Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне [сборник]

— А может, правда разожжём огонь? — звонко спросил Алька.

— Картошки-то нет… — заметил Чита.

— Не обязательно картошку печь. Просто так посидим у огонька, — тихо сказал Игнатик. — Недолго… Ладно, Яр?

Яр подумал, что огонь — это и в самом деле неплохо.

Сначала прохлада внутри крепости была приятной после жары. Но теперь чувствовалось, что воздух сыроватый и зябкий. Хотелось погреться. Да и просто хорошо посидеть у горящего очага.

Когда Яр последний раз сидел у живого огня? Боже мой, это было, когда ему стукнуло семнадцать лет. С однокурсниками из Ратальской школы он ушёл в лыжный поход, и группа подала в буран. Они укрылись в лесу, отыскали охотничью избушку, развели огонь в печке. Это была такая хорошая ночь…

Яр встряхнулся. Вместе с ребятами он взялся собирать у стен и таскать к очагу старые доски, жёлтые обрывки бумаги. Доски были большие, в очаг не лезли. Одну из них, тонкую и трухлявую, Алька храбро попытался с размаху сломать о колено. Не сумел, конечно, завертелся на пятке, держась за ушибленную ногу.

— Олух царя небесного, опять покалечишься, — сказала Данка.

Яр, посмеиваясь в душе над собственным пижонством, положил доску на два камня, рубанул ребром ладони.

— Во… — с тихим восхищением выдохнул Игнатик.

— Ещё, — потребовал Алька.

Чита молча положил перед Яром другую доску. Данка сказала:

— Так можно руку разбить…

Яр, усмехаясь, ударил ещё раз. И ещё. И заработал, как автоматическая дроворубка.

— Хватит уж… — сочувственно сказал Чита. — Вон сколько дров.

Яр гордо распрямился и украдкой стал потирать ладонь — поотшибал всё-таки. Алька, выгибаясь назад от тяжести, поволок охапку обломков к очагу.

— Ой, а спички? — растерянно сказала Данка.

Алька с шумом бросил дрова и обернулся. Чита посмотрел на Яра:

— У вас нет?

Яр оглянулся на Данку и развёл руками:

— Если нет в карманах, то…

— Папа не курил, — виновато сказала Данка.

— Вот и погрелись, — заявил Алька и с обиженным видом уселся на дровах.

Игнатик, сосредоточенно хмурясь, достал из кармана свечной огарок. Поставил на камень. Сел перед ним на корточки.

— Ой… — прошептала Данка. — Тик, ты думаешь, получится?

Он оглянулся резко, почти сердито.

— Подойдите.

Они послушно подошли, встали у Игнатика за спиной.

— Может, за руки взяться? — нерешительно сказала Данка.

— Нет… Яр, ты здесь? — Игнатик снизу вверх посмотрел на него. — Вот хорошо… Сейчас…

Свечка затрещала и зажглась.

Игнатик засмеялся. Встал. Сказал с негромким торжеством:

— А вы не верили… Яр, я им говорил, а они не верили.

Яр, ничего не понимая, кивнул.

— Как это не верили? Мы верили, — серьёзно сказал Чита. — Давайте разжигать камин.

Через пять минут пламя гудело и вытягивало языки в чёрную глубину дымохода. Из досок и камней ребята сделали скамейки, поставили их буквой П, «ножками» к очагу. Алька сел у края очага, слева. Чита — справа (и открыл книгу). Данка — рядом с Читой. Яр с Игнатиком устроились напротив огня. Горячие блики запрыгали по лицам, оранжевая рубашка Игнатика засветилась, как отражённое пламя.

Игнатик шёпотом сказал — то ли Яру, то ли себе:

— Сколько огня от крошечной свечки…

— Но свечка-то… Как она зажглась сама собой? — отозвался Яр.

— Она не сама. Это я её… — вздохнул Игнатик, будто признался в шалости.

— Он давно хотел, да нас было мало, — объяснил Алька. — Надо, чтобы пятеро…

— Братцы, — жалобно сказал Яр. — Объяснили бы вы всё по порядку, а?

— Тут целая история, — охотно отозвалась Данка. — Рассказать?

— Это ещё в прошлом году было, мы играли в лунки. На пустыре, у старого тополя… Ну, лунки — это простая игра. Надо выкопать ямки — столько ямок, сколько человек играет. В один ряд, в цепочку. Потом по этим лункам кто-нибудь пускает мячик. В чьей лунке мячик остановится, тот его хватает, кидает вверх и кричит: «Штандер!» Такое слово специальное. А когда мячик о землю стукнется, тот его снова ловит и бросает в кого-нибудь. А все, конечно, разбегаются, пока он не крикнул «штандер»… Ты такую игру знаешь, Яр?

— Я помню… Только, по-моему, лунки и «штандер» были две разные игры…

— Это, наверно, где как… В общем, мы решили играть. Стали рыть лунки. Алька наш, как всегда, заторопился: скорее, скорее… Молчи давай, не спорь… И получилось, что вырыл он две лунки вместо одной…

— Я за тебя старался, потому что ты еле двигалась…

— Господи, что за ребёнок…

— Сама…

— Тьфу… Ну и получилось: пять лунок, а нас, конечно, четверо. Хотели зарыть одну, а Тик вдруг и говорит: «Не надо, пускай пять остаётся…» До сих пор не знаю, почему он так сказал…

— Я и сам не знаю, — отозвался Игнатик.

— Мы говорим: «А кто будет хватать мячик, если он в пятую лунку угодит?» Он говорит: «Ну, пожалуйста, я буду…» Нам немножко страшно сделалось: будто впятером играем. И весело…

Сперва мячик в пятую лунку не попадал, она самая дальняя. А потом закатился…

— Это я катал, — сказал Алька.

— Ты, ты… Игнатик схватил да как кинет, как крикнет: «Штандер!» Звонко-звонко. Мы остановились, ждём: в кого он бросит? А он тоже стоит, голову поднял, вверх смотрит. Потом говорит: «Мячика нет…» Понимаете, мячик улетел и не вернулся.

— Совсем?.. Никогда? — полушёпотом спросил Яр.

— Да… Мы сперва решили, что он в ветках тополя застрял. Конечно, трудно ему там застрять: он гладкий, круглый. Да и тополь совсем не густой, полувысохший. Но если не там, то куда он девался? Стали палками кидать по веткам. Кидали, кидали — ничего нет. Потом смотрим — что-то летит вниз. Упало. Только не мячик, а свечка. Вот этот вот огарочек. Взяли, а она тёплая, и фитилёк ещё дымится… Смотрели-смотрели, думали-думали: что такое? Откуда она взялась? Ничего не придумали, конечно… Тик вдруг говорит: «Спорим, что я её сейчас зажгу! Без спичек, просто так!» Мы, конечно, удивились: Тик никогда не хвастается, не то что некоторые… А он опять: «Вот возьму и зажгу…»

Поставил свечку на землю, сел перед ней, потом нас позвал поближе. Вот так же, как сейчас. Смотрел, смотрел на неё… Свечка вдруг зачадила, искорка появилась на фитильке. А больше ничего… Ну, Тик чуть не заплакал… Тик, ты не обижайся. Яру ведь всё можно говорить… По правде говоря, даже почти заплакал. А потом сказал: «Вот если бы нас было пятеро, вот тогда бы…» В тот вечер, Яр, мы в первый раз подумали: а может, в самом деле хорошо, если пятеро?

— И придумали меня… — усмехнулся Яр.

— Ты всё ещё обижаешься… — насупленно прошептал Алька.

— Нет, — сказал Яр очень серьёзно. — Только объясните мне до конца: зачем вы меня позвали? Ведь не для того же, чтобы свечки зажигать, да?

— Да, — вздохнул Игнатик и придвинулся к Яру плотнее.