Рик Риордан - Молот Тора

Геллир засмеялся. Звук вышел такой, словно кто-то встряхнул маракас, наполненный мокрым песком.

– Нет, мой гномичий друг. Кровавая река – это кеннинг, который я получил от своего меча Скофнунга.

Кррах! Это Хэрт, резко попятившись, споткнулся о крышку гроба, с грохотом рухнул на четвереньки и так и застыл, округлив от шока глаза.

– Ах, – всплеснул иссохшей рукой Геллир. – Я вижу, твой эльф наслышан о Скофнунге.

– И я тоже о ней наслышан, сеньор, – дернувшись под моими локтями, сладеньким голосом изрек Джек. – Она такая… Вау!.. Знаменитая! – добавил он с придыханием.

– Погоди, – спешно вклинилась Сэм. – Принц Геллир, здесь не находится где-нибудь молот? Как мы слышали, он, возможно, у вас.

Зомби нахмурился. Его пересохшая кожа пошла из-за этого трещинами.

– Молот? Отнюдь. Зачем бы мне молот, если я Лорд Меча?

Глаза у Сэм затуманились, а может, просто мое свечение стало тускнеть.

– Но разве Лорд Мечеруб не может одновременно быть молотоубийцей? – начал я. – Вы уверены, что одно исключает другое?

Но Геллир меня будто не слышал. Пристальный его взгляд был направлен на Сэм, а лицо все сильнее хмурилось.

– Вы, стало быть, женщина? – спросил он.

– Ну да, принц Геллир. Меня зовут Самира аль Аббас.

– Мы зовем ее Жуткий-Макс-Топором-Хрякс, – сочинил на ходу я.

– Сейчас я кому-то сделаю очень больно, – прошипела сквозь зубы Сэм.

– Женщина? – Геллир дернул себя за подбородок, попутно смахнув с него часть щетины-паутины. – Какая досада! Ведь я не могу обнажить свой меч в присутствии женщины.

– Ну и облом! – трагически возопил Джек. – Прощай же, мечта моя встретиться с ней!

Хэртстоун, поднявшись с усилием на ноги, быстро сказал руками:

– Надо уйти. Срочно. Нельзя позволить ему обнажить свой меч.

– Что это там ваш эльф вытворяет руками? – тут же осведомился Геллир.

– Это язык жестов, – объяснил я. – Он сказал, мы должны уходить. И еще он не хочет, чтобы вы обнажали свой меч.

– Уходить? Но я не могу вам позволить этого, – возразил Геллир. – Мне нужно, во-первых, выразить вам свою благодарность, а во-вторых, вас убить.

Мое сияние уже совсем иссякло. Поэтому, стоило Джеку заговорить, руны его осветили склеп зловеще-красными всполохами.

– Эй ты, зомби! – задиристо прокричал мой меч. – Благодарят обычно хорошим подарком или, по меньшей мере, красивой открыткой, а не обещанием убить.

– О-о! Благодарность моя безмерна, – откликнулся принц Геллир. – Но я ведь драугр – главная тварь этого кургана, а вы дерзкие нарушители границ моей территории. Вот почему, выразив вам как следует благодарность, я должен пожрать вашу плоть и поглотить ваши души. Незадача же в том, что у меча Скофнунга очень строгие ограничения. Его нельзя обнажать на дневном свету или в присутствии особ женского пола.

– Очень глупое правило, – возмутилась было подобной дискриминацией по половому признаку Сэм, но, вовремя спохватившись, продолжила: – То есть, наоборот, я имела в виду, очень умное. Следовательно, вы не можете нас убить.

– Лично – нет, – подтвердил Геллир. – Но тем не менее не волнуйтесь. Убиты вы будете.

Он трижды ударил об пол своим мечом в ножнах, и, к нашему совершенно нерадостному изумлению, из расположенных вдоль стен ниш вышли двенадцать мумифицированных воинов.

Именно тут я узнал, что драугры просто плевать хотели на все существующие представления относительно зомби. Они не рассыпались в прах. Не мычали что-то нечленораздельное. И, в отличие от всех правильных зомби, ожив, совершенно не чувствовали себя растерянными и словно бы оглушенными, а, выхватив бодро, синхронно и очень оперативно из ножен оружие, приготовились по приказу Геллира начать убийство.

– Дело плохо, – проговорил Джек, обожавший с многозначительным видом констатировать очевидное. – Вдруг мне не удастся сразить такое количество, прежде чем они вас убьют? Ох, как же мне будет конфузно угодить клинком в грязь перед этой горячей штучкой, – зарделся рунами он.

– Ну так и покажи им, Джек, кто тут главный, – решил его подзадорить я.

– Вот именно, – подхватил он. – Надеюсь, у тебя есть план, который позволит мне предстать перед ней в самом выгодном свете?

Тем временем Сэм предоставила нам новый источник света. В ее свободной от топора руке ярко сияло копье – полевое оружие валькирий, от пронзительно-белых лучей которого лица зомби начали исходить паром.

Хэртстоун вооружился кисетиком с рунными камнями. Блитцен, содрав с себя галстук-бабочку, снабженную, как и вся его модная одежда нынешнего сезона весна-лето, ультрагибкой кольчужной подложкой, намотал ее себе на кулак и приготовился наносить удары по лицам зомби.

Однако, при всей решительности моего войска, соотношение четверо против тринадцати как-то не вдохновляло. Ну ладно, пятеро, если я предоставлю Джеку биться самостоятельно, только тогда самому-то мне придется выступить безоружным. Плохая идея.

Может, вызвать в себе силу Фрея? Благодаря моему отцу, богу-пацифисту, который не позволял воевать в своих землях, я мог, направляя энергию на врагов, выбивать из их рук оружие. Но прием этот эффективен как завершающий трюк и совершенно бессмысленен в начале сражения. Ну заставлю я их уронить мечи в этом замкнутом пространстве, а они после снова поднимут их и преспокойненько нас перебьют. Нет, надо срочно придумать что-то другое.

– У нас есть кворум? – поднял руку один из зомби, прежде чем у меня в голове возник хоть малейший замысел, как Джеку себя проявить наилучшим образом перед горячей-штучкой-мечом.

– Арвид, – съежился принц Геллир, будто ему прострелило спину. – Мы были здесь заперты много столетий, и никто никуда уйти отсюда не мог. Ясное дело, у нас есть кворум.

– Тогда предлагаю открыть собрание, – сказал другой мертвый мужчина.

– О, ради Тора! – воскликнул Геллир. – Мы собрались здесь, чтобы убить этих смертных, пожрать их плоть и поглотить их души. Тогда нам достанет сил выбраться из этой могилы и посеять хаос на Кейп-Коде. Неужели необходимо и впрямь…

– Поддерживаю! – грянул еще один зомби.

– Превосходно, – хлопнул себя по костяному лбу Геллир. – Все за?

Двенадцать оставшихся мертвецов разом подняли руки.

– В таком случае будем считать это убийство, то есть собрание, открытым. – Геллир перевел на меня блестящий, как в лихорадке, взгляд. – Приношу свои извинения, но мы и моя команда любой вопрос ставим на голосование. Такова уж традиция Тинга.

– Какого Тинга? – было все это совершенно для меня внове.

– Как же. Тинг от слова Тингведлер, что означает Поле Собрания, или Древнескандинавский парламент, – растолковал мне покойный принц датский.

– Да, да, я слышала о Тинге, – проговорила с таким видом Сэм, словно решала, какую руку задействовать первой, – ту, в которой копье, или ту, в которой топор, но, вероятно, сочтя боевые действия преждевременными, просто продолжила: – Это такое место, где древние скандинавы собирались, чтобы решать юридические вопросы и выносить политические решения.