Дмитрий Емец - Мальчик-вамп

Мальчик притянул к себе веревку и ощупал место обрыва. Обрыв был очень чистым, словно по веревке чиркнули невидимым, до совершенства отточенным лезвием.

«Дракула! Это сделал он!» – понял Филька. И тотчас ему померещилось, что из мрака на него уставились пустые глазницы скелета.

Древний мудрый вампир играл с ним, как кошка с мышью.

Озираясь, мальчик подбежал к росшим у дома кустам шиповника, присел на корточки и стал нетерпеливо шарить. Его ладони зачерпывали влажные листья, жестяные банки, осколки стекла, какую-то противную слизь непонятного происхождения.

Но главного – того, что он искал, – не было. Филька начинал испытывать беспокойство.

«Где же он? Неужели Дракула опередил меня?» – бормотал мальчик, продолжая лихорадочно обшаривать корни шиповника.

Но вот рука его натолкнулась на твердый округлый предмет. Хитрова словно пронизал на миг электрический разряд, и он понял, что нашел.

Рука его плотно охватила осиновый кол. Это был длинный крепкий сук, оструганный с одного края перочинным ножом. Для того чтобы найти осину и изготовить этот кол, Филька потратил почти весь вечер.

Проверяя, он потрогал острие кола пальцем и остался доволен. Вытер с него налипшую землю.

«Теперь я должен найти скелет, найти, пока не наступила полночь. В полночь Дракула обретет всю свою силу, и мне с ним не справиться», – подумал мальчик, поднимая взгляд на выплывавший из-за сизой тучи лунный диск.

Перед лицом Фильки, на секунду заслонив луну, скользнуло что-то темное и быстрое. Скользнуло, обдало его резким ветром и растаяло. Мальчик поднял с асфальта черное перо.

Держа его в одной руке, а другой сжимая кол, он выпрямился и стал ждать. Стремительная тень вернулась и описала над его головой круг. Негромко каркнув, ворон захлопал крыльями и, держась низко над асфальтом, полетел между домами.

«Он ведет меня к графу!» – понял Филька и побежал, стараясь не отстать от птицы. Он несся, не ощущая усталости. Его ступни упруго отталкивались от асфальта, ломали лед замерзших луж. Его сердце, прокачивавшее вампирью кровь, билось ровно и спокойно. Только в душе была буря. Там уже шла битва.

«Не волнуйся, ты найдешь меня! Мы сойдемся в схватке: ты и я, молодой граф и старый! Целое столетие я ждал в гробу, пока тьма укажет мне тебя. Ты – мой преемник!»

Раскинув неподвижные крылья, ворон вел Фильку темными дворами, направляясь куда-то на окраину района. Несколько раз мальчику приходилось перелезать через заборы, а однажды он едва не свалился в строительный котлован, на дне которого поблескивали железные штыри арматуры. Упади он – они пронзили бы его насквозь.

В другой раз большая лохматая собака, охранявшая стройку, с лаем выскочила из-под вагончика и бросилась на чужака. Филька собрался уже спасаться от нее на заборе, но собака внезапно остановилась, поджала уши и жалобно завыла, припадая к земле.

Хитров сам не понял, как, перемахнув через очередной забор, он оказался во дворе школы. Своей школы.

В сумерках, освещенное лишь луной, ее белое пятиэтажное здание выглядело иначе, чем днем. В его очертаниях появилось что-то неотвратимое, грозное. Даже свежая штукатурка, покрывавшая школьные стены, пахнула вдруг душным склепом.

«Вот куда привел меня ворон! Граф Дракула ждет меня внутри!» – понял Филька, сжимая вспотевшей рукой кол.

Жуть охватила его.

Он остановился, следя за вороном. Несколько томительных секунд чучело мертвой птицы, казалось, колебалось, описывая в воздухе круги, а потом решительно направилось не к главному входу в школу, а к каменному крыльцу, расположенному в боковой части пристройки.

В пристройке располагался старый физкультурный зал. Обычно в него входили с другой стороны, а эта дверь была заколочена.

Чучело птицы врезалось в дверь и... исчезло. Тревожно озираясь, мальчик поднялся на крыльцо и осторожно толкнул дверь. Он ожидал, что она скорее всего заперта. Кто же оставляет школу ночью открытой?

Дверь чуть сдвинулась. Филька толкнул сильнее.

Скрип, похожий на стон.

Дверь, которую он никогда не видел открытой, поддалась. Она открылась не полностью, а чуть-чуть, образовав узкую темную щель. Дальше дверь заупрямилась, и Филька понял, что изнутри ей что-то мешает.

Но все равно щель была достаточно широкой, чтобы пролезть. Вытерев о штаны вспотевшую ладонь, мальчик хотел уже протиснуться внутрь, но тут кто-то окликнул его звенящим шепотом. Чья-то рука легла ему на плечо.

Вцепившись обеими руками в кол, Хитров круто повернулся, готовый нанести удар.

– Что ты тут делаешь? С ума сошла? Я мог тебя шарахнуть!

Филька опустил кол.

На крыльце, закутанная в длинную куртку с капюшоном, стояла Наташа Завьялова.

– Ты в курсе, что не отбрасываешь тени? – поинтересовалась она.

– Как это не отбрасываю? – не понял мальчик.

– Очень просто. Посмотри на мою тень. Видишь, вон та, длинная? А теперь на свою. Ну и где она?

Филька взглянул, куда указывала девочка. Длинная дрожащая тень на школьном дворе была только одна. Ее тень.

У него тени не было.

Сердце у Хитрова сжалось. Еще одно подтверждение того, что Дракула прав.

– А ты чего хотела? Я вампир. У вампиров нет тени, – буркнул он. – Немедленно уходи! Зачем ты вообще пришла?

Наташа растерянно посмотрела на него:

– Не знаю. Я подождала, пока у нас все уснут, и приехала. Вон велосипед!

Филька невольно усмехнулся. Ну, разумеется, она и ночью не смогла расстаться со своим любимым велосипедом.

– Как ты меня нашла? Ты что, знала, где я буду?

– Я не знала. Я поехала вначале к тебе во двор, а потом сюда. Я вдруг подумала, что раз скелет здесь, то и ты будешь здесь.

Филька оглянулся на темную щель, ведущую в школу.

– Уезжай! Садись на велосипед и уезжай! Никому не известно, что сейчас начнется, – велел он.

– И не подумаю! Я останусь с тобой, – заупрямилась девочка.

Не успел Хитров повторить, что он не собирается брать ее с собой, как вдруг луна вспыхнула как-то по-особенному ярко.

Наступила полночь.

Красноватый туман окутал школьный двор. Туман этот был очень странным. Не густой и не плотный, он словно растворял в себе город. И город вдруг провалился во тьму. Исчез. Затерялся.

Очертания ближних домов расплылись во мгле.

Спортивная площадка с баскетбольным кольцом и оставленный Наташей велосипед теперь были едва различимы. Стали нечеткими силуэтами. Бетон у крыльца зыбился, как трясина. Было ясно, что на него не шагнешь.

Школа стала островом, который не покинешь.

Пути назад не было. Мальчик и девочка оказались отрезанными от всего остального мира.