Виталий Сертаков - Детская библиотека. Том 68

— Николай Сергеевич, ничего страшного, — вприпрыжку поспевая за директором, стал уговаривать Егор. — Я останусь, сколько скажете. Могу и на следующий урок задержаться.

— Не сомневаюсь, — ответил директор. — Слушай внимательно! Спускаемся в подвал. Справа там сложены столы, дальше стоят лыжи старших классов, потом узкий проход. Я тебе подскажу. В конце этого прохода стоят ящики. Ты будешь называть мне их номера, а я записывать. Вот и все. Справишься? — Директор посмотрел на Егора с тревогой.

— Конечно, справлюсь, — важно кивнул Егор. Жаль, ребята не видят, какие важные поручения дает ему сам директор школы. И пусть потом не болтают, что Молотков — главный хулиган!

— Только зайдем за ключами, — предупредил директор — Стой у двери и ничего не трогай!

В директорской приемной скопилось удивительно много народа. Здесь была и секретарь, и завуч, и зачем-то родители Вовки Стрижакова из параллельного класса. Вовкин папа крепко держал сына за руку. А Стрижаков-младший выглядел так, словно недавно засунул пальцы в розетку: волосы дыбом, рубашка и брюки пропитались копотью.

— Молотков, к нашему сыну даже не подходи, — угрюмо процедил Вовкин папа. — Иначе я тебе обещаю серьезные неприятности.

— А я-то тут при чем? — изумился Егор. — Я лишь объяснил вашему Вовке, что для разгона первой ступени лучше брать…

— Я тебе покажу разгон первой ступени! — зашумела мама Стрижакова и толкнула Егора животом. — Ты у меня быстро в колонию загремишь! Кто придумал бросать портфели девочек на крышу?

— Это была катапульта, — стал оправдываться Егор. — Всем же понравилось!

— А кто придумал рыбалку с динамитом? — зло сощурилась завуч.

— А кто гвоздей в рояль напихал?

Молотков с горечью понял — ему здесь не рады. Завуч забилась в угол, выставив перед собой портфель. «Боится моего летающего хомяка, — вздохнул Молотков. — Зря боится, хомяк давно разбился, не выдержав летных перегрузок». Секретарша обняла все вещи на своем столе разом и внимательно следила за каждым движением Егора. Точно курица, заметившая в курятнике чужого кота. «Это она из-за ксерокса, — догадался Егор. — Я ей воды в ксерокс налил, вот она и дуется на меня».

К счастью, Николай Сергеевич вернулся быстро. Они вместе спустились по лестнице. Света внизу не было. В полумраке директор загремел ключами. У Егора вдруг непонятно екнуло в животе: что-то вроде предчувствия. В голове словно хрустнуло и зашептал противный голос:

— Уххходи отсссюда, нечччего тебе там делать, откажисссь, уххходи, а иначчче тебе несдобровать…

Егор сильно подпрыгнул на одной ноге, словно воду из ушей вытряхивал.

— Уходи, глупый мальчишшшка, пока не поздно…

— Молотков, чего головой трясешь? Тебе плохо? — Директор распахнул мощную дверь в подвал.

— Все в порядке, — Егор смело шагнул вниз.

Прямо в жаркую темноту.

В подвале было тепло и сухо, пахло пылью, где-то гулко журчала вода. Шли долго, обходили разобранные теннисные столы и залежи стульев. Наконец, впереди показалась гора из лыж и лыжных палок, напоминавшая гигантского спящего ежа. Николай Сергеевич везде зажег свет. Но Егору показалось, что, чем дальше они забираются, тем свет слабее.

— Вон в ту щель карабкайся, бочком вдоль стенки, — скомандовал директор. — Лезь в самый угол. Туда лет сто никто не забирался. Нашел ящики? Давай диктуй!

Ящики были маленькие, но тяжелые. Егор их переворачивал и выкрикивал номера.

— Что-то маловато, — подытожил из-за лыжной баррикады директор. — Ты везде посмотрел? Глянь по сторонам.

Егору вдруг показалось, что вдали зазвонили настенные часы. Одни или даже несколько. На всякий случай он снова помотал головой и поболтал в ушах пальцами. «Еще не хватало с ума сойти», — заволновался мальчик.

«Найди сыпучую карту… Спрячь, пока не поздно… Ах, он нас не слышит…»

Егор подергал себя за уши и сильно потер щеки.

Ничего. Почудилось. Только журчала вода и хрустела цементная крошка под ногами.

— Николай Сергеевич, тут еще есть! — обрадовался Егор. — Просто они лежат в углу, под трубой, я их сразу не заметил.

— Хорошо, что нашел! — повеселел директор. — Осторожнее там. В ящиках кафельная плитка, ее сто лет назад выгрузили, а ремонт в столовой только сейчас будут делать.

Когда глаза привыкли к темноте, Егор удивленно присвистнул: оказалось, за трубой вовсе не тупик. Проход вел куда-то дальше, под кирпичную арку, но потолок нависал очень низко, взрослому человеку пришлось бы там сгибаться или ползти на коленках. Ящички с плиткой были сложены в пирамиду за углом и завалены пыльными кусками картона. Пришлось сначала его раскидать, а потом доставать ящички по одному и оттаскивать к свету, чтобы прочесть номера. Егор быстро справился, но, в последний раз обернувшись, заметил кое-что странное. Там, где он разобрал груду картона…

Там виднелась узкая ниша, кусок стены которой чем-то выделялся. Ближе к свету стенка была самая обыкновенная, покрытая серой штукатуркой. Но дальше, там, куда почти не проникал свет запыленной лампы, штукатурка осыпалась и угадывалась кирпичная кладка. Выглядело так, будто кирпичи положили криво. И еще на одном из нижних кирпичей было что-то нарисовано.

— Все, закончил? — тревожно спросил из-за груды лыж директор. — Вроде теперь количество сходится. Эй, Молотков? Ты цел?

— Уже иду! — Егор стал ощупывать стенку.

И почти сразу, едва прижал ладони к холодным кирпичам, опять услышал хриплый бой часов. А еще… его кто-то позвал по фамилии! Несколько тоненьких голосков словно ругались между собой.

«Молотков… Молотков! Он нас не слышит… Серые охотники уже идут по следу… Спаси карту… пока не поздно…»

Егор в испуге отпрянул, не удержался на корточках и ударился затылком о толстую горячую трубу. Несколько секунд он сидел тихо, слушая быстрый стук своего сердца.

«Молотков, запри дверь… Охотятся за картой… Найдут тебя… Берегись!»

«Это все математика, — грустно сообщил сам себе Егор. — И русский язык тоже. Я сошел с ума, потому что слишком долго учусь. Нельзя так долго учиться! Наверное, мне уже пора на пенсию, как бабушке. Может, пойти самому поискать сумасшедший дом, пока я никого не покусал?»

Очень медленно, стараясь не дышать, Егор протянул руки и коснулся шершавой кладки.

Ничего не произошло. Но за стенкой недавно кто-то был.

Мальчик рукавом вытер почему-то вспотевший лоб. Спина тоже взмокла. В лицо лезла паутина, хотелось чихать. Ему вдруг показалось, что в центре ниши кладка теплее, чем по бокам. Самую малость, но теплее. Потом ладонь наткнулась на неровное место. На одном из старых кирпичей был выбит какой-то знак. Даже не выбит, а вдавлен, точно клеймо. Вроде кольца, а в кольце что-то непонятное, на ощупь не угадать. «Когда глина остывала, — догадался Егор, — клеймо вдавили, а потом кирпичи обожгли в печке».