Ая Эн - Уровень Фи [litres]

Старк молчал. Петухи тоже. Наверное, за окнами рассветало, но окна были плотно задраены, чтобы ни лучика.

– Вот там, в этих как бы прошлых, я ничего не помнил об ангелах и вообще. Но сейчас… Сейчас я все помню!

– Дюшка, – сказал Старк, – Дима Чахлык – очень хороший ангел. Он постоянно подтирал тебе кое-что в воспоминаниях, убирал переживания. Он – фанат уровня Альфа, так скажем. А я… Я фанат уровня Фи, будем считать! Это, конечно, шутка. Я не фанат. Но в один из дней, когда ты жил в доме Димы, ты принял важное решение. Сейчас я верну тебе всю твою память. Да?

Клюшкин растерялся.

– Мы – это наша память. А ты всегда хотел быть собой. В тот день ты утопил ладони в одной штуке… до упора…

– Что? Какие еще ладони?! Я ничего не топил! Никого не топил! – возмутился Дюшка. – Послушайте, я, конечно, пока далеко не ангел, но я точно знаю, что никого не топил!!!

– В общем… вот… – Старку было сложно говорить, ведь он теперь существовал только наполовину. – Вот…

Это произошло мгновенно, вот так: раз – и обрушилось. На ногах Дюшка не устоял. И в глазах потемнело.

– Варя… – в темноте прошептал Дюшка. – Варя… Нет…

– И еще, – напоследок сказал Старк. – Ризенгри Шортэндлонг никогда не станет ангелом. Ни. Ког. Да. Он тебя не узнает. А если ты ему подскажешь, попытка не будет засчитана.

– Откуда вы зна… – Рот сох, задать вопрос не получалось.

Прежде чем уйти, Старк оставил на столе увесистый сверток.

– Это тетрадки с записями Сергея Нарциссова. Думаю, тебе будет интересно их почитать.

И потекли Дни, сменяясь Ночами.

Дима на планете не появлялся.

Рон не появлялся.

Старк не появлялся.

Дюшка помнил все. Он не злился на Диму, у него не было сил злиться. Не выходил из своего тела по ночам, потому что это могли бы посчитать подсказкой, ведь Ризи умел проходить сквозь стены, летать и всякое такое. Риз мог увидеть его вне той роли, которую он играл.

Каждый день он исправно играл свою роль. Теперь это было делать намного сложнее, чем раньше. Раньше мешало только чужое тело. Теперь мешали еще и свои мысли.

Каждый час он думал о том, что все кончено. Все, кого он любил, погибли. Все, вся планета. Дюшке казалось, что он любил всех, даже тех, о ком никогда не слышал, даже тех, кого никогда не видел. Ему казалось, что он должен был что-то изменить, что он мог что-то изменить, что он и сейчас в ответе за всех, кого больше нет.

Каждую минуту он думал о том, что Ризи его не узнает. А ведь это – последняя попытка, которую дали им ангелы. А потом… потом он, Дюшка, станет ангелом – он уже почти ангел, без пяти минут ангел. А Бес… Бес не станет ангелом. Вообще никем не станет.

Беса не будет.

Как мамы и папы.

Как близняшек Муськи и Альки.

Как деда Славика.

Как бабушки Ники.

И как Вари.

И зачем вообще это все?

Дни сменялись Ночами. Дневная невозможность бытия сменялась ночной, не заполненной мелочными делами, и от этого еще более невозможной. Стены качало почти постоянно. Есть, особенно глотать, было так же невозможно, как в тот раз, когда появился Дима с браслетом Дженифер. Спать, особенно уснуть, отключиться, было так же невозможно, как… А, неважно. Он что-то ел, как-то засыпал.

Теперь Дюшка опять был собой, хоть и в совершенно чужом теле.

Каждую ночь, без одной минуты двенадцать, дождавшись, когда родители гарантированно зайдут к себе, Ризи быстро переодевался в самый неприметный из своих нарядов, быстро выходил из комнаты, плотно закрыв дверь, и ждал. Ждать практически не приходилось. Буквально через секунду пространство вздрагивало, бетонилось, опадало, и начиналась очередная Ночь. По ночам Ризенгри проверял, что делают в своих «ночных снах» другие жители Земли-4. А днем, параллельно, искал Клюшкина.

…Не сразу, не за ночь и даже не за десять ночей и дней, Риз Шортэндлонг выяснил следующее. Ничего особенного люди Земли-4 по ночам не делают. Просто ночью они позволяют себе немножко того, чего ну никак не могут позволить днем. Немножко поесть. Немножко поругаться. Немножко позавидовать соседям. Немножко поиграть в примитивные азартные игры. Немножко перестать считать себя счастливыми идиотами, которым нравится глотать таблетки и здороваться с каждым незнакомцем. Короче, расслабиться, то есть ненадолго выпустить на волю свое настоящее «Я». Погулять. А с петухами – ату его, это настоящее, обратно в клетку!

Людей, которые смотрели сны, было не более пяти процентов от всего населения. Однако таких, которые вообще ни разу в жизни не видели ночного сна, при этом почти не было. Днем люди выращивали на потребу Силам Тьмы разные овощи, на специальных заводиках изготовляли предметы культа с пометкой «Не для употребления», а также некоторые другие нужные им ночью вещи. Затем свозили все это в склады, к ночным магазинам. Склады не запирались, но и не освещались. Поэтому были доступны пользователям круглые сутки. В ночных магазинах, так же как и в дневных, можно было приобретать товар в обмен на заработанные в дневное время баллы. Только днем все люди были честные и каждый сам считал, сколько баллов он заработал и сколько потратил, а ночью верить никому на слово было нельзя. Для доказательства того, что у тебя есть баллы для покупки килограмма картошки или новой жаровни, продавцу в магазине требовалось предъявить бэ-бэ – блокнот баллов. (У каждого землянина-4 был блокнот баллов, который он вел сам.) И хотя все земляне были трудолюбивыми и зарабатывали много, а тратили мало, с этими блокнотами и ночными покупками получалось немало казусов.

Например, с Миляишой в свое время произошла такая история. Днем она была женщина бережливая, сдержанная и в хорошем смысле этого слова расчетливая. Если в одном магазине комплекс вечерних витаминов оценивался в 29 баллов, а во втором – в 28, она непременно шла во второй, даже если он находился на другом конце города. Но с наступлением полночи Миляиша начинала жить по принципу «Гулять так гулять» со всеми вытекающими отсюда печальными последствиями. Утром, придя в себя, Миляиша обнаруживала в своем бэ-бэ, в колонке «Потрачено» огромные суммы с пометкой «ночной сон». Конечно, у большинства смотревших ночные сны тоже были такие пометки, но их траты не шли ни в какое сравнение с тратами Миляиши. В итоге женщина не выдержала и отказалась от ночных снов по собственной инициативе, не обращаясь в отдел СС. На ее истории здоровья появилась яркая зеленая полоса.

С родителями Риза произошла другая неприятность. Их бэ-бэ со дня свадьбы хранились у Бесовых в спальне. Они тратили баллы умеренно и не переживали утром по поводу напрасных ночных расходов. Но как-то давным-давно, когда их сыну Веньке было около трех лет, он неожиданно ближе к полуночи решил разреветься и потребовать, чтобы мама с папой сидели около него. Мама с папой, естественно, тут же отменили все свои сны и остались возле любимого чада. Пока мама гладила ребенка по вспотевшему загривку и целовала в сопливый носик, папа занимался бухгалтерскими подсчетами. У него не сходились дебет с кредитом на целых два балла. Веньке отчего-то понравилось играть с родительскими бэ-бэшками, он стал водить пальчиком по столбикам чисел и мирно заснул. Предки с радостью оставили блокноты в детской и ушли спать. Ночью, во сне, они, конечно, рвали и метали по поводу такой оплошности, но делать было нечего. Утешили себя тем, что завтра вернут бэ-бэ обратно в спальню, и провели ночь, не потратив ни единого балла. Наутро они действительно забрали бэ-бэ у сына. Но вечером перед сном Венька опять разревелся, и история повторилась. Через неделю бэ-бэ прижились в детской настолько, что папа сказал: