Анка Штурм - Поезд ночных теней [litres]

Повесив портфель рядом с правой кроватью, Флинн взлетела по четырём деревянным ступенькам наверх. Когда она была здесь в последний раз, кровать стояла незаправленной – теперь же на ней лежали три пухлые подушки и сине-зелёное покрывало. В душе у Флинн разрасталось тёплое чувство.

Она быстро соскользнула на ковёр, открыла шкаф под кроватью и стала развешивать на металлические плечики школьную форму: застиранную жилетку с вышитым по вороту именем « Оскар Уайльд», две пары светлых брюк, две светлые юбки, которые она наверняка ни разу не наденет, плотное полупальто классического кроя, два бархатистых свитера с выцветшей нижней кромкой – и три рубашки в полоску.

Мальчишеские рубашки! Старые мальчишеские рубашки! А вдруг какую-то из них носил Йонте? Эта мысль пришла так быстро, что Флинн уронила рубашки на пол. Поспешно склонившись над ними, она просмотрела воротники: на одном жёлтыми нитками было вышито « Никола Тесла» , на другом – « К. Колет» , а на третьем… У Флинн перехватило дыхание. Она погладила освещённое матовым вечерним светом вышитое на воротнике имя – « Й. Нахтигаль» .

Йонте. Золотая кручёная нить по сине-зелёному фону. Неужели случайность?!

На трёх плечиках у неё в шкафу уже висели клетчатые рубашки, которые Кёрли выдал ей в первый день в поезде. Одна из них, жёлтая, как летнее солнце, тоже принадлежала Йонте.

Когда Флинн в тот самый первый день в поезде спросила об этом Кёрли, тот пришёл в бешенство: «Не твоё дело!» От него помощи ждать не приходится. И вот он уже во второй раз дал ей старую рубашку брата. Неужели действительно случайно?

– Я найду тебя, – пообещала Флинн, уткнувшись носом в мягкую ткань. Рубашка даже по-прежнему пахла Йонте! Правда, ещё стиральным порошком и пылью, но между золотыми полосками как воспоминание о её прежнем доме теплился запах васильков и корицы.

Флинн повесила рубашку в шкаф.

«Пи-ип, – пропищала вешалка и, дребезжа, сообщила: – Эту рубашку следует постирать! – Флинн закатила глаза, на что вешалка механическим голосом уточнила: – Эту рубашку срочно следует постирать!»

Флинн, закрыв шкаф, вышла из купе и отправилась в комнату отдыха.

– У меня появилось новое доказательство! – с ходу провозгласила она, обнаружив Пегс и Касима в углу комнаты отдыха. Оба сидели на пушистом ковре, играя, как и собирались, в нарды.

– Старая школьная рубашка Йонте, – запыхавшись, пояснила Флинн. – Мне её дал Кёрли. Она висит теперь в нашем купе.

Пегс от неожиданности чуть не уронила банку имбирснафа, и оттуда вырвался сладковатый пряный аромат.

– В нашем купе? – недоверчиво переспросила она.

На секунду Флинн стало нехорошо от мысли, что Пегс, возможно, и не хочет ни с кем жить в одном купе. Но Пегс тут же воскликнула:

– Йесссс! Именно об этом я и просила Даниэля! – И она победно вскинула вверх сжатый кулак.

Глаза Касима превратились в щёлочки.

– Ты наверняка подкупила Даниэля, – предположил он. – Турецким мёдом или ещё чем-то. Обычно он запихивает в одно купе тех, кто друг друга терпеть не может. Например, Стуре Аноя и меня. – Он протянул Флинн маленький бархатный мешочек, в котором что-то бренчало. – Это мой тебе приветственный подарок, – широко улыбаясь, сказал он.

Флинн озадаченно уставилась на мешочек у себя в руках. Красный с серебром, он поблёскивал в вечернем свете.

– Что за чушь! – запротестовала Пегс. – Родители ни за что не позволили бы мне кого-то подкупать. Ты же знаешь! – Она поднесла к губам банку с напитком, но Флинн увидела, что подруга лукаво улыбнулась.

Из радиоприёмника-шарманки Пегс опять кто-то вопил высоким голосом:

– « Ищу тебя повсюду я, адреса не зная, и без тебя, любимая, уже схожу с ума я… »

Два пятнадцатилетних павлина со своих кресел в другом конце вагона бросали на них раздражённые взгляды. Турнир между третьеклассниками был ещё в самом разгаре.

Флинн этого не замечала. Усевшись на пол рядом с Касимом, она вытряхнула себе на колени содержимое мешочка: это оказался разноцветный набор фишек для игры в нарды – дикая смесь из деревянных, стеклянных, янтарных и металлических костей. Некоторые поблёскивали серебром, словно собранная звёздная пыль, другие были на ощупь гладкими и тёплыми, а какие-то обладали свойствами магнита или потрескивали, как электрический разряд.

– Спасибо, – глядя на Касима сияющими глазами, сказала Флинн.

– Этот набор из отбракованных фишек я собрал для тебя. – Похоже, он был страшно горд собой.

Флинн знала ловкость рук Касима и опасалась, что на самом деле он украл фишки у других павлинов, но гнала от себя эту мысль.

Флинн радостно разглядывала разноцветные фишки. Одна из них была на ощупь особенно гладкой. Деревянная, она казалась простой и будничной, как прежняя жизнь Флинн в Брошенпустеле. Флинн крутила в пальцах фишку, пока взгляд её вдруг не упал на крошечные буковки, которые кто-то выцарапал на мягком дереве: «Смелей вперёд, ничего не страшись!»

Слова пульсировали в сознании Флинн. Это были слова Йонте. « Смелей вперёд, ничего не страшись! » – его девиз, которому он следовал истово, как какой-нибудь рыцарь – девизу своего герба. Пальцы Флинн задрожали, а фишка в них сделалась обжигающе горячей.

– Касим! – выронив её, воскликнула Флинн. – Откуда она у тебя? Это же фишка Йонте!

Брови Касима испуганно поползли вверх. Он стал исследовать фишку так основательно, словно искал дефекты у бриллианта, а затем растерянно пожал плечами:

– Я нашёл её два дня назад в одном из спальных вагонов. В коридоре. – С мечтательным видом он принялся перечислять: – Золотые скрепки, ролинги, бумага для записей – там всегда валяется какой-нибудь старый хлам.

Голос Флинн прозвучал резче, чем ей хотелось:

– Вещи Йонте – это не хлам. – Не выпуская из рук побрякивающих фишек, она откинулась на спинку кресла.

Ей ужасно не хватало брата – его авторитета, его непринуждённости и остроумия. Ей не хватало его потому, что для неё он олицетворял собой родной дом. Даже Всемирный экспресс представлялся без него несовершенным. Его былое присутствие как призрак бродило по сине-зелёным вагонам и в душе Флинн. Где же он сейчас?

– В последнем письме я пообещала маме найти Йонте, – сказала она Пегс и Касиму. – Пока мне попались только две его рубашки и старый билет. А теперь вот ещё фишка. Но этого же мало! Что нам делать?

Касим обеспокоенно взглянул на Пегс. Флинн на секунду почувствовала себя больной, состояние которой вызывает опасения. Почему-то её это очень рассердило.

– Экспресс – как ковёр, сотканный из тайн, – поучительно изрекла Пегс. – Мы потеребили его с краю, и теперь остаётся лишь ждать, что он на наших глазах начнёт распускаться.