Евгений Велтистов - Детская библиотека. Том 33

— Нить Млечного Пути… Туманность Андромеды… Крабовидная…

— Вспышка… Это взрыв сверхзвезд…

— Ясно и маленькому! Карен, Шар пора возвращать!

— Не паникуй! Их два на корабле. Этот пока не нужен.

— А это что за красная линия?.. Неужели наш путь?

— Спокойно. Вопрос — еще не открытие. Надо сравнить.

Карен достает из кармана карту галактик. Расстилает на траве. Три головы склоняются над картой. Шар — мир известных человечеству звезд — переходит из рук в руки. В лесу по-прежнему земная тишина…

Шар, который хранился у капитана, был необходим для возвращения на Землю. Капитан отвечал за него головой. Сейчас капитан «Виктории» сидел в своей каюте без головы. Точнее, голова знаменитого во всех галактиках Платона Вегова, как обычно, венчала строгий китель с голубыми молниями нашивок, но, по мнению самого Вегова, это была не его голова. Голова, которая должна была оценить опасность и принять решение, очень медленно ориентировалась в обстановке.

По земной привычке капитан взглянул направо — на восток, определяя, как всякий путешественник, свое местонахождение, и увидел на экране незнакомые звезды. Налево зиял пустой футляр: Шар исчез. За три десятилетия звездного плавания «Виктории» это был небывалый случай. Такого вообще не случалось ни в космосе, ни на Земле!

Полчаса назад капитан услышал шум в коридоре и вышел из каюты. Промелькнувшая торпедообразная крыса удивила капитана: земных крыс он не видел давно. Серую кошку Вегов признал сразу: Ирина Александровна часто летала на «Виктории».

— Платон, кого ты развел на корабле? — вместо приветствия крикнула биолог своему старому знакомому.

В голове у капитана раздался какой-то странный звон. Вроде бы пробили невидимые склянки опасности.

Ни в одной звездной лоции крысы, конечно, не упоминаются. Но Вегов знал: крысы, проникшие на заре космоплавания в трюмы грузовых кораблей, отличаются от своих морских предков. Не по наглому виду, не по остроте зубов, не по длине хвоста — совсем не по внешним признакам. С виду крыса осталась крысой. Но космическая крыса путешествует не по волнам, а среди звезд. И если учесть важность всех механизмов корабля, то крыса в космосе очень опасна.

Космические крысы странствовали на грузовых кораблях, чувствуя себя привольно в просторных трюмах. В пассажирских грызуны давно уже не встречались. И единственная крыса, отважившаяся пробраться с «грузовика» в лайнер, вела себя очень осторожно, пока по природной жадности не начала грызть то, что было ей по зубам, и не попала на глаза людям.

Капитан направился в штурманскую рубку, чтобы отдать приказ всем помощникам, механикам, стюардам поймать наглую крысу.

По пути в штурманскую капитану пришлось посторониться, давая дорогу пассажиру с необычайно длинными усами. Усы едва умещались в коридоре, шелестели и вибрировали, задевая за стены. Такие усы капитан видел впервые.

Вернувшись в каюту, он сразу заметил, что Шара нет на месте.

Вторично пробили незримые склянки: он, капитан, не запер каюту, когда отлучался!

Стук в дверь заставил капитана подойти к пустому футляру, набросить салфетку. Он крикнул, чтоб вошли.

Бледный первый помощник держал в руке Шар. Но не пропавший, а другой — Шар из машины, управлявшей кораблем. Капитан Вегов моментально узнал этот Шар. Склянки, слышные лишь ему, звенели непрерывно: на корабле чрезвычайное происшествие!

Помощник положил Шар Пути на капитанский стол. Шар был поврежден: вмятины и царапины нарушали равновесие галактик.

— Крыса! — произнес капитан Вегов.

Первый помощник утвердительно кивнул.

— Дайте мне все расчеты! — приказал капитан, доставая свою массивную трубку. — Хотел бы я знать, куда нас занесло… Надо обдумать, как доложить Земле. Было бы нелепо заслужить на старости лет прозвище крысиного капитана…

Вегов курил трубку, поглядывая то на экраны с графиками и расчетами, то на Шар. Ему мерещилась ухмыляющаяся крысиная морда, он представлял стоящие торчком усы, но не делал пока никаких выводов.

Капитан не торопился вызвать Землю, где в космопорте хранился третий, контрольный Шар Пути «Виктории». Самое важное было узнать, в какую часть Вселенной попала «Виктория» после того, как острые зубы прикоснулись к Шару. Любая царапина в момент броска через космос могла отнести корабль на миллиарды километров в сторону от цели.

Сквозь кусты просунулись жесткие усы, большая ручища накрыла пень, на котором лежал Шар.

Алька взвизгнула. Мальчишки с изумлением уставились на руку, схватившую Шар. В глаза ударили искры: пальцы были унизаны перстнями.

— Забавно! — раздался раскатистый голос. — Точно такие яблоки растут в моем саду.

Рядом с пнем, вокруг которого сидели ребята, возвышались блестящие сапоги со шпорами. В сапоги был вставлен мундир с крупными, незнакомыми ребятам орденами. Далее следовал вытянутый нос, круглые хитрые глаза и что-то очень густое, воинственное, лохматое, в чем трудно было сразу признать запутавшиеся в ветвях усы.

Алька замерла. Карен шагнул навстречу неожиданному гостю:

— Отдайте. Это не яблоко.

— Зна-аю, что не яблоко, — насмешливо пропели усы. — Знаю и не отдам.

— Не ваша вещь! — отчеканил Олег.

— Прекрасная безделушка.

— Совсем не безделушка. Это… — Алька прикрыла ладонью рот.

Окольцованные пальцы ощупывали Шар Пути. Он сверкал ярче, чем все драгоценности незнакомца.

— Что у него внутри? — бормотали усы. — Похоже на звездочки.

— Не звездочки, а галактики, — поправил Карен.

— Ты смеешь учить меня, почетного академика всех в мире наук!

— А сколько в мире галактик? — спросила Алька.

— Да для меня любая галактика — это пустяк, пылинка… — отвечал «почетный академик».

— А сколько в мире детей? — упорствовала Алька.

— Не морочь мне голову! — отмахнулся незнакомец. — Такая прекрасная безделушка… Этот шар будет сувениром в моей коллекции…

Усы странного пассажира заметно распушились: держа в одной руке Шар, другой рукой он вытаскивал их из кустов.

Лицо Карена выражало приветливость, даже радость. Приятели понимали, что Карен решил не сдаваться.

— Почтенный академик, — Карен чуть ли не мурлыкал, — хорошо знает, что сувенир кладут в коллекцию после того, как он подарен.

— Юный ученик, вероятно, не знает основного правила моего государства, — в тон ему проговорил похититель Шара. — То, к чему прикоснулась королевская рука, принадлежит королю.