Питер Адамс - Охотники за привидениями и Барбинелла

– Здесь все – ваше! – пронесся над рядами крик принца.

Его подхватывали и передавали дальше:

– Здесь все наше!! Мы славно поработали!

Защитники Клу не успели и глазом моргнуть, как оказались сметены ордой вопящих от первобытного восторга солдат Анжу.

– Замок – наш! Принц дарит нам его!

Этот ураган из человеческих тел подхватил бедного Ламуша, капрала, всех, кто еще остался в живых... Кто-то оказался сброшенным со стены и был оставлен умирать в обществе крикливых серых ворон, кто-то был насажен на длинный заплечный меч, кто-то был просто не замечен и растоптан тысячью ног, спешащих на грабеж.

Принц Анжу был уверен, что найдет девчонку Катрин забившейся в страхе под свою кровать. Выломав дверь в спальню одним движением плеча, Энгельберт осмотрелся. Мечом он срубил балдахин, затем перевернул кровать.

Там никого не было.

– Эй, маленькая овечка! Кс-кс-ксс!.. Ты где?

– Мой господин, – раздался за его спиной голос Демора. – Я видел девочку в обществе одной дородной дамы. Они последовали к замковой часовне.

Анжу повернулся к двери, Его лекарь и советник стоял на пороге, смиренно сложив руки на груди.

– Тысяча чертей! – вскричал Анжу. – Почему же ты, черный таракан, не схватил их?

Демор пожал плечами.

– Боюсь, я не удержался бы и сделал с юным созданием, то же, что алкоголик обычно делает с бутылкой молодого вина... Я не горю желанием обзавестись спутницей для путешествия в вечность.

Советник достал из широкого рукава платок и приложил его к уголкам рта, где виднелись несколько пятнышек крови. Заметив, как побелело при этом лицо принца, мессир Демор вздохнул.

– Нет, не волнуйтесь, ваше высочество... Я не смею трогать то, что принадлежит вам. Если ваше высочество поторопится, то наверняка найдет все, что ему нужно.

Нет, мессир Демор не лгал...

Черный алжирский конь, пробираясь через месиво человеческих тел, запрудивших двор замка, расчищал дорогу для своего хозяина. Осмотревшись, принц понял, что единственным местом, куда пока еще не успели добраться его солдаты, была высокая каменная часовня.

Растолкав нескольких пьяных головорезов, дерущихся у входа за право войти первому, Анжу высадил тяжелую дубовую дверь и взбежал по крутым ступенькам на самый верх часовни. Оказавшись на верхней площадке, принц перевел дух и прислушался.

До его слуха долетел легкий, едва уловимый звук, словно кто-то провел пальцем по гулкому медному колоколу.

– Выходите, – глухим ровным голосом приказал принц. – Примите смерть такой, какая она есть... Я, Энгельберт-Труа де Фезьен, принц Анжу – здесь.

– Ну и что?

Из-за перегородки показалась фигура аббатиссы Бабуа. Она держала за руки заплаканную Катрин. Девочка пыталась вырваться, но разжать цепкие короткие пальцы аббатиссы было ей не под силу.

Несмотря на то, что дыхание госпожи Бабуа было сбивчивым, а на черной ткани сутаны под мышками расплывались пятна пота, голос аббатиссы оставался ровным и надменным.

– «Я здесь!» – передразнила она принца. – Ну и что? Я тоже здесь, Энгельберт-Труа де Фезьен, принц Анжу, вампир и поедатель крыс!

– Как?! – отшатнулся Анжу. – Откуда тебе известно, ты, толстая раздувшаяся пиявка?

И тут же, нахмурившись, прикрыл рот рукой.

– А-ха-ха! Так, значит, ты даже не споришь, что вступил в сговор с сатаной? Для святой церкви не существует тайн!

Принц ничего не ответил. Его меч, доставаемый из ножен, пропел высоким: звонким голосом. Энгельберт молча поднял его над головой, мысленно подсчитав, что труп аббатиссы Бабуа будет его восемьсот сорок шестым трупом в этом году (щедрые премиальные от Его Темнейшества обеспечены).

– А девчонка тебе больше не нужна? – спокойно усмехнулась Бабу а, удобнее перехватывая Катрин и отступая на шаг, к краю площадки. – Ведь искушенный вампир хочет именно детской невинной крови, не так ли?.. Так вот: еще одно движение – и я вместе с твоей желанной добычей брошусь вниз... А ты, насколько мне известно, падалью не питаешься.

– Отдай мне Катрин.

Вампир судорожно сглотнул, опуская меч. Аббатисса Бабу а облизала губы и оскалилась.

– Только взамен на мою жизнь.

– Ты будешь жить...

– Причем вечно! – вдруг раздалось где- то совсем рядом.

Из-за ближайшей к краю колонны, задев по пути толстый канат, прикрепленный к большому колоколу, появился мессир Демор. Он пригнулся у полу, почти встав на четвереньки; его губы дернулись, обнажая клыки. Госпожа Бабуа на какое-то мгновение остолбенела.

– Вы... – прошептала она.

Разбуженный колокол загудел. Послышался тяжелый, мрачный удар.

И тут черная фигура лекаря метнулась к Бабуа. Острый как бритва клык мгновенно вспорол кожу на шее. Кровь брызнула яркой дымящейся струей.

Аббатисса попыталась вырваться и броситься вместе с девочкой вниз, но пальцы ее бессильно разжались... Катрин, лишившись чувств, беззвучно осела на пол.

Мессир Демор глянул в затухающие глазки госпожу Бабуа.

– Знаете, принц, – задумчиво произнес он, подняв голову, – я тоже решил обзавестись попутчиком на своей длинной и скользкой от крови дороге.

– Замечательная идея, – безучастным тоном отозвался Анжу, склоняясь над девочкой и подхватывая ее на руки. – Счастливого пути вам, мессир.

– И вам того же.

Мастер Леонардо вконец запугал кучера, постоянно крича на него и требуя, чтобы тот выжимал из четверки уставших королевских лошадей сверхзвуковую скорость. Но если бы кучер мог слышать, какими словами флорентиец честил самого себя, то заросшие седыми волосами уши его наверняка повяли бы...

Винчи все равно опоздал.

Еще за. лье до замка Клу, не увидев устремленного в небо шпиля паровой карусели, он понял: произошло нечто скверное. Затем карета пронеслась мимо сгоревшей дотла деревни. Пес с окровавленной мордой встретил их у околицы.

– Нужно быть последним идиотом, чтобы после таких знамений надеяться на что- то хорошее, – пробормотал мастер.

Лошади сами остановились как вкопанные, поравнявшись с руинами родового замка герцога Ламуша. Леонардо медленно вышел, ступив на покрытую толстым слоем пепла землю.

От Клу остались лишь две башни и закопченная центральная усадьба, целиком выложенная из камня. Все остальное представляло собой огромную кучу обгоревшего мусора, по которому с ленивой грацией передвигались две отяжелевшие от обильной пищи лисицы.

Флорентиец снял шляпу. Кучер, так и не рискнувший покинуть козлы, смотрел на развалины, широко открыв утыканный почерневшими зубами рот.

– Что это, господин? – сглотнув, выдавил он из себя.

– Теперь это кладбище, – не оборачиваясь, бросил через плечо Леонардо.

Он некоторое время посвятил осмотру руин, надеясь найти хоть какие-нибудь следы герцога или его дочери. Недалеко от огромной бреши в стене, через которую принц ворвался в Клу, итальянец нашел смятый шлем с инициалами герцога: «E.L., duke».