Рик Риордан - Молот Тора

Я несколько раз моргнул. Похоже, все еще жив. Блитцен пытался выбраться из-под моей руки, значит, тоже не умер.

Нас ослепил поток яркого света. Блитцен охнул от ужаса. Я помог ему встать. Он принялся судорожно нахлобучивать на голову шлем с вуалью. Убедившись, что он полностью защитил себя от окаменения, я позволил себе оглядеться.

Мы находились в роскошной комнате, ничем не напоминающей кегельбан. Потолком ей служила девятигранная стеклянная пирамида. Свет лился в комнату и сквозь нее, и сквозь множество окон, которые высились снизу доверху по всем стенам. Из них открывался, как из пентхауса, вид на крыши Асгарда. Я разглядел вдалеке главный купол Вальгаллы, выкованный из ста тысяч золотых щитов, которые ему придавали сходство с самым причудливым броненосцем на свете.

Помещение, где мы все сейчас стояли, видимо, было атриумом. По сторонам от него росло девять деревьев, точно таких же, как то, сквозь которое мы вошли сюда из йотунхеймского леса. В центре, на возвышении, веселым бездымным пламенем пылал очаг, а рядом стояло очень искусно сделанное резное кресло из белого дерева.

Женщина с волосами цвета красного золота поднялась по ступеням и села в него.

Весь ее облик, вплоть до красного платья, которое колыхалось, как поле маков под дуновением теплого ветерка, дышал изяществом, яркостью и воздушной легкостью.

– Добро пожаловать, – обратилась богиня к нам.

(О да. ОПАСНОСТЬ СПОЙЛЕРА: к этому времени я был почти убежден, что перед нами богиня.)

Хэртстоун устремился вперед и пал на колени возле подножия трона. Мне никогда еще не приходилось видеть его до такой степени потрясенным. Даже оказавшись лицом к лицу с Одином, он выглядел гораздо спокойнее.

– С-И-В, – сообщил он по буквам дрожащими пальцами.

– Да, дорогой мой Хэртстоун, я Сив, – подтвердила богиня.

Блитц кинулся к Хэрту и тоже встал на колени. Я, так как делать такое не очень люблю, ограничился низким поклоном, сумев при этом сохранить равновесие. Алекс и Сэм с достаточно хмурым видом остались стоять на месте.

– А позвольте узнать, миледи, зачем вы привели нас в Асгард? – осведомилась недовольным голосом Сэм.

Сив сморщила изящный носик.

– Самира аль Аббас. Валькирия. А рядом – Алекс Фьерро. Новый эйнхерий. – Сказано это было с такой неприязнью, что полицейские офицеры Веснушка и Полевой Цветочек наверняка просто лопнули бы от зависти. – Хочу напомнить, что я спасла вам жизнь. Разве это не повод для благодарности?

Блитц деликатно кашлянул.

– Миледи, Сэм просто имела в виду…

– Я сама вполне в состоянии объясниться, – прервала его Сэм. – Я, разумеется, очень вам благодарна за то, что вы нас спасли, но как-то уж подозрительно вовремя это произошло. Уж не следили ли вы за нами?

Глаза богини сверкнули монетками на дне кристально-прозрачного ручейка.

– Разумеется, я наблюдала за вами, Самира. Но не могла вам прийти на помощь, пока вы не добыли информацию, которая так важна для моего мужа.

– Ваш муж… Тор? – пораженно воззрился я на нее.

Представить себе громового бога рядом с этой утонченной и красивой женщиной, да еще живущим в таком прекрасном, сияющем светом и чистотой доме, было попросту невозможно.

– Да, Магнус Чейз, – развела руками Сив. – Добро пожаловать в наш дом Бильскирнир – знаменитый дворец «Скрежет Молний».

– А-ах! – пропел над нашими головами небесный хор и снова затих.

Блитцен помог Хэртстоуну подняться на ноги, и я, даже не зная божественного этикета, понял: как только смолкает хор, можно вставать с колен.

– Самый большой особняк в Асгарде! – принялся восхищаться Блитцен. – Я очень много про него слышал. И какое прекрасное имя! Бильскирнир, – нараспев произнес он.

– А-ах! – пропел снова хор.

– Скрежет Молний? – не дожидаясь, пока смолкнут небесные голоса, спросила Алекс. – У вашего мужа, что, молния плохо на брюках расстегивается?

Сив нахмурилась.

– Мне это не нравится. Пожалуй, отправлю-ка я это обратно в Йотунхейм.

– Только попробуйте меня еще раз назвать «это», – рявкнула Алекс. – Только попробуйте.

Я торопливо вытянул руку, создав таким образом весьма хлипкий и ненадежный барьер между ней и богиней и сильно рискуя, что, вздумай Алекс на нее броситься со своей гарротой, первым, что она отхватит, окажется моя дорогая верхняя конечность.

– Сив, может, вы мне объясните, зачем мы здесь? – решил я разрядить обстановку вопросом.

Она сфокусировала на мне пристальный взгляд.

– Конечно, сын Фрея. Мне всегда нравился твой отец. Он очень красив. – И она кокетливым жестом взбила руками волосы.

За тоном, которым она восхищалась моим отцом, мне почти наяву послышалось: «Вот и пусть муж меня к нему поревнует!» А она тем временем продолжала:

– Всем известно, что я жена Тора, но мало кто знает, что я и сама богиня земли. Поэтому проследить за вами мне было довольно просто. Любое ваше перемещение по траве или мху…

– Мху? – переспросил я.

– Да, мой дорогой. Есть даже мох под названием Волосы Сив в честь моих знаменитых локонов.

Было видно: она ужасно гордится этим, хотя я бы на ее месте не впал бы в восторг, если бы мох назвали какой-нибудь частью моего тела.

Хэрт, указав на деревья в атриуме, прожестикулировал по буквам:

– Р-Я-Б-И-Н-А.

Сив оживилась.

– Значит, тебе и это известно, Хэртстоун! Сколько же ты всего знаешь! Да, рябина и впрямь мое священное дерево. Переходя из одной в другую, я могу попадать в каждый из Девяти Миров. Именно так я и провела вас в свой дворец. Дерево это – источник множества благ. Например, мой сын Улль сделал свой первый лук и свои первые лыжи именно из рябины. Я так им тогда гордилась.

Об Улле и его изобретениях я знал из давнего своего разговора с Отисом в Йотунхейме, но…

– Значит, Улль – сын Тора? – вырвалось у меня.

Сив приложила палец к губам.

– Улль у меня вообще-то от первого брака, и Тор к сему факту относится несколько нервно, – кажется, ее вполне радовала подобная ситуация. – Кстати, о рябине, – резко сменила она тему. – У меня для нашего эльфийского друга есть из нее подарок.

И она жестом фокусника извлекла из рукава своего элегантного платья кожаный кисетик.

Хэрт так стремительно подался вперед, что едва удержал равновесие. Руки его замелькали в бурной жестикуляции, выражающей не слова, а сплошной восторг.

– Окажусь ли я прав, миледи, предположив, что в этом кисетике руны? – церемонно осведомился у нее стоявший рядом с Хэртстоуном Блитц.

– Ты совершенно прав, мой прекрасно одетый гномичий друг, – одарила его улыбкой Сив. – Руны, написанные на дереве, таят в себе силу немного иную, чем те, что нанесены на камень. Их магия мягче и действует исподволь. Для рун не сыскать материала лучше рябины. – Она жестом подозвала Хэрта к себе и вложила кисетик в его дрожащие от волнения руки. – Эти руны потребуются тебе в дальнейшей борьбе, но знай: как и в твоем комплекте, одна здесь отсутствует. А когда хоть одной из них не хватает, язык магии делается слабей. Когда-нибудь ты окажешься вынужден вернуть себе недостающий символ, потому что иначе твои возможности не смогут полностью раскрыться. Как только решишься вернуть ту руну, приходи снова ко мне.