Елена Булганова - Девочка, которая любит

Последнюю фразу флэмм почти прокричал, не сумев сдержать отчаяния. Да я и сам едва не завопил от этих невероятных, пугающих слов. Моя сестра по моей же милости уже месяц была Расколотой, и она никак не могла добраться сюда. Хотя мы ведь потеряли направление и не знали точно, как далеко мы сейчас от нашего города. Или бежавшие члены Ордена расположились где-то неподалеку? Но даже это не объясняло, зачем Кире понадобилось бывать здесь, что-то приносить и обещать вернуться. Сошла с ума?

– Кстати, позвольте вас поздравить, – подобострастно произнес флэмм.

– С чем же?

– Вы стали Соединившимся, господин. Это важное событие.

Здорово, что ни фраза, тем больше абсурда в происходящем!

Флэмм еще что-то говорил, но я не слышал ни слова из-за шума в ушах. Иола незаметно и весьма чувствительно ущипнула меня за руку: оказалось, флэмм теперь спрашивал о ней. Я с трудом пробормотал Иолино имя. Сочинять, кто она такая, не было сил. А хотя зачем церемониться с тем, кто целует твои ноги? Я снова напустил на себя отстраненный вид. К поставленным передо мной чашкой с чаем и плетеной корзиночке с угощением даже не прикоснулся – мне бы сейчас никакой кусок в горло не полез. Иола тоже больше прятала за чашкой лицо, чем пила. Пауза явно затягивалась.

– Но сегодня вы принесли то, в чем мы так нуждаемся? – спросил хозяин.

Я качнул головой:

– Нет, не в этот раз.

Что бы ему не было нужно, это едва ли сейчас лежало в наших с Иолой рюкзаках.

Кажется, никогда я еще не видел Древнего в таком глубоком отчаянии. Флэмм уронил руку с чайником – у него больше не было сил изображать гостеприимство – и истуканом замер посреди комнаты.

– Но когда же, господин? Мы ежедневно теряем близких, подвергаемся смертельной опасности.

– Скоро, – отмахнулся я как можно небрежнее, хотя жаль его было до ужаса. – Сегодня у нас другие дела в городе.

– Понимаю, – понурил голову флэмм. – Вы нуждаетесь в охране?

– Вот еще, – хмыкнул я, но после чувствительного тычка в бок живо поменял свое решение. – Хотя вот Иола впервые в этом месте, ей с охраной будет спокойнее.

– О, я бы и не посмел отпустить вас одних, в городе теперь совсем худо. Я немедленно отыщу кого-нибудь подходящего, хотя это не слишком легко: из тех, кто охранял госпожу Киру, ни один недотянул до сегодняшнего дня.

Флэмм проговорил все это на одном дыхании и слегка побледнел от собственной смелости: укор был очевиден. И шмыгнул за дверь, а мы с Иолой уставились друг на друга одинаково ошеломленными глазами.

– Ну и зачем нам охрана, по-твоему, если он знает, кто мы такие? – спросил я.

– А что это значит «недотянули», если всего-то десять дней прошло? – спросила она.

Ответов у нас не было.

– Почему Кира приходила сюда, что вообще с ней происходит? – почти простонал я.

– Понятия не имею. – Голос девочки звучал испуганно и вроде как жалобно. – Похоже, твоя сестра… ну…

– Ну что?!

– Возможно, этот мерзавец Гай все же подверг ее операции, – с отчаянной решимостью выдала Иола, тревожно ловя мой взгляд. – И она больше точно не Расколотая. Возможно, даже наоборот, Соединившаяся, как флэмм и сказал.

– Но как… но с кем… атланты ведь на дороге не валяются, особенно которые без пары!

– Это мог быть Димка, – пробормотала себе под нос Иола, на этот раз пряча глаза.

Я похолодел и замер, раздавленный пониманием того, что так все и было на самом деле. Ну а как еще, я ведь и сам прежде об этом думал. Теплая ладошка Иоланты коснулась моего плеча, сначала совсем легонько. Потом я ощутил тычок посильнее и малость вышел из ступора.

– Алеша, не думай пока об этом, у нас есть всего лишь догадки. Давай сначала разберемся, что вообще тут творится.

Говоря это, она вытаскивала из наших рюкзаков плотно запечатанные мешки с запасной одеждой и обувью. Мы отвернулись друг от друга и переоделись. Когда я натягивал футболку, наткнулся ладонью на багровую ампулу и сказал:

– Да, нам надо разнюхать все насчет этой штуки. Зря, что ли, она тут даже на домах нарисована? Я кожей чувствую, все на ней завязано. Но спрашивать напрямую нельзя – враз спалимся.

Иола что-то рассеянно промычала. Я снова перевел взгляд на портрет женщины и мальчика-флэмма.

– А вот интересно, где теперь жена и сын этого типа?

– Ты что? – напустилась на меня девочка. – Их нет в живых, разве не видишь?

– Как, прости, я могу это видеть?

Иола с тяжким вздохом приблизилась к портрету, стала на цыпочки и потыкала пальцем в свисающие с рамки небольшие веночки типа ловцов сна, только сплетенные из разноцветных перышек какой-то местной птицы.

– Вот это – траурные венки. Древние делают их не из цветов, а из перьев, ясно?

– Но это странно, – сказал я. – Древние ведь давно научились лечить все болезни, разве у них еще умирают молодые, тем более дети?

– Алешка, ты что, в самом деле ничего не понимаешь? Да, так у Древних, только у тех Древних. – Иола неопределенно потыкала куда-то рукой. – А мы сейчас вроде как на изнанке того Нижнего мира, на его теневой стороне. Здесь все иначе и всего можно ожидать…

– Ладно, главное, что у нас тут прочное положение, ноги целовать готовы, – подытожил я. – Сейчас пройдемся по городу, все осмотрим, заодно выясним, как еще можно выбраться на поверхность – вон как флэмм удивился, что мы причапали по воде. А наверху уже будем все это обмозговывать…

В этот момент в беседку вернулся хозяин. Его сопровождали двое – биод и циклоп. Меня поразили недобрые, мрачные лица наших потенциальных охранников. Эти представители столь знакомых нам рас выглядели почти чудовищами, хорошо хоть, почтительно настроенными: оба проделали сложные манипуляции, приветствуя нас, после чего по земному склонились в низком поклоне. Оба держали наперевес вроде как железные палицы, биорд поменьше, а циклоп размером с кузов легковушки.

– Сюда мы сегодня уже не вернемся, – предупредил я хозяина, закидывая за спину рюкзак. Он ничего не ответил, только бросил на меня очередной умоляющий взгляд.

Пещера, в которой мы оказались, в целом здорово напоминала знакомые нам поселения Нижнего мира – в этом мы убедились, пройдя до ее центра, – и была достаточно велика. И, как в центре столицы высился дворец Великого Жреца, здесь в земляной свод упиралась вершиной башня с облицовкой из черного камня, при одном взгляде на который у меня заныла ступня.

От башни кругами разбегались привычные домики, однако почти каждый был обнесен широким рвом с подъемным мостиком со стороны дома, а в живых изгородях и на заборах поблескивали щедрые навороты колючей проволоки с бубенчиками. И народу на улицах было не слишком много, а те, кто был, двигались вроде как с оглядкой, тревожно зыркая по сторонам. Заметив нас, отвешивали низкие поклоны, хотя я никогда еще не ощущал во взглядах, исподволь бросаемых на меня, столько пугливой ненависти.