Луис Фитцью - Шпионка Гарриет

Гарриет не двинулась. Песня, до того звучавшая внутри, остановилась, и она испытывала смутное чувство удовольствия, соседствовавшее с набухающей волной страха.

— Гарриет?

Девочка лежала недвижно.

Мама повернулась и вышла из комнаты со словами:

— Через час вернется твой отец. Если ты не желаешь разговаривать со мной, тебе придется разговаривать с ним.

Гарриет пролежала в комнате до вечера, наблюдая, как тени листьев меняются и исчезают. Она слышала, как отец вернулся домой.

— Я никак не могу с этим примириться. Я прихожу домой с работы, и единственное, чего хочу, это покоя, тишины и бокал мартини. Сегодня я вернулся, и что же вижу — ведерко со льдом не приготовлено, ты в полном помешательстве, из кухни на весь дом слышна эта негодяйская кухарка — так она орет. А тут ты еще мне говоришь, что пришлось повысить ей жалование на пять долларов! Объясни мне наконец, что происходит?

Послышалось долгое бормотание, а потом звук закрывающейся двери. Мама повела отца в библиотеку. Если кто-то хотел устроить кому-то скандал, библиотека была самым подходящим местом.

Она лежала в темноте и смотрела в пустоту. Она не осуждала отца за то, что он сердится. Но это все было так скучно. Иногда, когда она закрывала глаза, она видела какое-то желтое пятно. Она чуть не уснула. Тут на лицо ей упала полоска света, она чуть-чуть приоткрыла глаза и увидела, что в дверях стоит отец. Девочка снова закрыла глаза.

— Гарриет, ты спишь?

Она не пошевелилась.

— Гарриет, отвечай.

Гарриет продолжала лежать, едва дыша.

— Послушай, я прекрасно знаю, что ты не спишь. Я, бывало, то же самое проделывал со своим отцом. Так что ты лучше сядь и поговори со мной.

Гарриет мгновенно села, наклонилась и одним прекрасно рассчитанным движением бросила ботинок прямо в отца.

— Ну… это уже просто из рук вон… Тут что-то придется делать… Этот ребенок… Пойди сюда. Я считаю, лучше позвонить… — тут дверь крепко захлопнулась.

Гарриет продолжала лежать, будто никогда не двигалась, не бросалась ботинком, никогда не была несчастна, никогда не ловила лягушку. Она спокойно размышляла про себя — только подождите, когда я сломаю палец Джени. Потом внезапно она провалилась в сон. Поздно ночью девочка проснулась от того, что мама натягивала на нее пижаму и заправляла рубашку в штаны. Потом она снова блаженно заснула.

На следующее утро Гарриет проснулась ужасно голодной, потому что накануне не поужинала. Она спустилась вниз прямо в пижаме и уселась за стол.

— Гарриет, поднимись и переоденься.

— Нет.

— Что значит нет? — в удивлении широко раскрыла глаза мама.

— Нет и все, просто нет.

— Сию минуту иди наверх, — сказал отец, — а не то получишь такую трепку, что вовек не забудешь.

Гарриет пошла наверх и оделась, потом спустилась вниз и снова села за стол.

Родители не заслонялись газетами и пристально смотрели на нее.

— Ты умылась?

— Нет.

— Тогда иди обратно и умойся.

— Нет.

— Гарриет, ты же всегда умываешься.

Молчание.

— Гарриет, иди наверх и умойся.

— Нет.

Отец посмотрел на мать:

— Как я вижу, мы не слишком быстро продвигаемся вперед. Но прежде чем мы все полностью погрузимся в новомодные идеи, могу ли я заметить, Гарриет, что тебе лучше сию же минуту подняться наверх и умыться, а не то ты целую неделю не сможешь сидеть на мягком месте.

Гарриет поднялась наверх и умылась. Почему-то все это доставляло ей непонятное удовольствие, и спускаясь вниз, она даже что-то мурлыкала.

— Сегодня ты в школу не пойдешь, — начала мама.

— Я знаю.

— Откуда ты это знаешь? Гарриет, ты подслушивала?

— Нет.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Потому что решила туда не ходить. Мне разонравилось ходить в школу.

— Ну, это не совсем то, что я имела в виду. Сегодня мы пойдем повидать кое-кого.

У Гарриет подпрыгнуло от радости сердце:

— Оле-Голли? Оле-Голли вернулась?

Родители обменялись взглядами.

— Нет, — ответила мама, — мы пойдем повидать доктора.

— А, — Гарриет прожевала кусок бекона, — доктора Андрюса? — спросила она невинным тоном, намереваясь посплетничать о Карри, пока будет у доктора.

— Нет, — сказала мама и как-то беспомощно поглядела на отца. Тот пробормотал что-то вроде «Гм-м-м», пару раз прочистил горло и произнес:

— Он довольно-таки приятный субъект, этот доктор, к которому ты пойдешь. Не такой прохвост, как большинство докторов.

Гарриет продолжала есть, не глядя на него. «Может быть, — подумала она, — для Карри будет достаточно, если я просто скажу, что мой отец назвал доктора Андрюса прохвостом».

Покончив с завтраком, она вышла на улицу, чтобы подождать мать. Посмотрела в сторону школы и увидела, что дети топчутся перед дверью. Ее не волновало, пойдет ли она снова в школу. Казалось, прошли сотни лет с тех пор, когда ей так нравилось писать «Гарриет М. Велш» наверху страницы.

В конце концов мама вывела машину, и Гарриет уселась. Мама доехала до угла Девяносто Шестой улицы и Пятого проспекта, потом три раза объехала вокруг квартала, ища, где поставить машину. В конце концов она, просто пылая негодованием, заехала в платный гараж.

В лифте Гарриет внезапно спросила:

— А зачем я туда иду? Я же не больна, — хотя сказав это, она почувствовала, что все-таки немножко больна.

— Ты просто поговоришь с доктором. Он ничего не будет с тобой делать.

— Но я его не знаю.

— Это ничего. Он очень приятный человек.

— Но о чем я с ним буду разговаривать?

— Обо всем, о чем он захочет.

Они доехали до седьмого этажа, и мама позвонила в звонок на голубой двери. Тут же дверь открыл невероятно смешной человек, ну просто смешнее всех на свете. У него были ослепительно рыжие волосы вокруг совершенно лысой макушки, большой ухмыляющийся рот, желтоватые зубы и смешные очки в толстой черной оправе. Он был очень высокий — такой высокий, что ему приходилось все время наклоняться. Гарриет заметила, что у него был ужасно странный нос и невероятно длинные ноги.

— Привет, привет, — радостно сказал он.

Гарриет только фыркнула в ответ. Она ненавидела, когда кто-то пытался немедленно ей понравиться.

— Здравствуйте, доктор Вагнер, это Гарриет.

Гарриет отвернулась. Было как-то глупо стоять здесь, когда они оба смотрели на нее.

— Ну, почему бы нам не пройти в кабинет и не поговорить немножко?

«Ну вот, снова библиотека, — подумала Гарриет, — слишком долгий путь для того, чтобы устроить скандал». Мама улыбнулась ей и пошла в приемную, а Гарриет последовала за рыжими волосами в кабинет. Кабинет оказался большой комнатой с синим ковром, кушеткой и зачем-то с пианино. Гарриет неподвижно, как столб, встала посредине комнаты, а доктор Вагнер уселся в одно из двух гигантских кожаных кресел.