Евгений Гаглоев - Корабль из прошлого [litres с оптимизированной обложкой]

– Передайте службе безопасности, – лихорадочно произнес Комиссаров, – пусть прочешут весь Новый Ингершам, но найдут парня. Он не должен скрыться. Чертово землетрясение разрушило все наши планы. Мы так и не успели толком с ним разобраться!

– Передам, – поспешно закивал профессор. – Но сейчас нужно действовать весьма осторожно… После того как обнаружили корабль, полиция постоянно с нами на связи. Как бы они чего не заподозрили.

– Кстати, об этом, – вспомнил истинную цель своего визита Комиссаров, – держите меня в курсе всего, что выяснится об этом корабле. Любой отчет, любые результаты исследований… Сначала их должен получать я, а уж затем наша доблестная полиция. Это понятно?

– Разумеется, Николай Вадимович. Пока еще рано о чем-либо говорить, корабль только буксируют к нашей пристани, но скоро мы займемся им вплотную.

– Я обязательно приду на пристань, – пообещал Комиссаров. – Как же все-таки странно… Сначала сгинул Тюменцев, затем исчез мальчишка… А потом вдруг возник корабль, будто приплывший из прошлого… «Все чудесатее и чудесатее», как говорила Алиса в старой сказке. А парня верните. Лучше, конечно, живым. Пока мальчик дышит, он представляет немалый интерес для наших научных исследований… Но если выбора не будет, можно и мертвым. Главное – чтобы тело не пострадало. Все самое необходимое можно выяснить, исследуя его труп, – мрачно закончил Николай Вадимович.

Таинственный корабль, возникший у побережья Нового Ингершама, с помощью двух мощных буксиров переправили в небольшую гавань, принадлежавшую океанологическому институту. Здесь его вытянули на мелководье и установили на стальную платформу с несколькими мощными подпорками, чтобы старинное судно, не дай бог, не затонуло. Вообще настоящим чудом было то, что корабль, которому столько лет, держался на воде. Его корпус частично прогнил, в нижних трюмах плескалась вода, но он все же приплыл к берегу. Никто представить не мог, каким образом это получилось и откуда он вообще взялся.

За сетчатой оградой пристани уже толпились журналисты, они издалека фотографировали корабль и делали репортажи для своих телеканалов. Позади журналистов суетились зеваки с пляжа и снимали все на сотовые телефоны.

Николай Комиссаров, наблюдавший за происходящим с балкона института, в очередной раз похвалил себя за дальновидность. Если бы эта толпа, охочая до сенсаций, сувениров и селфи, добралась до корабля, от него мокрого места не осталось бы.

Группа ученых во главе с профессором Курчевским готовилась приступить к тщательному исследованию старинного судна. Десять человек в белых комбинезонах поднялись на палубу и рассредоточились по кораблю, расставляя повсюду приборы и прожекторы.

Комиссаров решил присоединиться к ним. Едва он вышел на пристань, журналисты принялись выкрикивать вопросы, кто-то требовал, кто-то молил об интервью. Он прошел мимо, словно не замечая их, только коротко бросил охране указание разогнать зевак, поскольку они мешают ученым. Через какое-то время толпа действительно начала расходиться, а Николай поднялся на борт корабля.

– Ему правда почти двести лет? – недоверчиво спросил у Курчевского один из младших научных сотрудников.

Профессор смерил его недовольным взглядом.

– Анализы древесины это подтвердили, – сказал он.

– Вы отправили запрос в историческое общество? – поинтересовался Комиссаров.

– Отправили, – кивнула Галина, крутившаяся неподалеку. – Они обещали покопаться в своих архивах. Если корабль упомянут в каких-то местных летописях, они обязательно нам сообщат.

– Я еще поговорю с женой, – пообещал Николай Вадимович. – Она ведь курирует их деятельность.

– Хорошо, – устало вздохнул Курчевский. – Теперь главное – журналистов сюда не подпускать…

– Долго скрываться от них мы все равно не сможем, – усмехнулся Николай Комиссаров. – Рано или поздно они нас прижмут к стенке.

– Я уже обо всем договорилась. Пресс-конференцию назначили на завтра, – сообщила юная помощница Курчевского, – в фойе главного корпуса института. Я завтра с утра еще напомню.

– Сделай милость. – Профессор закрыл нижнюю часть лица защитной маской, чтобы не надышаться опасными испарениями. – Николай Вадимович, вы с нами спуститесь?

– Лучше подожду на палубе, – покачал головой Комиссаров.

Курчевский понимающе кивнул, надел большие защитные очки и начал спускаться в трюм корабля. Его помощники уже выносили на палубу целые кости и их фрагменты и раскладывали по большим черным пакетам.

– Сколько их здесь? – спросил Курчевский.

– Сложно сказать, – ответила Галина. – Точно не один десяток. Как считаете, что могло убить этих людей?

Михаил Геннадьевич с кряхтением присел на корточки, вытащил из кармана защитного комбинезона специальную кисть и поддел ее концом один из костяных обломков, на котором ясно были видны глубокие царапины, напоминающие следы когтей или острых зубов.

– Очень хочется надеяться, что то, что их оставило, давно мертво, – глухо проговорил он.

Кропотливая работа продолжалась несколько часов. Ученые осмотрели все помещения верхней части корабля. На судне оказалось множество старых книг, морских навигационных карт, несколько журналов с записями, предметы быта и одежды. Обнаруженные артефакты фотографировали, потом бережно раскладывали по пакетам и контейнерам и отправляли в лаборатории института для дальнейшего обследования и внесения в каталог.

В одном из отсеков нашли пять каменных статуй высотой в человеческий рост. Это были изображения обнаженных людей, сделанные с невероятной анатомической точностью. Лица изваяний поражали тонкостью работы, неизвестный автор удивительно искусно передал выражение страха на их лицах. Шестая статуя не уцелела, ее обломки лежали на полу у ног других изваяний. И статуи, и осколки бережно обернули толстыми листами поролона и также вынесли на палубу корабля.

Разложив найденные в коридорах кости, эксперты пришли к выводу, что под палубой находились останки сорока четырех человек. Чем ниже спускались ученые, тем меньше было костей, но тем гуще росли побеги неизвестных растений. Михаил Геннадьевич приказал срезать несколько стеблей для более тщательного лабораторного анализа.

– Никогда в жизни не видел ничего подобного, – признался он Галине, рассматривая большие узорные листья. – Видимо, какой-то очень редкий вид. Возможно, придется прибегнуть к помощи коллег из Санкт-Эринбурга.