Питер Адамс - Охотники за привидениями и Барбинелла

Наконец вамп зацепил когтем серебряную цепочку на шее у девушки.

– Подите-ка сюда, дорогая.

Он потянул цепочку на себя. Джанин с ужасом почувствовала нечеловеческую силу мерзавца. Его оскаленная пасть была совсем близко. Еще несколько дюймов, и...

– Пошли, – вдруг раздался глухой голос «Шрама». – Или тебе мало твоей толстухи?

– Я в отличие от вас, принц, мыслю не только категориями целесообразности, но и категориями красоты, – ощерился «Полосатый». – Когда я вижу перед собой прекрасный сосуд, мне всегда интересно узнать, каково на вкус его содержимое.

На какое-то мгновение взгляд Джанин задержался на кривых когтях вампира, и тут она вспомнила о последнем оружии (из разряда холодных), каким может воспользоваться слабая беззащитная женщина.

Девушка сделала резкое движение. На щеке «Полосатого» остались четыре полосы, наливающиеся темно-коричневой жидкостью – след ухоженных ногтей секретарши. Вампир вздрогнул. Он приложил ладонь к щеке и с удивлением поднес ее к глазам.

– Вот как? – пробормотал он, и, подняв брови, взглянул на Джанин. – Что ж, мадам... Вам самой придется все это выпить.

Больше он не сказал ни слова. Вампир схватил девушку за волосы и прижал губами к своей окровавленной щеке. Джанин завопила от ужаса и отвращения. Она почувствовала вкус сырой подпорченной рыбы...

– Ты долго еще будешь тут сеять доброе, светлое и прекрасное? – раздраженно поинтересовался «Шрам».

Затем раздался выстрел из винчестера. Один из вампиров прокричал что-то нечленораздельное. Загремел, переворачиваясь, рабочий стол Джошуа Фога: жалобно звякнул вдребезги разбиваясь о пол, его письменный прибор.

Еще выстрел. Зашипели бластеры.

– Да вот же он! – отчаянно закричал Игон.

– Где? – это, кажется, Уинстон.

– Балда!...

Джанин медленно проваливалась в небытие.

Питер, сняв с шеи пластырь, с отвращением разглядывал; в зеркало рваную рану.

– Ну как, – спросил его Игон, откладывая в сторону мощную цейсовскую лупу, – ты еще видишь себя там?

– Отстань, – вздохнул Пит. – Пора бы тебе уже знать, что развоплощение начинается только в период полнолуния.

– Да-а, – протянул Уинстон. – Если бы не сыворотка, тебе пришлось бы бриться наощупь... Кстати, а как бреются и причесываются вампы, не видя себя в зеркало?

– Они пользуются услугами личных парикмахеров, – подал голос Рэйман. – Хотя, скорее всего, им плевать на свой внешний вид.

Стэнс сидел в кресле-качалке, уставившись потухшим взором в потолок. Его левая рука была запакована в тугую повязку из эластичного бинта.

– Не скажи, – Игон подвинул ближе настольную лампу и, снова схватив лупу, принялся изучать черный, жесткий, как проволока крысиный волос, добытый во время одной из прогулок. – Если вспомнить, как выглядели двое наших знакомых с Бангор- авеню... И не поверишь, что волосяной покров этих джентльменов, как и прочих вампиров, растет и обновляется в шесть раз быстрее, чем у нормальных людей.

– Ты хочешь сказать, что упыри каждый день посещают парикмахерскую? – удивленно протянул Уинстон Замаян. – Ерунда... Да и где ты видел ночные парикмахерские?

– Нет, не ерунда, – спокойно возразил Спенглер. – Ты когда-нибудь слышал о том, что ногти и волосы покойников буквально за пару дней вырастают до неприличных размеров? А вамп – тот же покойник, только живой... Ошибка природы.

Зазвонил телефон. Лизун, задремавший было на аппарате, вскочил и заметался по комнате в поисках укрытия. С недавних пор он стал очень нервным.

Охотники одновременно кинулись к телефонному столику. Первым оказался Уинстон.

– Вас слушают. Да...

Прикрыв рукой трубку, он сообщил остальным:

– Это из клиники Калиша. Сейчас подойдет сам профессор. Лица охотников напряглись и застыли.

– Добрый вечер, профессор, – сказал в трубку Уинстон. – Сестра предупредила, чтобы мы не беспокоили вас во время операции... Спасибо, что позвонили. Как Джанин? Все прошло нормально?

Уинстон некоторое время молча кивал, уставившись на диск аппарата.

– Хорошо, я передам, – произнес он наконец. – Спасибо вам еще раз. Спокойной ночи.

Осторожно положив трубку на аппарат, Замаяна помолчал, собираясь с мыслями, и выдохнул:

– Кажется, все в порядке. Профессор сказал, что на этот раз департамент Полярной Ночи удалось обвести вокруг пальца. Джанин обновили всю кровь и буквально по частям: вытащили из бездны. По словам Калита, если бы в нашей крови не оказалось столько переработанной и усвоенной сыворотки, Джанин в этот момент, вероятно, находилась бы уже в поисках добычи.

– Слава тебе, Господи, – перевел дух Питер.

– Слава Богу... слава Богу... – словно эхо, отозвались остальные охотники.

В тот злополучный четверг двум вампирам удалось многое: например, превратить полицейский участок Джошуа Фога в руины, а также свернуть в узел дуло его винчестера. В конце концов им удалось бесследно исчезнуть.

Но худшее из достижений этих джентльменов заключалось в том, что Джанин следующим же вечером с восходом луны (около половины девятого) должна была стать одной из них – вампом. Очнувшись после поединка с «Полосатым», она снова потеряла сознание.

Уинстон и Джанин были единственными из охотников, кому Пит не сделал инъекции ДМФ-16. Если на теле Замаяны не удалось обнаружить ни одной свежей царапины, то положение девушки было практически безнадежным – содержание вируса даркморфила в крови упыря в сотни раз выше, чем в его слюне. Даже если воспользоваться таким мощным препаратом, как блудин-фобс, то, прежде чем он окажет свое воздействие, девушка должна будет пережить ряд страшных метаморфоз... Вероятность того, что Джанин останется человеком, равнялась одному шансу из тысячи.

Долгие метания из клиники в клинику не давали никакого положительно результата: свободных мест практически не было (крысы кусали людей явно по опережающему графику). К тому же никто из владельцев клиник не хотел брать на себя огромную ответственность. И их можно было принять: если у человека, находящегося в переполненной лечебнице, вдруг начнется бурный процесс развоплощения, пострадает не только здание больницы и персонал, но и пациенты.

Лишь владелец частной клиники Альберт Калиш, собирающий материал для своей очередной книги по развоплощениям, после незначительной дозы уговоров согласился рискнуть.

Он заявил, что проведет операцию по (как он сам выразился) «пересаживанию крови» – т.е. полному ее обновлению. Каждый из охотников, естественно, предложил свои услуги в качестве доноров. Калиш не стал отказываться.

Сегодня вечером профессор должен был позвонить в офис охотников, чтобы сообщить, принял ли организм Джанин здоровую кровь, или напротив – дверь ее палаты уже сорвана с петель, а сама она рыщет по больничным коридорам, открывая свой первый охотничий сезон.