Хизер Касснер - Сад костей [litres]

Через некоторое время Ирреель ухватилась за нарост, который был влажным на ощупь. Когда она подтянулась наверх, нарост отпал. Гниль раскрошилась. Ирреель принялась искать, за что ещё уцепиться, размахивая рукой, пока не нащупала шершавый камень. Вцепившись в ствол, она вжалась лицом в дерево и замерла, пока не восстановила равновесие. Она ни разу не посмотрела вниз.

Ближе к концу пути Ирреель показалось, что нечто скользнуло по её лодыжке и лезет вверх по ноге, но ощущение исчезло так же быстро, как и появилось. Видимо, это просто порыв ветра.

Слабый свет лился в отверстие наверху. Ирреель сосредоточилась на нём, пока не высунулась из дыры и не схватилась за торчащий корень. Вырвавшись из дерева, Ирреель упала на колени в траву. Колени из-за этого стали зелёными. За её спиной из земли торчал чёрный и перекрученный остов мёртвого дерева. Длинные ветви, поросшие мхом, протянулись над головой навстречу темнеющему небу.

Ирреель поднялась на ноги.

Ирреель впервые оказалась на самом кладбище. Расположение могил должно было соответствовать коридорам внизу, но она чувствовала себя потерянной среди длинных, поросших травой участков и извилистых тропинок. Серые надгробные камни, выстроившиеся в ровные ряды, придавали пейзажу мрачную торжественность. Ангелы плакали, спрятав лица в ладонях. Гаргульи, сложив крылья, сидели на корточках. В предвечерних сумерках кладбище казалось прекрасным и чужеродным.

Свет был скорее серебристым, нежели золотым, и подёрнутым дымкой, как будто собирался дождь. Лучи лились сквозь ветви и согревали кожу Ирреель, свет словно просачивался до самых костей. Она повернула голову к заходящему солнцу и позволила ему прогнать холод. Ощутив, какой здесь свежий воздух, Ирреель глубоко-глубоко вдохнула. Пахло травой и вишнёвыми цветами.

Краем глаза она наблюдала за Парнем, не мешая ему осматриваться. Он щурился, но продолжал смотреть прямо на солнце, хотя глаза у него, должно быть, горели огнём. Его грудь поднималась и опадала, как будто он пытался восстановить дыхание.

На свету Ирреель удалось разглядеть больше, чем просто грязь на лице и землю в волосах. Парень казался сильным и хрупким одновременно. Линия челюсти была прямой и жесткой, а глаза – тёмными и блестящими.

Он стоял там, в тени мёртвого дуба, и смотрел, как солнце утекает за горизонт. Наверху на небе проклюнулись первые звёзды. В лунном свете надгробные камни побелели.

– Кажется, будто я прогнал солнце, – сказал Парень.

– А может, ты просто позвал луну, – Ирреель подошла к нему.

– Ты не ушиблась? Ты хромаешь.

– Я в порядке, – она улыбнулась ему, не раскрывая губ, хотя улыбаться ей вовсе не хотелось.

– Ладно, – сказал Парень. – Ну, в общем… спасибо. Я думал, что навечно застрял в том туннеле, а это было бы очень надолго.

– Я рада, что нашла тебя, – сказала она.

– В общем, если бы ты принесла с собой горячую ванну и горячий ужин, это была бы настоящая спасательная миссия, – он провёл руками по рукавам. Земля попадала со складок и заломов.

– Если бы, – конечно, она сама об этом думала. Погрузиться в ванну, полную пены, в воду, такую горячую, что кожа бы порозовела и боль в костях унялась, а в воздухе бы в это время витал запах пирога с картофелем и мясом, горячего, только из духовки. У Ирреель заурчал желудок.

Она хотела сразу же вернуться в дом. Если она появится с Парнем, мисс Веспер придётся признать, что и от Ирреель может быть польза, что она может найти давно пропавшего человека. Может быть, она доверит ей иное поручение, в чём бы оно ни заключалось. И возможно, им удастся выстроить другие взаимоотношения, те, о которых Ирреель всегда мечтала.

Но в таком виде мисс Веспер, скорее всего, вскользь посмотрит на них, фыркнет и выполнит свою угрозу стереть Ирреель и сжечь её кости. Этого Ирреель не могла допустить.

– Мы не можем в таком виде предстать перед мисс Веспер, – сказала она и с силой провела руками по бёдрам. С подола посыпалась земля.

– Я думал, ты от неё сбежала, – Парень просунул палец в дыру на брюках, отчего она стала только больше.

– Да, но вообще-то мне не следовало этого делать. Мисс Веспер всё равно найдёт меня везде, куда бы я ни пошла, – она вся сжалась, боясь, что мисс Веспер, истощив все запасы терпения, уничтожит её прямо здесь и сейчас, всё-таки обратит Ирреель в прах за непослушание. – Просто вышло какое-то недоразумение. Она наверняка волнуется обо мне так же, как и о тебе.

Ирреель скрестила руки, прижав левую к животу и придя в отчаяние от того, насколько фальшиво прозвучали её слова. В них звучала неимоверная тоска по тому, как всё могло бы сложиться.

Парень вскинул бровь:

– Думаю, это правда. Ей одинаково нет дела до нас обоих.

– Ох, какие страшные слова, – Ирреель нахмурилась, понимая, что он прав, но продолжала гнуть своё: – Понимаешь, она простит меня, когда я приведу к ней тебя.

«Простит и примет меня».

Парень покачал головой.

– Сомневаюсь, – его хриплый голос был похож на шёпот. – К тому же я никогда не вернусь к ней.

Ей хотелось задушить его.

Руки упали по бокам, и она смяла в кулаках подол платья, чтобы он не видел, как они трясутся. Ветер выл в ветвях, в тон её мрачному настроению, и бросал волосы ей на лицо. Ирреель даже не попыталась смахнуть их.

– Но ты должен. Ты должен вернуться со мной.

– Нет, – ответил Парень. – Ни за что. Никогда.

Он сжал зубы, отчего его вытянутое узкое лицо ожесточилось.

– Но мы нужны мисс Веспер.

У Ирреель пересохло во рту. Она представила, как мисс Веспер сидит в кресле перед камином, один на один со своей бессонницей, смотрит на умирающие угли и перелистывает маленький блокнот в ожидании, когда веки отяжелеют под действием снотворного.

На самом деле вовсе не они нужны были мисс Веспер, а сама Ирреель нуждалась в мисс Веспер.

Она вздохнула, понимая, что ему не понравится то, что она сейчас скажет, но невысказанные слова висели тягчайшим грузом.

– Я не знаю, как ещё заслужить её прощение.

– Почему ты так хочешь вернуться? – грубый голос Парня прозвучал ещё резче, чем его обычный хрип. – Зачем тебе её прощение?

Ирреель подняла голову и посмотрела прямо на него своими разномастными глазами: одним зелёным, золотистым и карим, а другим с вкраплениями голубого. На этот раз она не стала скрещивать руки, чтобы скрыть их длину, и выпрямлять плечи, чтобы казаться более статной. Она понимала, что сейчас он непременно увидит, какое у неё костлявое искорёженное тело, вместе с белыми волосами и светлыми ресницами.

– Мне больше нигде нет места.

На этот раз он отвёл взгляд.

– Не говори так, – тихо сказал он.

– Но это правда, разве нет? – ей хотелось, чтобы он и согласился с ней, и стал её разубеждать, но, разумеется, и то, и другое одновременно не могло произойти.