Ксения Сергеева - Пустогрань [litres]

Петровский как будто вовсе не удивился переезду своего скарба, понимающе покивал и даже с благодарностью принял старый ключ. Еще и извинился за беспокойство. Конечно, про привидение Настасья ничего ему не рассказала, вообще никому не рассказала, даже батюшке на исповеди, потому что тот батюшка знал, что мать Настасьи с ума сошла и с жизнью в психушке покончила, а чего б ему и в Настасье-то не усомниться. А она в психушку-то совсем не хочет. Две недели, как чемодан упрятала, март в апрель перекочевал, вроде успокоилось все… Лучше побольше благословленных свечек прикупить, Богу помолиться, о защите попросить да поститься, поститься. Может быть, валерьяночки попить. И Муське, опять же, приятно будет, когда пару капель-то накапаешь в мисочку.

– Да, Мусенька моя? Защи-и-итница моя…

Муська равнодушно подставляла уши под пальцы. Ее больше занимали вновь не вовремя зажегшиеся фонари: уже и не зима давно, можно бы и позже зажигать…

Далеко не каждый способен заметить тень, скользнувшую по залитому светом асфальту, или различить отдаленный отблеск свечи на паркете ночи. Привидение явится только к тому, кто может его увидеть, а чудеса произойдут только с теми, кто в них верит. Забавно иногда перепугать суеверную старушку сквозняками и стонами, а порой, скрытый ото всех, оказываешься на виду у невзрачного человечка, который не способен и мыши в сумерках различить. Смотрит на тебя человек – и видит. Не потому что хочет, а потому что верит.

Словно во сне, Маричка спускалась на первый этаж. Все вроде бы привычное, но расцвеченное новыми красками и ощущениями. Потертые перила под пальцами стали мягкими, ногти погружались в них, словно в кисель, ступенек столько же, а вот серый бетон под подошвами мелодично позванивал, как металлофон, квадраты окон сужались, потом расширялись, а то и вообще переворачивались, превращаясь в ромбы. Маричка все это замечала, но только чуть пожимала плечами, на мгновение остановившись: понятное дело же, ромбовидные окна и колокольные ступеньки, все как обычно!

Ключ легко вошел в замочную скважину, даже удивительно, такой старый и хлипкий, а как по маслу скользнул в отверстие и даже сам повернулся в нужном направлении. Обычно у Марички проблема с замками: то не открываются, то ключ не подходит, то цепочка брелока завязывается узлом. Уму непостижимо, комментировала мать! Маричка фыркала: может, это такая суперспособность, просто пока никто не понял, как ее применять! Мам обычно качала головой, вставляла свой ключ и ворчала о суперспособности помыть полы и посуду вовремя. Эх…

Дверь беззвучно отворилась внутрь крохотной комнатушки, неприятный запах залежалого мусора ударил в ноздри. Полупустое помещение, старинный выключатель, одинокая лампочка на длинном перекрученном шнуре, коробки, несколько старых лопат (и зачем они вообще нужны, когда зимой после снегопада из дома не выйти?!), покрытые вековой пылью ящики… Что-то прогрохотало по мусоропроводу, Маричке представилось, как Василий Петрович просовывает в жадную пасть чемодан и тот летит, летит по темному коридору вниз, пока не оказывается в этой подсобке. Она сморгнула. А, вот и чемодан: большой, рыжий, с проплешинами на углах. Маричка потянула за ручку. Какой тяжеленный! Что там, интересно? Неужели наборы «Сделай своими руками волшебный альбом» столько весят? Она потянула еще раз. Библия шлепнулась на пол. Чемодан подался навстречу Маричке, неловко расталкивая измятые по углам коробки.

– Что это ты тут делаешь?!

Настасья возникла за спиной у девочки и деловито уперла руки в бока. Маричка робко улыбнулась и качнула головой в сторону чемодана:

– Василий Петрович попросил принести. Он мне и ключ дал!

Маричка потрясла ключом перед носом дворничихи. Та прищурилась, бросила короткий взгляд на чемодан и перекрестилась, когда на мгновение ей померещилось какое-то движение в дальнем углу подсобки. Перекрестилась снова и отошла от двери.

– Ты, вот что, тяни сильнее и вытаскивай его оттудова, я с удовольствием от этой штуки избавлюсь! Наконец-то дед решил ее забрать. Намаялась я с этим чемоданом!

– Да? – Маричка со всей силы вытягивала чемодан, сдувая то и дело падающую на лицо прядку волос. – Тяжеленный?

– Да и тяжеленный, и еще всякое… – Настасья осеклась, посмотрела по сторонам и, снизив голос до шепота, продолжила: – Ты с ними поаккуратнее, с чемоданом да с Петровским этим. Он, конечно, человек с виду приличный, но кажется мне, что он колдун!

– Колдун?

Маричка подтащила чемодан к пролету лестницы и с тоской посмотрела на первые шесть ступенек до лифта. Лифт зловеще проскрежетал где-то на десятом этаже и с непривычной скоростью понесся вниз.

– А ты сама подумай. – Настасья одернула себя: чуть не сболтнула девчонке свою тайну! Отныне – молчок!

– Вот еще! – отмахнулась Маричка, затягивая по ступенькам чемоданище, углы его так и норовили зацепиться за перила. – Обычный старик, у них у всех тараканы в голове. Но он много интересного умеет. И меня научит!

Лифт распахнул свою пасть перед запыхавшейся Маричкой – и оказался совершенно пустым. Кто это так предусмотрительно спустил его вниз? Прямо забота о жильцах в действии! Маричка хмыкнула и ногой задвинула чемодан внутрь.

– Но все равно повнимательнее будь! – услышала она дворничихин голос, нажимая кнопку с цифрой «7».

Лифт не сдвинулся с места. Двери с лязгом захлопнулись – и ничего. Обе лампы, потрескивая, моргали, старенькое щербатое зеркало темнело пустотой. Маричка еще несколько раз нажала на кнопку, лифт дернулся – и обессилел. Да что ж это такое?! Маричка нажала на кнопку открытия дверей – ничего, на кнопку вызова диспетчера – ничего, позвала Настасью – за дверями глухая тишина, как будто лифт выдернули из дома и подвесили где-то посреди тайги или Антарктики: ни звука, ни движения, только стены, тусклые лампы и грязное зеркало. Маричка забарабанила в двери, бросилась нажимать на все кнопки подряд, стучать кулачками по металлу.

– Эй! Есть там кто-нибудь?! Я застряла! Помогите! Эй!

Лифт все же дрогнул, тронулся; Маричка не успела выдохнуть, как он снова застрял, не добравшись даже до третьего этажа; Маричку пробил холодный пот, она снова потянулась к кнопкам, но тут двери распахнулись, и в лифт смело спрыгнула девушка: кабинка чуть-чуть не дотянула до лестничной клетки. Девушка, не спрашивая, нажала кнопку «7», с вызовом повернулась к Маричке и подмигнула. Незнакомка была очень смуглой, с угольно-черными волосами, вся в черном, цыганская юбка, армейские ботинки и водолазка, обтягивающая тонкую фигурку подобно второй коже, не отличались разнообразием оттенков. В глазах, светлых до желтизны, на радужке то сталкивались, то рассыпались бурые точки. Ее губы сложились в ухмылку.