Джоанн Роулинг - Гарри Поттер и Дары смерти

Необходимость нести эту вахту досмотрщикам, судя по всему, никакого удовольствия не доставляла. То и дело один из них взволнованно дергался вперед, словно углядев наконец чтото интересное, но тут же разочарованно выпрямлялся.

Первого сентября соглядатаев собралось на площади больше обычного. С полдюжины людей в длинных плащах стояли молча и настороженно, не сводя, как всегда, глаз с одиннадцатого и тринадцатого домов, однако то, чего они ожидали, видимо, так и не объявилось. Вечер принес с собой неожиданно холодный дождь, первый за несколько недель, и внезапно наступило одно из необъяснимых мгновений, в которые эти люди, казалось, замечали нечто интересное. Человек со странно скрученным лицом ткнул во чтото пальцем, его сосед, приземистый и очень бледный, рванулся вперед, но миг спустя все они, разочарованные и расстроенные, вернулись к прежней неподвижности.

В этот же самый миг в вестибюль дома номер двенадцать вошел Гарри. Трансгрессируя на верхнюю ступеньку крыльца, он едва не упал и сейчас думал, что Пожиратели смерти могли заметить мгновенный промельк его локтя. Закрыв и замкнув за собой парадную дверь, он стянул с себя мантиюневидимку, перебросил ее через руку, сжимавшую украденный им номер «Ежедневного пророка», и торопливо пошел вестибюлем к ведущей в подвал двери.

Его приветствовал обычный хриплый шепот: «Северус Снегг?», прохвативший Гарри холодным ветерком и на мгновение свернувший рулетом язык.

— Я тебя не убивал, — произнес, он, едва язык развернулся, и задержал дыхание, увидев, как взрывается пыльный морок. Пройдя до середины ведущей в кухню лестницы — подальше от ушей миссис Блэк и от облака пыли, — он крикнул: — У меня есть новости, которые вам не понравятся.

Кухня стала почти неузнаваемой. Каждая поверхность в ней словно светилась: кастрюли и сковородки были начищены до красноватого блеска, длинная деревянная столешница мерцала, на ней уже были расставлены к обеду бокалы и тарелки, отражавшие весело горящий огонь, над которым висел котел с поднимавшимся над ним парком. Впрочем, самое решительное изменение претерпел бросившийся навстречу Гарри домовик — одеждой ему служило ныне белое, точно снег, полотенце, волосы на ушах были чисты и пушисты, как вата, по тощей груди постукивал медальон Регулуса.

— Будьте любезны, снимите обувь, хозяин Гарри, и помойте руки перед едой, — заквакал Кикимер, подхватывая мантиюневидимку и сгибаясь, чтобы повесить ее на стенной крючок, рядом с совсем недавно постиранными старомодными одеяниями.

— Что случилось? — опасливо спросил Рон. До этой минуты он и Гермиона склонялись над стопкой исписанных листков и нарисованных вручную карт, усеявших конец длинного стола, однако теперь вглядывались в Гарри, который, подойдя к ним, бросил поверх их пергаментов газету.

На них смотрел большой портрет крючконосого, черноволосого мужчины, заголовок под фотографией сообщал: «СЕВЕРУС СНЕГГ УТВЕРЖДЕН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА».

— Не может быть! — воскликнули Рон с Гермионой.

Гермиона опомнилась быстрее, чем Рон. Она схватила газету и начала вслух читать сопровождающую снимок статью:

— «Северус Снегг, долгое время преподававший зельеварение в школе чародейства и волшебства Хогвартс, поставлен сегодня во главе этого древнего учебного заведения. Это назначение стало частью некоторых изменений в штатном составе школы. После отставки прежнего преподавателя магловедения ее пост заняла Алекто Кэрроу, между тем как брат Алекто, Амикус, стал профессором защиты от Темных искусств.

— Я рад возможности оказать поддержку наичистейшим традициям и ценностям нашего чародейства…» Состоящим в том, чтобы убивать людей и отрезать им уши, я так понимаю! — фыркнула Гермиона. — Снегг в директорах! Снегг в кабинете Дамблдора… Ну, Мерлиновы кальсоны! — вдруг завизжала она с такой силой, что Гарри и Рон подпрыгнули. Гермиона выскочила изза стола и полетела прочь из кухни, крикнув на бегу: — Сейчас вернусь!

— Мерлиновы кальсоны? — повторил позабавленный Рон. — Похоже, она чемто расстроена.

Он подтянул к себе газету и дочитал посвященную Снеггу статью.

— Другие преподаватели этого не потерпят. Макгонагалл, Флитвик, Стебль — все они знают правду, знают, как умер Дамблдор. Они не примут Снегга в директора. А кто такие Кэрроу?

— Пожиратели смерти, — ответил Гарри. — Там дальше есть их портреты. Они были на башне, когда Снегг убил Дамблдора, так что теперь все старые друзья в сборе. К тому же, — с горечью произнес он, опускаясь на стул, — не думаю, что прочим профессорам есть из чего выбирать, они могут только остаться в школе. Если за Снеггом стоит Министерство и Волан-де-Морт, им придется либо остаться и преподавать, либо провести несколько лет в Азкабане — да и то при условии, что им повезет. Думаю, они не уйдут и попытаются хоть как-то защитить учеников.

Кикимер с большой супницей в руках торопливо приблизился к столу и, негромко посвистывая сквозь зубы, разлил суп по девственночистым тарелкам.

— Спасибо, Кикимер, — сказал Гарри, переворачивая газету, чтобы не видеть лица Снегга. — Ну что ж, по крайней мере, теперь мы точно знаем, где найти Снегга.

Он занялся супом. С тех пор как Кикимер получил медальон Регулуса, его кулинарные способности разительно улучшились: сегодняшний французский луковый суп был самым вкусным, какой когдалибо пробовал Гарри.

— У дома так и торчит целая компания Пожирателей смерти, — между двумя ложками сообщил он Рону. — Нынче их больше обычного. Похоже, они надеются, что мы выйдем из дома со школьными чемоданами и побежим на «Хогвартсэкспресс».

Рон взглянул на часы:

— Я о нем целый день вспоминал. Поезд ушел почти шесть часов назад. Мы могли бы сейчас ехать в нем, да вот не едем. Странное ощущение, правда?

Перед мысленным взором Гарри возник алый паровоз, тянущий среди поблескивающих полей и холмов переливчатую алую гусеницу вагонов, в одном из которых сидит он с Роном. Гарри не сомневался, что Джинни, Невилл и Полумна сидят сейчас бок о бок, быть может, недоумевая, куда подевались Рон с Гермионой, или разговаривая о том, как им лучше ставить палки в колеса новому режиму Снегга.

— Они едва не увидели, как я возвращаюсь, — сказал Гарри. — Я неудачно приземлился на верхней ступеньке, мантия немного соскользнула.

— И со мной каждый раз то же самое. Ну вот и она, — прибавил Рон, вытянув шею, чтобы получше разглядеть вернувшуюся на кухню Гермиону. — И чтото притащила, клянусь трусами Мерлина.

— Я вдруг вспомнила про эту штуку, — пояснила запыхавшаяся Гермиона.

Она принесла большую картину в раме и теперь, опустив ее на пол, схватила стоявшую на посудном столе расшитую бисером сумочку. Открыв ее, Гермиона принялась запихивать в сумочку картину, определенно великоватую для такого маленького вместилища. Впрочем, через несколько секунд картина исчезла, как и многое другое, в объемистых глубинах сумочки.