Рик Риордан - Молот Тора

Короче, в конюшне Сэм быстро надела седло на белого жеребца, вспрыгнув ему на спину, помогла мне устроиться позади себя, и мы галопом вылетели из конюшни непосредственно в бостонские небеса.

По поводу холода она не преувеличивала. Я в этом плане чувак, конечно, устойчивый, но ветерок свистал ой-ой-ой. Хиджаб Самиры под ним трепыхался зеленым знаменем, норовя то и дело угодить мне в рот. Я уворачивался от него изо всех сил. Ведь хиджабы-то все-таки символ скромности и благочестия. Сомневаюсь, что Сэм бы очень понравилось, если бы он приобрел такой вид, словно я его весь полет жевал.

– Ну, далеко нам еще? – крикнул я ей, когда мне уже показалось, что мы отмахали достаточное расстояние.

Она оглянулась. Синяк у нее под глазом был уже почти незаметен, но выглядела она как-то скверно. Взгляд грустный, лицо осунулось. Похоже, вообще не спала этой ночью.

– Теперь уже близко, – ответила мне она. – Держись-ка покрепче.

Мы с Сэм уже налетали достаточно много часов для того, чтобы я такие ее предупреждения воспринимал на полном серьезе, поэтому руки мои моментально сомкнулись на ее талии, а ноги клещами сжали бока жеребца. Крайне, замечу вам, своевременная была реакция, потому что в следующий момент мы ухнули со стремительной скоростью сквозь облака вниз.

– Вонючкина мать! – взвыл я, цепляясь всем, чем только мог, за все, что только нашел для этого.

Моя задница оказалась как в невесомости. Не самое славное ощущение в жизни. Если Сэм так же летает на самолете, не завидую ее инструкторам. Убежден, что парочка их уж наверняка инфаркт себе заработала.

Когда наконец облака остались над нашими головами, нам открылся Кейп-Код – золотисто-зеленая полоса земли, простиравшаяся до самого горизонта в даль синего моря. Прямо под нами мыс этот с севера огибал аккуратной дугой порт Провинстаун. Весна была еще чересчур ранняя, сезон для морских прогулок только лишь начинался, и на воде виднелось так мало парусных лодок, что их светлые точки можно было пересчитать с высоты по пальцам.

Сэм снизила нашего скакуна футов до пятисот над землей, мы пронеслись над дюнами и болотами и полетели дальше, следуя за прихотливыми изгибами Коммершл-стрит с ее крытыми дранкой и раскрашенными в неоновые цвета коттеджами, смахивавшими на пряничные домики. Большая часть магазинов еще не открылась. Улицы пустовали.

– Я просто сейчас провожу предварительную разведку, – проинформировала меня Сэм.

– Хочешь удостовериться, что за тату-салоном «Мародер» не прячется армия великанов? – полюбопытствовал я.

– Или морских троллей, или других тварей, – подхватила она. – Присутствие моего отца тоже было бы нежелательно.

– Словил твою мысль, – стало все ясно мне.

Не обнаружив, по-видимому, ничего настораживающего, она в итоге взяла курс прямо к серой каменной башне, которая вздымалась двухсотфутовой глыбой на окраине города. Вершину ее увенчивали островерхие башенки, благодаря которым она походила на замок из сказки. Мне смутно помнилось, что я уже ее видел в детстве. Мама меня однажды сюда привезла, только вот возле башни даже и останавливаться не стала, а повела меня дальше, к дюнам и морю, где ей хотелось со мной погулять.

– Что это за штуковина? – указал я на башню.

– Пункт нашего назначения. – Губы Сэм тронула едва заметная улыбка. – Когда я ее впервые увидела, мне показалось, что это минарет мечети. Очень похоже, правда?

– Но это не так?

Она засмеялась.

– Это памятник первым поселенцам. Именно здесь они высадились с корабля и направились в Плимут. В общем-то, мусульмане тоже очень давно попали в Америку. Одна знакомая по мечети мне рассказала, что ее предок, Юсуф бен Али, был во время Американской революции соратником Джорджа Вашингтона. Но тебе сейчас вряд ли охота слушать лекцию по истории, – свернула тему она. – Да и мы здесь сейчас совсем не из-за этой башни, а из-за того, что под ней.

Похоже, она имела в виду не какую-нибудь сувенирную лавку.

Мы полетели вокруг величественного памятника, изучая вымощенную камнем площадку возле его подножия, и вдруг увидели у входа в башню, на подпорной стене, двух самых моих любимых существ из чужих миров, которые там сидели, болтая ногами.

– Блитц! Хэрт! – вырвался у меня ликующий вопль.

Хэрту, строго-то говоря, было орать бессмысленно, – он ведь глухой. Но Блитц, едва только услышав меня, указал ему на нас, после чего они разом спрыгнули и принялись бурными взмахами приветствовать наше прибытие.

Конь пошел на посадку.

– Привет, сынок, – бросился ко мне Блитцен.

Его можно было легко принять за призрак исследователя тропиков. С полей его пробкового шлема, полностью закрывая лицо, свисала до самых плеч вуаль из специальной марли. Соткана она была, как я знал, вручную из нити, полностью защищающей кожу от ультрафиолетовых лучей, которые превращают гномов в камень. Руки Блитцена защищали от света перчатки. В остальном же одежду его составляло все то, что я видел на нем во сне: костюм-тройка из кольчужной ткани орехового цвета, черный галстук-бабочка, стильные черные кожаные туфли с острыми носами и ярко-оранжевый платочек в нагрудном кармане пиджака – для шика. Иными словами, самый что ни на есть подходящий наряд для дневной экскурсии в могилу нежити.

– Молот и наковальня! До чего же я рад тебя видеть! – воскликнул он, заключая меня так резко в объятия, что шлем едва не слетел у него с головы. Я учуял запах его туалетной воды с ароматом розовых лепестков.

Следом за ним, радостно улыбаясь и показывая руками: «Привет!» – ко мне поднесся Хэртстоун. Для него такое было эквивалентно экстазному визгу фаната, увидевшего музыканта какой-нибудь модной группы. Выглядел он как обычно: черные кожаные куртка и джинсы и плотно обмотанный вокруг шеи яркий шарф в крупный горох, как на поле для игры в твистер. Лицо его отличалось обычной бледностью, во взгляде таилась вечная грусть, а коротко стриженная платиновая шевелюра топорщилась на голове ежиком. Кажется, он за то время, что мы не виделись, немного прибавил в весе, отчего теперь выглядел, с точки зрения человеческих мерок, несколько здоровее, чем прежде. У меня было сильное подозрение, что друзья мои, прячась в убежище у Мимира, заказывали себе многовато пиццы.

– Ребята! – воскликнул я, обнимая Хэрта. – Именно вот такими я вас и видел во сне!

Ну и, конечно же, мне пришлось тут же им рассказать с начала и до конца все, что со мной творилось. Про Локи в моей голове, мою собственную голову в банке с маринадом, голову Мимира в ванне и так далее и тому подобное.

– Ну да, – сказал Блитцен. – Капо обожает возникать в ванной. Один раз он так напугал меня, что я чуть не выскочил из своей кольчужной пижамы.