

Она продолжала скороговоркой:

— Следователь сейчас у отца. И всё спорят и спорят, не могут понять друг друга. Следователь говорит: «У меня ордер на арест тракториста Алексея Левшина». А отец отвечает: «В МТС нет тракториста Алексея Левшина». Тогда следователь достает газету и показывает на портрет: «А это кто такой?». «А это Николай Лопатин! Тут ясно в газете написано!» А следователь ему: «Мало ли, что написано! Это Алексей Левшин». А отец даже рассердился: «Я своим глазам больше верю, чем вашим вымыслам. Я отлично знаю и Левшина и Лопатина. Так вот — в газете Лопатин!» Ну, а следователь тоже рассердился. Расстегнул свой портфель и спрашивает: «У Левшина дядя есть? Есть! Племянника своего знает? Знает! Так вот его показания!» И читает: «В газете напечатан портрет моего племянника Алексея Левшина». Теперь они едут сюда.

— Пусть едут…

— Помнишь, что я тебе говорила? Надо было пойти и все рассказать…

— Помню…

— Что же ты думаешь делать?

— Не знаю… — И бросился в проулок.

— Алеша, постой… Я тебе не все сказала… — Таня побежала за ним. Она догнала его у леса. — Алеша, подожди..

Она не понимала, куда идет он и куда следом за ним идет она. Лесная тропинка извивалась меж кустов, перелесками, по болоту, и наконец вывела их к озеру. Алешка пробрался через прибрежную осоку, залез в лодку и оттуда сказал:

— Я вон на тот остров, — видишь? Только никому не говори.

— И я с тобой, — ответила Таня и, прежде, чем Алешка согласился, сбросила с себя сандалии и зашлепала по воде.

Алешка усадил ее на скамейку и, пробираясь сквозь высокую, шуршащую траву, вывел лодку на светлую озерную гладь.

— Пусть теперь следователь поищет меня! — сказал он, оглянувшись в ту сторону, где за лесом была Черепановка. — Да и не добраться ему до острова!

Они причалили к острову, оставили лодку в бухточке и пошли к шалашу.

— Здесь хоть все лето можно прожить.

— Я ружье привезу.

— Хлеба бы, — сказал Алешка. — Без хлеба пропадешь.

— И я сюда переберусь, — неожиданно заявила Таня.

— Скажешь тоже! — смутился Алешка.

— Но почему нет?

— Понимаешь, неудобно как-то…

— Чепуха! Я буду тебе помогать.

Алешка не знал, как убедить Таню, что ей действительно нельзя оставаться на этом острове, и вдруг в голову пришла спасительная мысль.

— Если ты убежишь сюда, весь район на ноги поставят. Тогда и тебя, и меня сразу разыщут.

— Да, это ты, пожалуй, прав, — согласилась она. — Но все равно. Я буду сюда приезжать. И давай условимся: как только увидишь на берегу костер, так подавай лодку.

— Ладно…

Они присели у шалаша.

— Следователь, наверно, уже приехал. И откуда он пронюхал, что мы с Колькой обменялись документами? Кто ему сказал об этом? Неужто Форсистов?

— Ничего следователь про это не знает. Я ж тебе говорила, — они с папой заспорили, кто ты, а кто Колька.

— Так почему же он ищет Левшина? А может быть, дядя Иван догадался и сообщил, что у него самозванный племянник?

— Совсем нет. Ты знаешь, дядя Иван арестован. У него недостача каких-то там запасных частей. И следователь говорит, есть доказательства, что Алексей Левшин, ну, не ты, а Колька, помогал ему сбывать эти части какой-то там шайке.

Алешка не мог представить себе дядю Ивана вором и сказал протестующе:

— Дядя Иван свое кому хочешь отдаст, а тут в училище взял. Брехня это…

Алешка собрал хворост, принес из шалаша спички и разжег костер. Для чего это ему потребовалось, — он и сам не знал. Комаров нет, варить нечего, — видно, от грусти. И, подкидывая в огонь сушняк, сказал Тане:

— Так вот почему Георгий Петрович назвал меня так…

— Папа не имел права.

— Но он не знал…

— Если меня когда-нибудь так оскорбят, я тоже не стерплю, — спокойно сказала Таня. Она обошла костер и остановилась совсем близко от огня. — На твоем месте я не стала бы ждать, пока меня арестуют. Я бы сама пошла к следователю, в суд и сказала: — Я не виновата! Я ничего плохого сделать не хотела.

Алешка слушал, не спуская глаз с Тани, не перебивая ее. Еще совсем недавно она казалась ему обыкновенной девчонкой, которую он не прочь был поколотить. А теперь он думал о том — кто мог так поступить, как она? Друг, настоящий товарищ! Не скрываться, не бояться, а все самому открыть. Знает ли Таня, как важно для него то, что она только что сказала?

Алешка поднялся.

— Пойдем, осмотрим остров.

— Он необитаемый?

Они пошли краем берега. Никого кругом и никаких следов.

Неожиданно Алешка повернул к бухте.

— Мы еще не все осмотрели… — запротестовала Таня.