Мария Грипе - Тайник теней

Значит, несколько недель спустя, Берта послала эту фотографию Ингеборг. Значит, уже тогда Берта и Ингеборг были подругами.

А Каролина ничего не знала!

И почему, кстати, Берта послала письмо по почте, когда Ингеборг жила в том же городе?

Одни вопросы.

Но какова Ингеборг?! Ведь она видела фотографию Берты дома у Каролины! Стояла возле комода и смотрела на эту фотографию! Смотрела много раз! Слушала, как Каролина рассказывает о Берте! Знала, что они с Бертой сестры! И не могла оставаться безразличной! Но молчала, как рыба! Как такое возможно?

Что за тайный заговор? Да это почти преступление!

Каролина совершенно убита. Никогда еще ее так не обманывали!

Сможет ли она когда-нибудь это простить?

И что же – Ингеборг забыла, что оставила это письмо с фотографией в книге, которую собиралась отдать Каролине?

Или она вспомнила об этом потом, пока они сидели и разговаривали? И поэтому вдруг передумала и захотела забрать книгу?

Но почему бы ей вместо этого не вытащить письмо незаметно?

Это было бы совсем нетрудно.

И почему Ингеборг положила письмо Берты именно в эту книгу?

По чистой случайности?

Или же Берта рассказала ей, что роман вызвал бурное обсуждение у нее дома и что самой Берте так и не разрешили его прочесть? А может, Ингеборг получила его от Берты в подарок? Это более похоже на правду. Выбирая подарки, Берта почти всегда останавливалась на книгах.

Однако раздумывать над этим нет смысла. Это малозначительные детали, которые Каролина перебирает в уме только для того, чтобы заглушить отчаяние. Мысли крутятся одни и те же.

Она больше не желает видеть Ингеборг!

Не может идти в театральную школу.

Два дня подряд Каролина сидит дома. Даже на улицу не выходит. Сидит и пишет сценарий фильма, делает наброски к пьесам, но все получается плохо. Какая-то сплошная дребедень, которую она сразу же рвет на кусочки и выбрасывает в корзину.

На третий день раздается стук в дверь.

Каролина, словно заводная кукла, идет открывать. На пороге стоит Ингеборг с букетиком белых подснежников. Лицо бледное, глаза черные.

– Можно войти?

Подснежники уже начали вянуть. Каролина без слов берет букет и ставит его в вазочку. Ингеборг идет вслед за ней в кухню и становится рядом.

– Они отойдут, – говорит она.

Каролина ставит подснежники на стол. Затем идет за книгой.

– Я понимаю, ты пришла вот за этим. Спасибо за книгу!

– Ты прочла?

– Нет.

– В таком случае, можно не спешить…

– Нет уж. Забери ее. Я не буду ее читать.

– Разве ты даже не заглянула в нее?

Каролина не отвечает, она просто вкладывает книгу в руки Ингеборг. Но та не хочет брать.

– Но ты ведь могла бы хоть пролистать!

– А зачем мне листать?

Каролина смотрит на Ингеборг ледяным взглядом, и та опускает глаза и шепчет:

– Может, ты найдешь там что-нибудь.

– А что там можно найти?

Тогда Ингеборг берет книгу, решительно раскрывает ее и достает конверт с фотографией.

– Вот это!

Каролина отворачивается. Но Ингеборг встает перед ней, вынимает фотографию Берты и показывает ее Каролине.

– Так ты еще не видела этой фотографии?

– Видела.

Каролина идет к окну и останавливается, нарочито повернувшись к Ингеборг спиной:

– Ты хотела, чтобы я ее увидела? – спрашивает она.

– Да, хотела. Но потом испугалась и передумала.

– Почему же?

– Это случилось, когда ты снова заговорила о Берте. И о Марии Стюарт. Не знаю, что на меня нашло. Меня просто-напросто охватила паника. С самого начала мне было трудно. Потому что я не рассказала сразу, что мы с Бертой были подругами.

– Были подругами? Значит, теперь вы не подруги?

– Не знаю… Это долгая история…

Ингеборг умолкает. Голос ее звучит виновато. Но Каролина все еще стоит у окна.

– Хочешь, я расскажу тебе? – шепчет Ингеборг.

– Да, хочу. По-моему, самое время, не так ли?

«Каролина!

Ты ведешь себя, как большой ребенок! Разве ты сама не видишь?

Вчера, когда Ингеборг рассказывала тебе свою историю, ты все время сидела и жалела себя.

Ты ее не слушала. А если бы послушала, то, может, стала бы меньше себя жалеть.

Разве ты не понимаешь, какое доверие тебе оказала Ингеборг?

На самом деле, она рассказала тебе то, что не могла бы доверить никому другому. То, что, как ей казалось, она никогда не сможет даже произнести вслух.

А что же ты? Да-да. Ты упивалась собственной обидой. Ты лелеяла свое разочарование. Молча, конечно. И все-таки – как, по-твоему, должна была чувствовать себя Ингеборг, когда ты просто сидела и молчала? А когда она договорила, ты просто поднялась и ушла.

Не промолвив ни слова ей в утешение.

И тебе не стыдно?!

Помнишь ли ты, кстати, хоть что-нибудь из того, что она сказала?

Думаю, лучше мне тебе напомнить.

Во-первых, между Ингеборг и Бертой нет никакого сговора. И никогда не было. А то, что они решили не посвящать остальных в свою дружбу, меньше всего связано с тобой. Они встречались совсем недолго. Затем Ингеборг исчезла из жизни Берты. Это случилось совершенно неожиданно, без предупреждения, и зависело от весьма трагических обстоятельств, к которым я перейду чуть позже. Конечно, Ингеборг сильно обидела Берту. Но тогда она не могла поступить иначе.

Возможно, Берта не рассказывала об Ингеборг, потому что в глубине души ощущала, что их дружба очень хрупка, что ей в любой момент может прийти конец. Хотя вначале все казалось иначе. Конечно, сама Ингеборг не знала, что с ней случится. И ничего не задумывала заранее. Как и Берта, она верила, что их дружба на века.

Но Берта – тонко чувствующая девушка. Она вероятно, заметила, что что-то идет не так. Как бы то ни было, ей не хотелось говорить об этом с тобой. А когда все кончилось, когда Ингеборг уехала, зачем было рассказывать? К тому же ей было, наверно, и без того грустно и тоскливо.

Нет, молчание Берты вполне понятно.

Она ведь и Ингеборг не рассказала о твоем существовании, не назвала твоего имени, и, по всей видимости, у нее были к тому серьезные основания. А может, она молчала о тебе потому, что ваши с ней отношения тоже причиняли ей боль. Как, говоря о тебе, тебя назвать? Сестрой? Подругой?

Что же до самой Ингеборг, то она вчера поведала тебе, как страдала все это время. Первое, что она увидела, придя к тебе домой, – это фотография Берты на комоде. Представь себе, каково ей было?!

Она смутилась и растерялась.

Но, вместо того чтобы тут же выложить, что она знакома с Бертой, она решила, что должна молчать. Затем это переросло в целый узел сомнений. Каждый раз, когда ты упоминала имя Берты, Ингеборг охватывала едва ли не паника. Она хотела открыться тебе, но не осмеливалась. Все зашло уже так далеко, что она не знала, с чего начать.