Людмила Матвеева - Дарю тебе велосипед

— Барахтайся! Руками подгребай воду под себя. Ногами — сильнее, сильнее. Не бойся! Главное — не бойся. Тонут только от страха. Дыши, дыши спокойно. Вот! Молодец! Ты замечательно способный!

Он и не заметил, что бабушка отпустила его. Она не поддерживает, она в двух шагах, в трёх. А он — плывёт! Сам! Без руки, подхватившей под живот. Плывёт! И это счастье!

— Я плыву! — кричит он во всё горло. — Я не держусь за куст! Не руками по дну! Не на спасательном круге! Не на крокодиле! Плыву!

Бабушка плывёт рядом и смеётся:

— Хватит! Вылезай! Вода холодная!

— Тёплая! Как простокваша!

Потом он растирается махровым жёстким полотенцем. Бабушка говорит:

— Вот так, мой милый. Это тебе не стихи сочинять.

— Разве плохо сочинять стихи? — спрашивает Сашенька.

— Хорошо. И даже прекрасно. Но на реке больше всех уважают того, кто хорошо плавает. Такой закон жизни. И ничем другим ты этого не заменишь.

Сегодня в лагере «Светлые полянки» родительский день.

Вот почему выглажены галстуки, и на окнах в спальнях стоят банки с земляникой, и девчонки репетируют свою тарантеллу. И Саша с утра нарядилась в мамину любимую зелёную кофточку. Потому что сегодня родительский день.

Туся Ильинская даже песню переделала и поёт всё утро: «Родительский день, начало начал, ты в сердце моём надёжный причал». И Саша тоже поёт. Во-первых, песня привязчивая. Во-вторых, день хороший.

Пусть тебе бывает грустно, пусть Курбатов на тебя не смотрит, а противная Валька ему понравилась. Пускай, пускай. А всё равно сегодня у Саши настроение хорошее и ничем его не испортят. Сегодня — родительский день.

Совсем скоро, теперь уже скоро — приедут мама и папа. И она увидится с ними. И посидит с ними рядом. И поговорит. И они увидят, как она загорела и выросла. И не простудилась, и не наколола ногу, и не порезала палец, и не перегрелась. А вот она, живая, здоровая их дочь Саша.

Мама спросит:

«Кормят хорошо? А фрукты? А ягоды?»

Папа скажет:

«Я — сторонник духовного начала. Книги есть хорошие? А друзья?»

И Саша будет сидеть между ними, поворачиваться то к маме, то к папе и отвечать подробно и про фрукты, и про духовное начало. Конечно, у неё есть друзья. Как же без друзей? Туся, Надя, Тамара, Саида. На речку? Конечно, папа. В лес? Каждый день, мама. Вот целую банку земляники набрала, это я сама. Ешьте, ешьте. Ну зачем же мне, я вам собирала.

Они будут есть землянику. А Саша будет есть гостинцы, которые мама достанет из жёлтой сумки.

Почему все люди так любят гостинцы? Ведь не только потому, что это вкусно. Вкусно — само собой. Но особенно приятно, что это специально для тебя припасли. Думали о тебе: это Саша любит, это надо ей повезти, она обрадуется. А халвы давай повезём побольше, она с друзьями поделится. Наша дочка обожает вишни, сходим на рынок. А такое печенье она не особенно любит, слоёное тесто ей не нравится. А лучше я испеку песочный пирог. Или ватрушку. И папа ответит маме: «Только не закармливай девочку». А потом сам достанет из портфеля коробку конфет, очень красивую, с малиновыми розами на крышке. Внутри коробки шоколадные конфеты лежат каждая в своём углублении, и у каждой конфеты разная начинка — у одной сливочная, у другой мягкий шоколад, у третьей — клубничное варенье. С победным видом папа положит на стол эту роскошную коробку и скажет: «Я раздобыл её с трудом, в буфете». Мама возмутится: «Ну куда? Что ты в самом деле! Детям вреден шоколад». А папа возразит: «Знаю, знаю. Но дети особенно любят именно то, что им вредно. Вспомни себя в детстве». — «Ну хорошо, — уступит мама, — немножко шоколада, я думаю, можно. Не в одиночку же она слопает все эти конфеты». — «Конечно, — засмеётся папа, — я на весь отряд рассчитывал. Она разделит всё с друзьями. У неё же наверняка весь отряд — друзья». И мама согласится с этим: «Наша дочь общительная. И обаятельная».

Так считают мама и папа. Обаятельная.

Ну почему, почему другие люди не относятся к нам так хорошо, как мама и папа?

Вот Курбатов. Он ходит мимо, даже не посмотрит в Сашину сторону. Как будто это не Саша, а воздух, пустое место.

Валя Туманова ехидничает и злорадствует. «Ах, девочки, как мне надоел этот настольный теннис. Каждый день, каждый день одно и то же. Сколько можно? Костя просто помешался на этом настольном теннисе. Пунктик у него, наверное». И — зырк на Сашу.

— А ты не ходи, — сказала Саша. — Он позовёт, а ты откажись. Чего ж ты? Скажи — не хочу! Слабо?

— Глупая ты, Саша. Девочка, а хуже мальчишки. Резкая какая-то, — и отвернулась Туманова, ушла.

…Но сегодня — родительский день. Начало начал.

И радость с самого утра наполняет Сашу.

Родительский день — это праздник, и ни на какие другие дни он не похож.

На утренней линейке старший вожатый Дима сказал:

— Две просьбы ко всем. Третий отряд! Стойте спокойно, к вам это тоже относится. Просьба первая — не объедайтесь. Попадёте в изолятор — что хорошего? Просьба вторая — не распускайтесь. Порядок есть порядок, режим есть режим, дисциплина есть дисциплина. Никаких воплей! Никакой взбудораженности. Никаких конфетных бумажек не бросать. По газонам по-прежнему ходить воспрещается. Словом, цирк не устраивать. Намёк понят?

Все загудели:

— По-о-онят!

— Третий отряд! Вы тоже поняли?

— Да-а! — протянул третий отряд.

«А что — третий отряд? — обиженно подумала вожатая Тамара, которая стояла вместе со своим третьим отрядом и видела каждого все вели себя почти тихо. — Почему это, как чуть что — так третий отряд?»

Старший вожатый Дима, наверное, умел читать мысли на расстоянии. Тамара только подумала, а он ей ответил в микрофон, на весь лагерь:

— Нечего обижаться, Тамара. Дисциплина. Пойми.

Потом все разошлись с линейки, быстро позавтракали и стали ждать родителей. В последние минуты всегда обнаруживаются недоделанные дела. Кто-то из девчонок доглаживает юбку. Валя Туманова в новой зелёной жилетке вплетает в свою роскошную косу зелёную ленту. Дежурное звено вычёсывает граблями из травы фантики и крышки от бутылок, в которых была вода «Байкал». А над всем лагерем несутся звонкие голоса. «Раз дощечка, два дощечка — будет лесенка, раз словечко, два словечко — будет песенка. Вместе весело шагать по просторам, по просторам, по просторам…» Это самый младший отряд репетирует в последний раз, чтобы спеть на большом концерте и показать родителям, как они научились замечательно петь. «Раз дощечка, два дощечка» теперь уже все эту песню поют, хочешь не хочешь, а пристала.

Саша бежит мимо кустов сирени и вдруг видит: там, за кустами, Гена Воблин длинную голубую ленту разматывает. Чего это он такое делает? Почему километры ленты по воздуху мотаются? Остановилась Саша, а Генка перед её лицом зачем-то руками помахал и вдруг стал голубую ленту изо рта вытаскивать — тянет, тянет, и конца ей нет.