Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

Саша изогнулась, повисли, закачались волосы, а она коснулась пальцами травы — и весь мир перевернулся вверх ногами. Берёзы вверх ногами, и белые звёзды — где они? На земле? На небе? И мама перевернулась, и папа тоже.

— А Катя из себя ставит неизвестно что.

— Ясно. — Мама строгает палочку. — Всегда находится кто-то, кто ставит из себя неизвестно что. С этим приходится мириться. Хватит тебе, Саша, у тебя пузо голое. Смотри, вот это заячья капуста. Попробуй, кисленькая. И ты поешь. — Мама суёт пучочек светло-зелёных нежных листиков папе прямо в рот, он жуёт, кивает.

— Кисленькая, я её с детства не пробовал. Заячья капуста, сто лет прошло.

— Жизнь прекрасна, — говорит мама, — можно собирать сморчки, а можно не собирать. Можно делать мостик, а можно не делать. Потому что не в этом суть. Верно?

— Разумеется, — отвечает папа, — важна широта взглядов.

— Сашу проводим в лагерь, сделаем ремонт, хорошо? — Мама стоит теперь за папиной спиной и гладит папу по голове. А он морщится, ремонт — это трудно, это скучно и громоздко. Ремонт — это то, о чём лучше не думать, не помнить. И вообще, кто сказал, что его пора делать — ремонт?

— Не страдай, не мучайся, — смеётся мама, — ты только маляров пригласи, а потом, пожалуйста, можешь ехать к своей маме. Можешь, можешь, я сама справлюсь.

У кукушки такой голос, как будто там, где она сидит, сыро, там, наверное, деревья растут гораздо гуще, они там выше, темнее. Там дебри, чаща, тайны. Сколько лет мне жить? Да хоть тысячу. Она тебе наобещает, пёстрая птица кукушка.

— Кукует, как в часах, — говорит папа.

Мама смеётся, и Саша тоже смеётся.

Они не знают, что скоро придёт беда.

Сашенька подходит к кассе кинотеатра, народу совсем мало.

— Один билет, пожалуйста, — просит Сашенька.

Конечно, гораздо веселее, когда приходишь в кино не один, а с кем-нибудь, но что поделаешь, если не с кем? Иногда говорят, что у хороших людей много друзей, а если у человека нет друзей, то он сам в этом виноват. Я совершенно с этим не согласна. Бывает, конечно, что сам виноват, а бывает, что нисколько не виноват. Иногда очень хороший человек вдруг оказывается одиноким. Мало ли почему — застенчивый он, например, обходит людей, с которыми мог бы подружиться, если бы был посмелее. Или он скрытный, и никому не видно, какой он на самом деле — хороший или так себе. Или ещё почему-либо так получается, что совсем неплохой человек вынужден подойти к кассе и сказать: «Мне один билет, пожалуйста».

Но Сашенька старается об этом не думать. Он входит в зал, отыскивает своё место в седьмом ряду, доедает мороженое. Скоро начнётся фильм. Это самые хорошие минуты — фильм ещё не начался, но скоро начнётся, и можно ждать, и нетерпеливо ёрзать на месте. И поглядывать по сторонам просто так, от нечего делать.

В конце ряда сидит девочка, она тоже одна и тоже смотрит по сторонам. А что ей делать, если поговорить не с кем? Сашенька замечает, что у неё помпон на шапке похож на жёлтого цыплёнка. Девочка вертит головой туда-сюда, она тоже, как и Сашенька, доедает мороженое, а обёртку свёртывает в комочек и прячет в карман. Сашеньке это нравится. Хорошая девочка, славная, не кинула бумажку под кресло. И такая милая девочка пришла в кино одна. Грустно ей, наверное. И глаза у неё невесёлые. Конечно, что уж тут весёлого — одной сидеть в кино? И некого ткнуть локтем в бок на самом интересном месте и зашептать: «Смотри, смотри, вот это кино!» Половина удовольствия пропадает. И ничего с этим не поделаешь. Бедная девочка. Интересно, какого цвета у неё глаза? Может быть, они золотые? Жёлтые, как конфеты «Театральные»? Могут же у двух разных девочек быть похожие глаза. Интересно, как её зовут, эту славную одинокую девочку? Сашенька Черенков посматривает на неё и одновременно делает вид, что глядит мимо неё на стену. Потому что неловко в упор разглядывать человека.

И вдруг бедная одинокая девочка как закричит на весь зал:

— Вера! Вера! Вера! Скорее! Сюда!

И Вера в ядовито-зелёной куртке, кудрявая, без шапки, бегом побежала через зал. Подруга. Весёлая Вера.

Сашеньке сделалось совсем одиноко, ещё больше, чем до этого. В эту минуту ему казалось, что он один в целом мире. У всех есть подруги, приятели. У него, у Сашеньки, нет никого. Только родственники. Но родственники не в счёт. Брат Алёша, конечно, очень хороший. Но он взрослый. Он всегда занят, ему не до Сашеньки. Алёша студент, он художник. А художники не бывают свободными. Алёша готовится к выставке, это очень важное дело — готовиться к выставке. Приходится много рисовать. Вот и получается, что у Сашеньки есть старший брат, а как будто его и нет.

Девчонки сели рядышком и шепчутся, и смеются, и толкают друг друга локтями, и радуются своей встрече, как будто она неожиданная, хотя сами же сговорились встретиться в кино. Они ведут себя так, как полагается девочкам, которые не виделись некоторое время — всё равно, год или несколько часов, — а теперь увиделись и рады.

Сашенька отворачивается. Какое ему, в конце-то концов, дело до этих совершенно посторонних девчонок. И помпон глупый, цыплячий. Саша Лагутина, например, никогда не надела бы такую шапку.

Очень нужны нам иногда товарищи по несчастью. А если окажется, что мы ошиблись и у человека всё в порядке, мы почему-то на него готовы обидеться. Хотя он ни при чём. Это же мы сами про него сочиняем, а он нам ничего не говорил и в товарищи не набивался.

В зале много свободных мест, взрослые в это время редко ходят в кино, они ещё на работе. Но вот перед Сашенькой усаживаются большой мужчина и маленькая женщина. Спина у мужчины широкая, из-за такой спины и экрана не увидишь. А женщина всё время прислоняется к своему спутнику плечом, между ними не посмотришь, хоть пересаживайся. Но Сашенька почему-то не пересел — не любит Сашенька занимать чужое место, ещё придут и сгонят. Ладно, в следующий раз он возьмёт билет в первый ряд, тогда уж никто ничего не загородит. А теперь придётся вытягивать шею вбок, чтобы выглянуть из-за чужих спин.

Вот женщина наклонила голову мужчины к себе, что-то шепчет ему на ухо, и он кивает. Сашенька перестаёт думать о том, что они ему мешают. Он думает о том, что когда-нибудь он, Сашенька, вырастет и станет взрослым. Возможно, он будет капитаном, а может быть, геологом или географом. И вот он, бородатый, загорелый, слегка охрипший от дальних дорог, возвращается в свой родной город. И конечно, он идёт в кино — там, в таёжных странствиях, он соскучился без кино. Он садится в свой любимый седьмой ряд, и рядом с ним сидит прекрасная, удивительная красавица. Она сидит рядом и что-то говорит ему, мужественному и сильному человеку. И он кивает, он соглашается с ней — разве спорят с красавицей? Сашенька даже удивляется, какие странные мысли иногда приходят ему в голову. Но мысли ведь приходят, не спрашивая разрешения. А мужчина впереди вдруг говорит раздражённо: