Ая Эн - Уровень Фи [litres]

Гэн продолжал пофыркивать, поблескивать и расти. Спокойствие сохранял только превращенный в бабочку дрон с видеокамерой.

Вдруг гэн замер. И фырчать перестал. Прозрачность его повысилась, и стали видны внутренние прожилки, по которым бегали огоньки. Теперь стало ясно, откуда брались искорки!

– Готово! – торжественно объявил Кирилл. – Ваше величество, кушать подано!

Варя неуверенно протянула руку к живущему своей неведомой жизнью экзотическому плоду и осторожно тронула его пальчиком. Едва теплый.

– Будьте осторожны, – предупредил Кирилл. – В первый раз некоторые его гм… особенности могут показаться слишком особенными.

Варя взяла гэн двумя руками (он теперь был по форме похож на большое-большое яйцо, как раз двумя руками и удержать) и оторвала от листа.

– Можно кусать?

– Лучше не кусать, а пить, – подсказал Кирилл. – Если откусить, кожица порвется, сок брызнет во все стороны, и ничего не останется.

– Как пить? – не поняла Варя. – Откуда?

– Ну-у, как целоваться. Приложи губы к кожице и так осторожно…

Не дожидаясь конца объяснений, Варя поднесла гэн к губам, и – бах!!! – он лопнул, сок брызнул ей в лицо, потек по шее, руки стали мокрыми и липкими. На Кирилла тоже попало.

– Ничего, с кем не бывает! Со второй попытки получится. Надо просто немного аккуратнее и…

– Не надо второй попытки! – Варя вдруг расстроилась, и сильно. – У меня не получится. Мне… клюв мешает. Он ужасный!

– Очень красивый клюв, – возразил Кирилл. – Как он может мешать?

– Красивый?! Да ну! Большой, немодный, я тут никого еще с клювами не видела. Я давно думала сделать пластическую операцию, срезать его. Мешает только! Если простуда, не высморкаться, – обидевшись на свой клюв, разоткровенничалась Варя. – Да он даже целоваться мешает!

– Ерунда какая! – не поверил Кир. – Не может такого быть!

– Может!

– Не может! Вот смотри…

И не успела Варя и рта открыть, как… Хотя нет. Она как раз успела немного открыть рот, чтобы сказать, что… Как этот самоуверенный, наглый нахал, этот типчик с муточерт знает какой Земли-13, которого она впервые увидела всего каких-то пару часов назад, который клятвенно обещал не выяснять ее адрес, как он… Да, все верно: он целовал ее! Не так, как Дюшка, а склонив голову набок, и клюв не мешал, – надо же, оказывается, действительно не мешает! – и… «Я что, держу его за голову?!» – Варя не сразу поняла, что происходит, но, как только поняла… Как только поняла, они уже не целовались.

– Так, – сказал Варя. – Лапы убрал!

Кирилл поспешно отдернул руки, для верности даже спрятал их за спину.

– Я домой.

Кирилл покорно кивнул.

– За мной не ходить.

Второй кивок.

– Меня не искать. Никогда.

На «меня не искать» Кирилл успел кивнуть в третий раз, но на «никогда» встрепенулся:

– Буду искать, если тебе будет грозить опасность или…

– Мы! Не переходили! На «ты»!!! – закричала вдруг Варя. – И никогда не перейдем! Прощай!!!

И бросилась по набережной обратно, к сокращалке. Кир за ней:

– Варя, подожди… Подождите! Я не хотел… То есть я, конечно, хотел, но… Ну мы же можем просто дружить!

В пышном, почти бальном платье до полу бегать ужасно неудобно, даже если тебя переполняет злость и прочий адреналин. А наряд принца гнаться за убегающими красавицами нисколько не мешает. У самой сокращалки Кирилл беглянку догнал.

– Стой. Да постой ты! Два слова! И отвалю, клянусь!

Варя остановилась. Но вид у нее был весьма боевой.

– Ну?

– Я тебя люблю.

– А я тебя нет.

– И буду любить вечно.

– Твои проблемы.

– Я не буду тебя искать, но…

– Это мы уже слышали.

– Но если я тебе понадоблюсь, вот тут все мои координаты… В любое время, всегда…

Кирилл протянул Варе что-то вроде визитки, на уровне Пи приняты не визитки, а напоминающие пуговицы или бусины-кругляшки с информацией, они же являются чем-то вроде мини-телефонов.

Варя не взяла.

Кирилл опустил пуговицу в пакет с фруктами и протянул Варе пакет.

Варя не взяла.

– Прости меня за все, что я сделал не так и…

Варя молча повернулась и шагнула в сокращалку Кир остался по эту сторону.

Сутра с неба лило. Мамаш привык просыпаться под шум ливня. Сейчас ливень окончится, вы глянет солнце, появятся слуги, и можно будет идти есть. Конечно, пойти пожрать можно в любое время. И в любое время можно позвать слуг, чтобы они помогли одеться Великому Изобретателю пончиков с кремом. Даже можно потребовать, чтобы они принесли еду прямо к его роскошному ложу. Или изобразили танец маленьких гусей в его честь. Все что угодно можно потребовать. Но после того, как ангелы вкатили Мамашу Мумушу двенадцатый укол мудрости (максимально возможное число!), общаться с тупыми слугами ему стало скучно и муторно. Так что он просто решил дождаться появления солнца: к этому моменту повара приготовят свежий завтрак.

С тех пор как Мамаш Мумуш изобрел пончики с кремом и вместе со всей семьей переселился в шикарный замок на центральной площади города, прошло тридцать лет и три года. Солидный срок! Великим Изобретателем он ухитрился стать в двадцать два. Таким образом, сейчас ему было аж пятьдесят пять лет. Надо сказать, выглядел он бодрячком. Дело было в уколах мудрости, разумеется. На Земле-75 мальчишки рано превращаются в мужчин; в свои двадцать два Мамаш выглядел грузным противным мужиком, которому только бы набить брюхо и завалиться на диван. Теперь, в пятьдесят пять, он по-прежнему был толстячком, но в нем появилось что-то притягательное, располагающее: мягкость в движениях, снисходительность в разговорах и проблески ума во взглядах на жизнь.

Семья Мамаша была очень большая, поэтому в замке бурлила жизнь.

Нижние два этажа занимали его братья и сестры, успевшие обзавестись своими семьями и нарожать детей. Старшие братья, Машмаш и Мушмуш, купили на госпособия (точнее, на ангелопособия) собственные дома на соседних улицах, однако кормиться приходили в замок и имели апартаменты для отдыха на первом этаже, недалеко от кухни. Конечно, топать хавать в другой дом в любую погоду не шибко удобно, но выгода же сплошная! Теперь у жены Машмаша – восемь новых платьев. У жены Мушмуша, правда, всего шесть, но зато приданое двум дочерям собрано по полной программе! Кроме того, жить в собственных домах круглый год совершенно не обязательно, спать можно оставаться и в специально отведенных для этой цели апартаментах.

Младшие братья с семьями жили в замке постоянно. По закону живущие в замке в качестве семьи Изобретателя не имели права работать, а получали только небольшое пособие. Поэтому у жены Мимиша было всего два новых платья, а у жены Мишмиша всего три. Но они не очень переживали. Зато, во-первых, за детьми можно не смотреть, это забота слуг. Во-вторых, готовить и убирать не надо. В-третьих, еда всегда есть.