Владимир Железников - Чудак из шестого «Б». Повести

— Я бы тоже не раздувал,-сказал Сашка.- Но только вчера я дал себе слово поступать всегда честно и никогда не врать.

Все было кончено. У меня еще никогда не было такого несчастья, и я просто не знал, что делать.

— Иди к Наташе,- сказал Сашка.

— Я тебя ненавижу! — сказал я.- Ты все погубил. Все.

— Это очень плохо, что ты так поступил,- сказала Наташа.- Тебе все же нельзя было доверять воспитание детей. Ты слишком легкомысленный. Ну, в общем, от работы с октябрятами я тебя отстраняю, а твое поведение будем разбирать на сборе отряда. Как бы у Александры Ивановны не было из-за тебя неприятностей на педсовете.

На следующий день надо было идти на занятия к Леониду Сергеевичу. Но я, конечно, не пошел. Сидел один дома, и все. Долго сидел, стемнело уже, а я сидел, не зажигая света. И вдруг звонок. Открыл дверь. А за дверями сам Леонид Сергеевич.

— Ну, здравствуй, энтузиаст,-сказал Леонид Сергеевич.- Что такой печальный?

Точно он не знает, что со мной случилось.

— Да так…- ответил я.

— Разговаривать не хочется?

— Нет.

— Понятно. Помолчим вместе. Вместе веселее.

Ну, сели и молчим. Молчали. Молчали. Только незаметно было, чтобы от этого мне стало веселее. Себя еще больше жалко, и Сашку почему-то жалко.

— А я тебе принес свою фотокарточку, чтобы ты ее вклеил в октябрятскую тетрадь.

Я махнул рукой: что, мол, теперь об этом говорить. Но фотографию все же взял. На фотографии стояли Леонид Сергеевич и какая-то женщина. Я сразу догадался, что это и есть его жена, которая погибла на фронте. Они снимались, видно, на катке после удачного выступления, потому что оба были в спортивных костюмах и лица у них были веселые.

— Не нашел другой веселой фотографий,-сказал Леонид Сергеевич.- А мрачную не хотелось давать. Объясни это, пожалуйста, ребятам. А потом, я сейчас живу один в двух лицах: за нее и за себя. Она бы очень подошла к твоим ребятам.

В это время кто-то зазвонил в дверь. Я побежал открывать.

На пороге стояла Наташа. Как она быстро прибежала! То ни разу не была, а тут прилетела.

— Мамы нет дома,- сказал я.- Рано пришли.

Хотелось хлопнуть дверью перед ее носом. Но в коридор вышел Леонид Сергеевич.

— В чем дело? — спросил он.

Хоть я был сильно расстроен, но все же заметил, что появление Леонида Сергеевича произвело впечатление на Наташу,

— Мне надо поговорить с Бориной мамой. Я из школы.

— Мы и без мамы все обсудим. Раздевайтесь, входите.

Леонид Сергеевич, как настоящий кавалер, помог Наташе снять пальто. Наташа даже покраснела. Это, конечно, произошло у нее первый раз в жизни. В общем, пока они соревновались в вежливости, я преспокойно стоял в стороне. Внутри у меня все переворачивалось от тоски, а я стоял себе и наблюдал, как они друг перед другом хорохорились. Никто бы на свете не догадался, как мне сейчас плохо. Что-что, а выдержки у меня хватало всегда. Леонид Сергеевич пригласил Наташу в нашу комнату, а я пошел к Ольге Андреевне.

Никто не виноват, что в нашем доме такие тонкие перегородки между комнатами и все слышно.

— Вы понимаете,- сказала Наташа,- ему доверили малышей, а он так поступил… Сам врун и их учит обманывать. Это ужасно!

Она изобразила меня просто негодяем. И самое страшное, что это правда. Сашку обманул, ребят подвел. Никому ведь не объяснишь, что я просто увлекся и все забыл.

— Печальная история,- ответил Леонид Сергеевич.- Не подумал он, ну и сделал глупость. А парень он хороший. Октябрят своих любит. Все что-то придумывает для них. Они к нему даже домой бегают.

— Это правда — они к нему привязались,- сказала Наташа.- Но нельзя же так поступать. Он на них дурно влияет. А если он их, к примеру, толкнет на воровство? Здесь налицо просто спайка.

После этого они оба замолчали. Я ждал, что Леонид Сергеевич ей на это ответит, но он молчал.

Неужели поверил, что я могу толкнуть малышей на воровство?

— Зря вы так. Разве можно подумать такое про Борьку. Фантазия у него добрая, человеческая. А если он из своих октябрят таких же фантазеров и мечтателей сделает, это же чудно! Зависти нет, безразличия нет. Он, вы знаете, когда играет в шахматы, всегда поет.

— Доброта-это формальное качество,- сказала Наташа.- Капиталисты тоже добренькими бывают. На доброте коммунизм не построишь.

Это уже было просто оскорбление. Если бы кто-нибудь такое сказал про Леонида Сергеевича, я бы его в два счета выгнал. А он возьми и скажи:

— Наташа, интересно, что вы будете делать после школы?

Когда я услышал его вопрос, не поверил своим ушам. Он просто перевел разговор на другую тему.

— Не знаю,- ответила Наташа.

— Советую вам: поезжайте в Сибирь. У меня там сынишка работает.

Он ей еще предлагал поехать в Сибирь! Быстро они договорились. Меня он не зовет в Сибирь, а ее: поезжайте к моему сыну, пожалуйста. Вот, мол, адресок. Пошлите только телеграммку, а он вас там встретит… Противно стало слушать, что они там дальше говорили.

Включил радио на полную мощность и стал прыгать и корчить рожи перед зеркалом. Пусть думают, что танцую. Быстро они спелись, я даже не ожидал.

Наконец Леонид Сергеевич постучал мне кулаком в стену. Я сначала не хотел к нему идти, а потом все же пошел.

— Ушла? — сказал я, хотя отлично слышал, как она уходила, и даже видел в замочную скважину, как он ей подавал пальто.

— Ушла. Неплохая девушка, но…- Он помахал в воздухе рукой.- Я ее в Сибирь пригласил. Там ребята ее быстро уму-разуму научат.

— Понятно.

— А с тобой все в порядке. Конечно, разберут тебя на сборе, как полагается. А матери можно об этом пока не докладывать. А то знаешь — женщины… Паника. Отцу напишет, и так далее.

Это уже было неплохо, но я даже глазом не моргнул. Пусть не думает, что я собираюсь рассыпаться в благодарностях. Вообще ненавижу, когда благодарят.

— Ну, пойду,- сказал Леонид Сергеевич. И ушел.

Прошло несколько дней. На сборе отряда меня еще не разбирали. Но ребята из второго «А» по-прежнему прибегали ко мне. Я не ходил к ним, а они бегали ко мне чаще, чем раньше. Каждую перемену несколько человек. И все разные. Точно они дежурство установили за моей персоной.

Только теперь в нашем классе никто надо мной не смеялся. Я даже думаю, что некоторые из наших завидовали, что малыши ко мне так привязались.

А тут после уроков ко мне ворвались Толя Костиков и Гена Симагин и сказали, что Нину увезли в больницу.

У меня прямо похолодело все внутри.

— У нее заболел живот, и ее увезли,- сказал Костиков.- «Скорая» приезжала. «ЗИЛ-110».

Я побежал в учительскую к Александре Ивановне. Я бежал так быстро, что Костиков и Симагин отстали от меня. Когда я вышел из учительской, весь второй «А» стоял около дверей.